Привет вам, товарищи креаторы, комментаторы  и прочие уважаемые господа!
Представляю к прочтению и поруганию небольшую зарисовку современного чабанского быта и описание нелегкого, полного неожиданностей пути  по которому двигался великий чуркестанский народ, дабы обрести независимость от ненавистного имперского ига! Конечно более всего крик моей измученной души, воспримут те комрады, кои проживали или до сих проживают в Великом Независимом Чуркестанском Государстве!
В моем рифмосодержащем  творении присутствует некоторое количество слов и оборотов из Великого Чабанского Языка, которые, несомненно, придадут необходимый национальный колорит повествованию! Для неискушенных падонков,  я взял на себя труд составить краткий чабанско-русский словарь, который приведен ниже, рекомендуется просмотреть перед прочтением! Итак, господа,  втыкайте!

                                          Краткий чабанско-руский словарь

А)  аул – чабанское селение; Абылай Хан – охуенно великий чабанский деятель 1736-1781 годов правления; асыки – невъебенно интеллектуальная чабанская игра, состоящая в кидании бараньих мослов; Абай – один из величайших чабанских поэтов, писателей, просветителей и культурных реформаторов в одном флаконе;  айналайын - дорогой мой человек, акша-бабло; аким – местный князек, поставленный руководством  решать за определенное вознаграждение социальные нужды населения; агай – дядька,
апа –маманя, уважаемая женщина; аяк толды –пиздец всему; аяк-киым – штиблеты; Алдар Косе – национальный былинный  герой, безбородый пиздун и мозгоебатель; ашык- открыт; арак - водка;
Б) бас, бастык, баскарма  – голова, большой начальник; бас-апа - первая леди; балапан – птенчик, цыпленок, ласковое название чабанского отпрыска;  “Бобек” – показушный, благотворительный фонд в помощь сиротам, детям природы, возглавляемый бас-апой; бешбармак, баурсаки - чабанская хавка; болды – хватит, достаточно; балам –степной  хлопчик;
байга – скачки; балмуздак - мороженное; бес – число пять; багасы - цена;
бельмесы – адекватная оценка происходящего, понимание;
Г) газеттер – газета;
Д)  даусы – голос; дастархан – поляна, накрытая в кабаке; джигиттер - обращение к молодым чабанам;
Е) елу – полтишок; ет –мясо;
Ж) жол – путь; жасасын – мера веса; жаман – хуево; жаксы – охуительно; жая – чабанская хавка; жалюздер – жалюзи; жуз – сотня;
жума – пятница; жумыртка – яйца; жок – нет;
З) зайыбы – супруга;
К) куырдак – чабанская хавка; казыр – есть, имеется; кеттым, кет – на хуй  с глаз долой; курт – чабанская хавка; казы – колбаса; кош келениздер – добро пожаловать; кошеси – улица; кымыз – чабанское пойло; кобыз - музыкальный инструмент; кызым – девушка; кельдым – группа лиц; курымдык – подношение в денежно – вещевой форме; кюй – песнь степей, типа – что вижу о том и пою;
М) маймул – обезьяна; мырза – богатый уважаемый чабан; мамыр – месяц май; махаббат - любовь; мугалим – преподаватель; макта – вата;
мен –местоимение “ я”;
Н) нан – хлебобулочное изделие;
O) отыр – сидячее положение; общагасы – общежитие,
П) перделер – шторы, пияз – лук; полициясы – полицейские;
Р) рахмет – спасибо;
C) сыгыз – бубль гумм, cу – вода, cорпа – бульон; cауда, сату – продажа; саксаул – степное дерево; сыра – пиво; сагат – время, час; связкасы – голосовые связки; салам – приветствие; cен –местоимение “ ты”;
Т) тимек – сигареты, тамаша – веселое и невъебенно остроумное представление; тоте – тетка; той – чабанский банкет, на несколько сотен персон;
У) уй – дом; улкен – большой;
Ф) фотосурет – фотография;
X) хабар – степные новости, слухи;
Ч) чужук – колбаса;
Ш) шолпа, шолпан – женское имя, нарицательное название чабанских женщин; шайтан-труба – поезд; шанырак – дырка в потолке юрты, заменяющая печную трубу (национальный символ).
Э) эке – число два;









