В дверь постучали.
- Войдите, - сказал Геннадий Викторович.
- Геннадий Викторович, можно к Вам? – обратился к гендиректору его заместитель.
- Да, пожалуйста, Степан Петрович.
Как только зам зашел в кабинет, за ним тут же проследовала кучка работников организации.
- Я Вас слушаю, - обратился генеральный к своим подчиненным, но вместо ответа он лишь услышал тишину, и несколько пар глаз по-дурацки весело смотрели на него.
- А теперь… - произнёс зам генерального, сделав после этого паузу.
- Что теперь? – не понимая, что происходит, спросил Геннадий Викторович.

- Начинаем срать! – Степан Петрович быстро расстегнул ремень, лихо запрыгнул на стол генерального директора, в одно мгновение стянул с себя штаны и принялся срать ему на стол. Штук шесть-семь катяхов стремительно вывалились из его жопы, образовав в совокупности немалую кучу на столе гендиректора.

- Сте… пе… Степан Петрович, это… же… Это же мой стол? Что Вы себе позволяете?!
- О, Геннадий Викторович, Вы – превосходный директор, мы Вас любим, - начальница отдела кадров примостилась рядышком со Степаном Петровичем и принялась срать на большую кучу бумаг на столе.

- Да что Вы так волнуетесь? – пёрнув, спросил Степан Петрович, - у Вас ведь сегодня знаменательный день! – при этих словах Степан Петрович взял какой-то приказ со стола директора и принялся им вытирать свою жопу.

В дальнем углу послышался очень интересный, специфический шум дрищА, сопровождаемый некоторым эхо. 

- О, какая у Вас прекрасная ваза! Такая вместительная! – начальница отдела маркетинга облюбовала вазу директора вместе с цветами. – Где Вы её приобрели? Я хочу себе такую же, - покачивая жопой в такт вываливающимся какашкам, вопрошала женщина.

Страшная, дикая, омерзительная вонища наполнила кабинет директора. В ужасе от происходящего и задыхаясь от «ароматов», что принесли из глубин своего нутра его сотрудники, Геннадий Викторович выбежал из кабинета.
- Сюююрприииз!! – с дурацки-радостным выражением лица произнесла секретарша, пёрнув в сторону бумаг на столе, и поднеся при этом зажигалку к своей заднице, – Эти бумаги так надоели мне, Геннадий Викторович!
- Живой огнемёт! – адресовал свои слова секретарше ведущий программист, - Анечка, Вы прекрасны!
Слегка смутившись и порозовев, Анечка дала газу еще раз. Струя горящего топлива раскидала со стола  полыхающие бумаги, заставив их кружиться по всему помещению подобно снежинкам. Ведущий программист снял штаны, направил свою жопу вверх ровно настолько, насколько мог, скрестил в районе ануса пальцы в решётку и мощно дристанул. Распылившаяся между пальцами жидкая поносная срань, устремляясь каплями вверх и плавно растворяясь в воздухе коричневым туманчиком, эстетично дополнила парящие в воздухе и горящие листы бумаг, и ложась при этом коричневыми веснушками на лица присутствовавших. Коричневая зима.
- Скоро новый год! – почему-то сказал программист, - Анечка, может сходим в кафе?
- Лучше в пердильню! – кокетливо ответила Анечка под звуки пердящих и срущих на ксерокс коллег.

- О, отличная копия! – один из работников рассматривал свежеотксеренное гавно на листе бумаги, - Вообще, само слово Ксерокс… Сегодня мы будим ксерокс использовать по назначению.
- Не ксерить, а серить! – ответили ему.
- Какой кошмар! – директор находился в полном ахуе, не зная что делать и куда деваться. Прорываясь через толпы дристунов, кучи и лужи гавна, запахи вонизмы и воздушные пердежи, адресованные ему, Геннадии Викторович забежал в бухгалтерию и плотно закрыл за собой дверь. В бухгалтерии находилась молодая симпатичная бухгалтерша лет двадцати трех, тихо сидевшая за рабочим столом.

- Фуууухх! Оленька, ну хоть у тебя спокойно! А то там, за дверью такое… – Геннадий Викторович вытер со лба перемешанную с гавном испарину.
- Вы не важно выглядите, Геннадий Викторович. Хотя коричневый цвет Вам идёт! Ну да ладно. Знаете, Геннадий Викторович, - Оля встала из-за стола и неспешной эротичной походкой направилась к гендиректору. Красивые длинные ноги, незабываемая походка, аппетитная попка…

- Я всегда хотела… - Оля медленно расстегнула пуговицы на своей рубашке и сняла её, - Вам сказать… - за рубашкой последовал лифчик, взору директора предстала восхитительная большая грудь его подчиненной.
- Оленька… - млея от восторга и обтекая гавном, вымолвил гендиректор.