Великая чабанская  поэма

                Часть 1

Жил чабан в один аул,
Узкий глаз, широкий скул,
Пас баран, чужук варил,
Срал за юртой, ног не мыл.
                                           
Был три сына у чабан!
Старший - умный балапан,
Средний - вылитый маймул,
Младший вовсе саксаул.

Звезды светил в шанырак,
Братья кушал бешбармак,
В юрта на кошма дремал,
Басом на всю степь рыгал.
 

Таял снег, звенел капель,
Из ноздря висел сопель,
Жизнь текла средь тощих стад,
Да свербил немытый зад.

Проскакал за годом год,
Утекло немало вод,
Раз чабан сынов созвал,
И такую речь держал.

Как изрек Абылай хан -
-“Плох однако ж тот чабан,
Что не жаждет всей душой,
Стать однажды баскармой”!

Так что вам моим сынам,
Прирожденным чабанам,
Болды в асыки играть,
Кет столица покорять!

Всякий жол для вас ашык,
Ваш агай улкен бастык,
На ответственной посте,
Айналайын Шолпан-тоте.

Заманбек и Нурсултан,
Кушают с икрою нан,
Власти зять, закону брат.
Соплеменник ваш Рахат

Все они степей сыны,
В прошлом гнали табуны,
Скот пасли, скребли навоз,
Все трудились на колхоз.

Время был тогда жаман!
Туго не набьешь карман,
Много не упрешь за раз,
Бдил за всем имперский глаз!

Только как сказал Абай,-
“Карасай, кирдык Мамай!”*
                        _____________________

*Перевод -    “Во время смут и суеверий,
                Рассыпавшись в священный прах,
                  Десятки призрачных империй,
                Ушли и канули в летах!”


И внезапно  люд степной,
Целой завладел страной.




Вот когда поперла масть!
Недр богатства, деньга, власть,
Полный изобилий рог,
Грохнулся у наших ног!

Самый умный из чабан,
Сразу стал сату баран,
Тьму народного добра,
От косилки до ведра.

Все дало жаксы навар,
И кошара и амбар,
И травинка и лесок,
В поле  каждый колосок.

Речка, небо голубое,
Уголь, нефть и все такое!
Всю страну пустил в расход,
Гордый ататюркский род!

Праздник наступил души,
В сундуках полно акшы,
Закрома родной страны,
Растеклись все в карманы


Тут пошел служебный рост!
Сауда командный пост,
И вчерашний брат чабан,
Стал министр, стал декан,

Президент и иже с ним,
Разных уровней Аким,
Стал инспектор, депутат,
Слуг народных целый штат.

Ну а слуг народ любил,
Холил, нежил и кормил,
И сейчас, бастыков рать,
Мигом взялся содержать.

Стал пастух совсем другой,
Сыт, богат и горд собой,
И взамен житейских благ,
Дал народу гимн и флаг,

Послебешбармачный рык,
Государственный язык,
Воздух, отблески зорниц,
Свет луны и пять столиц.



А чтоб Запад вдруг не счел,
Что народ наш нищ и гол,
А по сути сам чабан,
Недоразвитый чурбан.

Что он из покон веков,
Глуп, ленив и бестолков,
Взялись высшие чины,
Поднимать престиж страны.

В сей момент, бастык нашел,
Самый подходящий жол,
И с руки народных масс,
Все обделал высший класс.

Чтоб набрать удельный вес,
Сел чабан на Мерседес,
Положил в швейцарский банк,
Доллар, марка, фунт и франк.

Под жая и куырдак,
Пристрастился пить арак,
И для бодрости с утра,
Начал потреблять сыра.

Занялся престижный спорт,
Вышел на зеленый корт,
Плугом стал кататься с гор,
Горный покорив простор.

Жертвуя в науку вклад,
Отослал любимых чад,
В Оксфорд, Гарвард и Хемпшир,
Постигать научный мир.

Но поскольку стольких мук,
Стоит грызть гранит наук,
Возвратились все домой,
С просветленной головой.

Щедрых посулив даров,
Звал заморских мастеров,
И велел в  короткий срок,
Строить чудо городок.

Так полезли ввысь дома,
Расписные терема,
Западных стандартов, норм,
Всех цветов, размеров, форм.



И из юрты брат степняк,
Перебрался в особняк,
В Западный канон культур,
Шик модерн архитектур.

Новомодный интерьер,
Жалюздер и перделер,
Сауна,.каминный зал,
Бар и бронзовый мангал.

Но средь этих всех чудес,
Вдруг поднялся до небес,
Зодчества златой венец,
Главной  баскармы дворец!

Очень много средств и сил,
Баскарма в него вложил,
Говорят согласно смет,
Годовой ушел бюджет.

Помню был голодный год,
Но зато узнал народ,
Как богата и сильна,
Суверенная страна.

Гордость распирает грудь,
И ни пернуть ни вздохнуть,
Если в памяти возник,
Сытый благодатный лик,

Представляющий наш строй,
На арене мировой,
Воплотивший на посту,
В жизнь чабанскую мечту!!!

Как бесценный дар судьбы,
Президента зайыбы,
Стала доброй и большой,
Всенародной Бас-Апой!

В честь нее концерт дают,
Детки пляшут и поют,
В газеттер фотосурет,
С детворой ее портрет!

Об апе хабар идет,
Недоест мол, недопьет,
А последний чебурек,
Детям отошлет в “Бобек”.

Как пройдет бастыцкий той,
Все остатки в чан с сорпой,
Поместят и варят здесь,
Сверхпитательную смесь.




Все что казыр кеттым в чан,
Баурсаки, ет и нан,
Бастурму, обрезки каз,
Курт и вареный пияз!

Радостью сердца полны,
Независимость в штаны,
Бьет напором всякий раз,
Как пустил свободы газ!

Гордо реют над страной,
Флаги синей простыней,
Как привет из дней былых,
Глаз когда-то голубых.

Как поднялся над собой,
Наш республик молодой,
Свет пронзил ночную тень,
И забрезжил новый день.

А к сегодняшнему дню,
Каждый бас свою родню,
Расставляет тут и там,
По ответственным постам.

Сам я стар для этих дел,
Жесткий ус небрит и бел,
Навсегда прикрыл мне рот,
Правды ум не разберет!*
  _________________________

  *Примечание -  (Читай Олжаса)


Ну а вам же джигиттер,
В город кош келениздер!
Теплый мест найдут на всех,
Ждет вас слава и успех!!!

Так чабан сынам сказал,
Эке жуз баран продал,
Отроков акшой снабдил,
Да в дорогу проводил.

Степь - унылый, голый стол,
Долог, короток  ли жол,
Что ведет в столицу-град,
Город-сказку, город-сад.


Призрачный, волшебный мир,
Где бастыки копят жир,
На земле чабанский рай,
Сытый благодатный край.

Минул день и ночь одна,
Три  братишки чабана,
Из шайтан-труба вагон,
Кет на городской перрон.

Каждый, точно вьючный мул,
Волочит большой баул,
Весом - жасасын елу,
Пот струится по челу.

Братья - надрывая пуп,
Тащат расчлененный труп,
Колхозбайского коня,
В дар для городской родня.

Транспортный течет поток,
Вписан адрес на листок,
И наказ поймать арбу,
Груз не перить на горбу.

Как поймать барана в степь?
Братья растянулись в цепь,
Крепко за руки взялись,
И за дело принялись.

В устье Заилийских гор,
Встал стотысячный затор,
Как  бывает каждый раз,
Как проедет важный бас.