В мгновение ока Ольга стянула с себя юбку и стринги, повернулась задом к директору, наклонилась и дала оглушающий, мощный, обильный дристательно-гавеный залп. Пораженная цель, имя которой Геннадий Викторович, обтекал свежим женским гавном, часть которого он в судорогах пережёвывал.
- Я всегда хотела Вам сказать, Геннадий Викторович, мне нравиться срать без лифчика, как мужик! А Вы, как директор, что можете сказать на этот счёт?
- Твою то мать… - только и молвил гендиректор. Не подготовленная к экстремальным условиям такого типа, психика Геннадия Викторовича дала серьёзный сбой. Ноги и руки затряслись, глаза стали вращаться в глазницах в совершенно противоположные друг другу стороны, в конце концов остановившись в положении косоглазья, как бы глядя друг на друга, в голове помутнело и Геннадий Викторович упал на пол.

- Геннадий Викторович! – оголтелые сотрудники высадили дверь бухгалтерии и устремились к директору, - Мы Вас просто обожаем! Это огромная счастье, работать под руководством такого человека, как Вы (дрыщш-дрыысь!)!
Лежащий на полу, обессиленный и шокированный данными обстоятельствами, Геннадий Викторович из последних сил глядел в потолок. Десятки катяхов били по его лицу, дрисня стекала рекой, но ему уже было всё равно. Постепенно перед его глазами сияние электрического света офиса было замещено коричневым цветом, ну а после черным.


Геннадий Викторович открыл глаза. Рядом спала его жена, за окном светало.
- Сон… Всего лишь сон… Однако, что за запах?
Неудивительно, что во время обозрения сего ночного кошмара Геннадий Викторович уделался жиденьким. Проблема состояла в том, что лежал он спиной к жене, которая пострадала ни за что, и метастазы содеянного сей ночью, явно проглядывались на теле супруги. Но, что делать? Неужели гавно станет причиной разрушения семьи? Нет, конечно нет, двадцать пять лет брака и всё пойдёт в сраку – это смешно! Поорутся и успокоятся.
Стараясь не разбудить супругу, он вышел из комнаты и быстренько переоделся. Геннадий Викторович уже устремился к выходу, как вдруг услышал из спальни:
- Гена, это ты сделал?
«Спальня превратилась в сральню…» - грустно так подумал Геннадий Викторович.
- Пока, дорогая! – он быстро вышел и закрыл за собой дверь.

До работы Геннадий Петрович добрался без каких-либо проблем. Но, придя в офис, он быстро проследовал в свой кабинет, не говоря при этом ни слова своим работникам, которых встретил по пути в свои апартаменты. Только он уселся за стол, как вдруг, в дверь постучали.


- Войдите, - дрожащим голосом молвил Геннадий Викторович.
- Геннадий Викторович, можно к Вам? – обратился к гендиректору его заместитель.
- Да, пожалуйста, С… Степан Петрович...
Как только заместитель зашел в кабинет, за ним тут же проследовала кучка работников организации.
- Я Вас слушаю, - с нескрываемым страхом обратился он к подчиненным.
- А сейчас… - произнёс зам генерального, сделав после этого паузу. Геннадию Викторовичу на миг показалось на миг, что он умер. Снова созерцать волосатую срущую жопу своего зама у него не было никакого желания.
- Позвольте поздравить Вас с днём рождения, Геннадий Викторович! Счастья Вам, дальнейших успехов, семейного благополучия и любви! – произнес заместитель генерального, после чего последовали дружные овации.

День рождения! Он совсем забыл, что сегодня его день рождения!
- Уухххх… Огромное Вам всем… спасибо! Я уж и забыл про свой день рождения, – облегченно выдохнул директор.
- Зато отдел кадров все помнит! – ответила начальница отдела кадров, которая так бесстыдно срала на его столе сегодня ночью во сне. Но сейчас всё было не так, и это здорово!
- Но что за день рождения, без подарка? Позвольте так сказать, от лица всего Вашего коллектива, преподнести Вам небольшой сюрприз, Геннадий Петрович!
- Ну, не откажусь, - обрадовался и расслабился Геннадий Петрович.
- А теперь… - произнёс зам генерального. На минуту все замолчали.
- Что теперь? – радостно спросил Геннадий Викторович.
Тут Степан Петрович быстро расстегнул ремень, лихо запрыгнул на стол генерального директора и словно дикий лев проревел:
- Начинаем срать!