Только там где баскарма,
Вой серен и кутерьма,
За хозяином как псы,
Вьются полициясы.

Здесь совсем иной сюжет,
Мерседеса с басом нет,
Нет набора всех мастей ,
Представительных властей.

Братья выпятив губу,
Ловят  знай себе арбу,
Поперек дороги в ряд,
Скромный разместив отряд.

Им по курдюку сыр-бор,
Клаксонов истошный ор,
Надо здесь им и сейчас,
Выполнить отцов наказ.

Так прошло эке сагат,
Умственных путем затрат,
Братья стали понимать,
Так арбу им не поймать.

Тут дрынча, на красный свет,
Вылетает драндулет,
За рулем колхозный шланг,
И на братьев прет как танк.

Те злой шутка не поймут,
Глазки, как бараний нут,
Всех троих сковал испуг,
Жизнь аяк толды и вдруг…

Скрежеща и дребезжа,
И покрышками визжа,
Калымага тормозит,
Из окна торчит джигит.

Свой, аульный братишке,
Тюбитейка на башке,
Голова как баурсак,
Говорит он братьям так:

“Трем погонщикам салам,
Куда ехать вам балам?
Вас, чабанские сыны,
Я б отвез за пол цены”.

Возблагодарив судьбу,
Трое втиснулись в арбу,
И нырнули с головой,
В омут жизни городской.


          Часть 2

Время не сбавляя ход,
Мчит вперед,  проходит год…
Парк столичный, жаркий день,
Месяц май, цветет сирень.

Как ведется,  в выходной,
Горожане в парк толпой,
Валят кислород вдохнуть,
И культурно отдохнуть.

В праздничной толпе людей,
Средь арыков и аллей,
Три копченых молодца,
Одинаковых с лица.

Медленный, вальяжный шаг,
С плеч приспущенный пиджак,
Там сыра, тут чебурек,
Изо рта торчит тимек.

Струйкой вьется сизый дым,
Лаковый аяк-киым,
Один палка два струна,
Мен хозяин вся страна!

Рядом в расписных шелках,
В босоножках и в носках,
Три кызымки семенят,
И отчаянно звенят,

Всем фамильным серебром,
Лица светятся умом.
Мать природа им создал:
Грудь скамейкой, ног овал,

Плоский,  худосочный зад,
Кожу цвета шоколад,
Вообщем все, чтоб каждый раз,
Радовать чабанский глаз.

Будующий цвет страны,
Братья, в прошлом чабаны,
Чувствуют себя везде,
Как балык в морской воде.

Сразу все пошло на лад,
Жизни городской уклад,
Им пришелся по душе,
Не было нужды в акше.

С помощью большой родня,
Братья с первого же дня,
Проявляя прыть и круть,
В жизнь прокладывали путь.

Помня, что ученье свет,
Срочно в университет,
Их улкен мырза агай,
В шесть секунда затолкай,

Мугалиму – дастархан,
Круглый сумма для декан,
Ценный ректору презент,
И готовы три студент!

И уже в столичный Вуз,
Непомерный знаний груз,
Надрывая голова,
Братья прут едва-едва.

По душевной доброте,
Айналайн Шолпан-тоте,
Их устроила жаксы,
В шумную общагасы.




Там, студенческий кагал,
Научил всему, что знал,
Как ходить и что носить,
Пить арак, тимек курить,

По проспектам , кошеси,
Зайцем ездить на такси,
Жизнь - лежачего не бей,
Все путем как у людей,

Каждую жуму с утра,
Интересная игра:
Спорт любимый степняков,
Смесь байги и асыков,


Пнуть сильнее мяч ногой,
Кинуться за ним толпой,
С диким  воплем: ”На мне пас”!
Проскакать по полю час,

Закатить в надежде гол,
Называется футбол.
Там в мамыре каждый брат,
Встретил первый махаббат,

Страсть-пьянящий как кымыз,
В душах их запел кобыз,
И с той радостной поры,
Три красавицы сестры,

Стали скрашивать собой,
Их компания мужской.
Так что жарким майским днем,
В ЦПКиО втроем,

Прихватив своих подруг,
Провести пришли досуг.
Ждут соблазны через шаг,
Су с сиропом, балмауздак,

Братьев детская мечта:
Сыгыз, сладкая макта,
Продаются на местах,
В грязных ведрах и тазах,

Чебуреки, пирожки,
С куртом полные мешки,
Пиво, штучные тимек,
Прима, Магна  и Дюбек.




Чтобы укрепить контакт,
Проявить чабанский такт,
Оказать вниманья знак,
Шолпам взяли балмуздак.

Сами съели под сыра,
Чебуреков с пол ведра,
Сладкой три мотка макты,
Вставили тимеки в рты.

После, три степных орла,
Отрыгнули в три горла,
Испустив пиязный дух,
Усладив свой нюх и слух,

Cтали братья бас ломать,
Как им дальше отдыхать,
Так, чтобы акшу сберечь,
И себя жаксы развлечь.

По привычке, кет в кусты,
Дружно отыр на корты,
Вынули из под пиджак,
Сногсшибательный арак,

Умостившись под грибком,
От сторонних глаз тайком,
Раздавили бес жуз грамм,
И упились просто в хлам.

Позже, где-то через час,
В толчее народных масс,
Сделав пистолетом хвост,
Оттянулись в полный рост.

Надрывая связкасы,
Братья в полный  даусы,
Затянули на распев,
Нескончаемый напев.

Долго, долго средь аллей,
Как среди родных степей,
Где кипчак баранов пас,
Не смолкал их трубный глас.

Наоравшись всласть братки,
До колен спустив портки,
От жары укрывшись в тень,
Всю обделали сирень.





Дань природе отвалив,
Необычный сил прилив,
И в душе лихой подъем,
Ощутили все втроем.

И тогда с бесстрашьем львов,
Не щадя своих голов,
Стали бегать взад, вперед,
И распугивать народ.

Это длилось до тех пор,
Пока дворник дед Егор,
Чтоб унять джигитов пыл,
Их метлой не отлупил.

За ворота прочь прогнал,
Плюнул вслед и обругал,
“Чтоб вас тараканья кровь,
Тута я не видел вновь,

Развели кардебалет,
Ни на грамм культуры нет,
Лучше б ты степной шакал,
Угол в юрте обрыгал,

Чем тут гадить, вашу мать
Да кюи пол дня орать!
Я вам дам ядрена вошь!”
Дворник, что с него возьмешь?

В братьях мысль течет жаман,
Дворник, злющий как шайтан,
Ни за что и без вины,
Им отбил весь низ спины.

Братья встали, чешут бас,
Что ж он взъелся так на нас,
Что ему то за беда,
Развлекались как всегда,

И за что напал как волк,
Братья взять не могут в толк.
Но зато поняв вполне,
Ноющую боль в спине,

Уяснили,  дед Егор,
Шибко на расправу скор,
И здоровый как медветь,
Им втроем не одолеть,





Лучше им придти  потом,
Всем студенческим гуртом,
И устроить деду месть,
За поруганную честь.

А пока спустить пары,
Отложить все до поры,
И продолжить сабантуй,
В свой родной общажный уй!

Там среди родимых стен,
Все равны и сен и мен,
Хоть ты пой, хоть ты кричи,
Маньга по хер сангачи !*
______________________

    *Перевод – “Мне все равно, а тебе ?”

Значит болды бас ломать,
А пора арбу поймать,
И набившись в ней битком,
Вмиг домчаться с ветерком.
     
За год опыт обретя,
Братья знают что шутя,
Можно, лишь махнув рукой,
Транспорт тормознуть любой.

Да вот только у возниц,
Видя выраженья лиц,
Всю ораву за рахмет,
Подвозить желанья нет.

Потому семейный клан,
Разработал хитрый план,
Как устроив тамаша,
Всем добраться без акша.

Ждут все на своих местах,
Пять, как водится в кустах,
А один степной браток,
Оттопырив руку в бок,

На проезжей полосе.
Молодой Алдар Косе,
Тормозя арба, жаксы,
Называет багасы,



Знает наперед дружок,
Что потом не скажут жок,
Если только он сейчас,
Сможет заморочить бас.

Только он навел мосты,
Раздвигаются кусты,
Вылезает весь кельдым,
Два  джигита  три кызым.

И довольные собой,
В калымагу, всей толпой,
Поплотней стараясь сесть,
Дружно начинают лезть.

Умостились кто как мог,
Жумыртка сдавив меж ног,
Сзади скрючились братки,
Сверху, к ним на асыки.

Притворяя  в жизнь их план,
Взгромоздились три шолпан.
Колымага вся скрепя,
Днищем об асфальт скребя,

Приняв самый малый ход,
Стала двигаться вперед,
И давно уж день угас,
Как разбитый тарантас.

Из последних конских сил,
До общаги докатил,
А шофер давя на газ,
Прокляв все полсотни раз,

Дал зарок, сколь будет жить,
Чабанам не тормозить,
С их беспечной простотой,
С их особенной чертой,

Не вдаваться что и как,
Лишь бы много и за так!
По дороге весь колхоз,
Несмотря на дикость поз,

Переполненный салон,
Одолел повальный сон,
Ведь сыны широт степных,
Спят в условиях любых,

Могут спать верхом в седле,
Под столом и на столе,
А когда глотнут арак,
Так и мордой в бешбармак,

Бас не в силах свой поднять,
Могут час другой поспать!
Так что им в арбе заснуть,
Так же просто как рыгнуть,

Ведь движенья плавный такт,
Клонит в сон, известный факт.
А от алкогольных доз,
Так вообще, в анабиоз!

Сидя в тачке могут впасть,
И поспать подольше всласть,
И тогда огромных мук,
Стоит вырвать с цепких рук,

Летаргического сна,
Пьяного степей сына!
Он, с поникшей головой,
Истекающий слюной,

Весь надолго и всерьез,
Канул в мир великих грез!
Ну а если как-нибудь,
Все ж к реальности вернуть,

Удается чабана,
Песня каждый раз одна!
Речь течет как талый воск,
Атрофируется мозг,

Не бельмесы ни хера,
В памяти, улкен дыра!
Позабыл, покуда спал,
Кто он, как сюда попал,

И за что таксист – шутник,
С него просит курымдык,
Неизменно, всякий раз,
Бычьи яйца вместо глаз,

Задают немой вопрос:
“Где ж ты мой родной колхоз?”
Вообщем, хоть его убей,
Труп сожги и прах развей,

Хоть на басе кол теши,
Не допросишься акши,
Вот и братья час проспав,
Очи мутные продрав,





И воззрившись в никуда,
Не поймут что, где, когда?
Тут отсутствующий взгляд,
Вдруг, упав на зданий ряд,


К радости их неземной,
Корпус распознал родной,
Цель конечную пути,
Нужно только доползти,

Ведь забыться до утра,
Безмятежным сном пора,
Но когда косые в дым,
Братья, с помощью кызым,

Что-либо без сил сказать,
Молча стали выползать,
Подвозивший их мужик,
Просто напросто в тупик,

Их загнал, посмев спросить,
Будут ли они платить?
Как бессовестный он мог,
К братьям падающим с ног,

И желающим прилечь,
Обратить такую речь,
Те и не поймут втроем,
Это он вообще о чем?

Только щелкнуло в мозгах,
Что как будто о деньгах,
Что – то промычав в ответ,
Видимо что денег нет,

Братья удалились прочь,
В надвигающуюся ночь,
А возница в свой черед,
Проклял весь чабанский род,

И не тратя лишних слов,
Плюнул в след и был таков!


                                                                  Продолжение следует…

                                                            Жду коментов, с уважением Бек!