Всем будущим бабкам посвящается. И мне самой в том числе.

Вы думали, разговор пойдёт о тех бабках, которые все мы стараемся заработать (спиздить, отнять, сделать, выставить на… Нужное – подчеркнуть). А вот хуй вам, товарищи.
Потому что говорить мы будет о том, во что рано или поздно превращается любая девочка с персиками. А именно – в бабушку с курагой.
Все бабки имеют 2 категории. Это:

1)    Старушки обыкновенные.
Стать старушкой – это святой долг каждой сегодняшней тётки. Старушки сидят дома, нянчат внуков, варят кашу, рассказывают им на ночь сказки, ходят в магазин для того, чтобы затариться продуктами, а не для того, чтоб замеситься с кассиршами, носят коричневое платье и платочек в горошек, и ходят по воскресеньям в церковь (это, кстати, обязательно. Ибо любой порядочной старушке должна к старости прийти в голову мысль, что скоро ей придётся помереть, и ТАМ с неё всё-всё спросят. И за еблю с соседом, пока муж на работе, и за то, что в молодости была выжрана цистерна хани, и, естественно, за «первонах», «заебись, пешы ещё» и за «нахуй аффтара». Спросят-спросят. И не сомневайтесь.)
Это всё в общих чертах.
Старушкам положено сидеть вечерами на лавочке у подъезда, вязать носки по восемь метров, через каждый метр – пятку, и разговаривать с другими старушками о политике, ценах и у кого сколько дети зарабатывают.
И ниибёт. Так положено.

2)    Пожилые дамы.
Пожилой дамой может стать не всякая. Пожилые дамы – это бывшие преподаватели русского языка и литературы в ВУЗах, это бывшие научные работники, бывшие актрисы, и жёны генералов-адмиралов-Абрамовича-Березовского-и-так-далее-алигарховбля.
Пожилые дамы носят костюмы с брошками, тщательно закрашивают седину в волосах в салоне, а не дома, в тазике с чернилами, красят губы светло-коричневой помадой,и никогда не улыбаются. Потому что их лица уже сто раз обколоты Ботоксом.

И, собственно,
   
3)    Бабки.
Сраные старые пидораски, которые хуй знает зачем, с самого утра пиздуют в битком забитые вагоны метро, волоча за собой облезлые тележки, которыми они специально рвут людям колготки, наезжают на ноги, и тычут ими в яйца: «Сынок, помоги бабушке тележечку по лесенке поднять..»
Они приходят в магазин, и гундят: «Пропустите меня без очереди, я бля мать-героиня, ветеран труда и ещё хуй знает чего, а вы тут все- охуевшая молодёжь, чтоб вам всем сдохнуть от заслуженного триппера!»
И если эту манду пропустить вперёд, начинается шоу:
- Дайте мне батон хлеба.. Да. Нет. Не этот! Фу! Он чёрствый! Дайте другой! А теперь колбасы. Вон той. Сто шестнадцать граммов. Да! Я сказала, что именно сто шестнадцать! Что? Забирайте свою колбасу, я её не возьму! Мне не нужно ваши сто двадцать три грамма! Дайте мне жалобную книгу! А меня не волнует, куда вы этот кусок денете! Я покупатель, и я всегда права! Сталина на вас нет, сучки молодые! Рожи намалевали, юбки позорные напялили, проститутки, и стоят тут за прилавком, продуктами торгуют! Сначала она этими руками хуи у своих хахалей дрочит, а потом ими же честным людям хлеб подаёт! Тьфу, шалава!
Бабок можно встретить в очереди к районному терапевту, куда ты пришёл, чтоб получить справку для бассейна, а впереди тебя сидит толпа здоровых бабок, которых, сука, рельсой не перешибёшь, и орёт на тебя:
«Куда ты прёшь без очереди! Я вот, с больными ногами еле-еле пришла, мне необходимо в больницу ложиться, и то в очереди сижу, а ты молодой, постоишь, не развалишься!»
И через полчаса ты можешь наблюдать в окно, как эта бабка с больными ногами резво скачет прыжками кенгуру из ворот поликлиники вслед за уходящим автобусом, догоняет его, и хуярит на ходу своей клюшкой по дверям, требуя остановить автобус, и впустить инвалида.

Рассмотрим отдельных представителей категории «Бабки»

Бабка Катя. Проживает в Москве в спальном районе, имеет взрослую дочь, зятя, двух внуков, пенсию, которую она не тратит на себя, потому что её обувают-одевают дети, они же её кормят пять раз в день, потому что бабка Катя  страдает булимией, и жрёт как не в себя.
С утра бабка Катя пиздует в метро, где шляется по вагонам с табличкой: «Помогите, люди добрые, дети выгнали из дома, отпиздили, выбили зубы, ткнули рожей в говно, и бросили помирать с голоду под забором. Дайте немножко денег, а то прокляну нахуй всех. Воистину»
Бабка исправно башляет кому надо, чтоб беспрепятственно побираться по вагонам, и, насобирав пару тысяч рублей, к вечеру возвращается в свой двор, где шлёпается на лавку у подъезда, и начинает самозабвенно сплетничать:
- Ой, а вы знаете, что Наташка Горелова из пятого подъезда беременная? Аха. От хачика Автандила, который через дорогу в сапожной мастерской работает. А Иркиного мужа из пятнадцатой квартиры посадили! Ну да, наркомана этого. Говорят, он у себя дома 2 мешка наркотиков хранил. Да таких ядрёных! Милицейская собака, говорят, нос в мешок сунула – и подохла сразу! Вот те крест! Сама видала как её милиционеры в простыне из дома вытащили, и сожгли за бойлеркой!
А Пашка со второго этажа -  гомосек!!  Вот чтоб мне сдохнуть, если вру! Вчерась вышла я в два часа ночи на лестницу, мусорку вытряхнуть, гляжу – матерь Божья! Пашка-сосед! Стоит, с мужиком обнимается, и в штанах у того рукой-то мац-мац. Ковыряет что-то, гомосек проклятый! Да. Вот так мы и живём, Никалавна. Ладно, пойду я домой, уж время ужинать подошло, а меня всё не зовут, собаки такие… Хуже чужих, ей-Богу! Родную мать куском хлеба попрекают.
И пиздует домой.


Бабка Зина. Кто-то когда-то ей сказал, что её фамилия – Парашина – очень древняя и знаменитая. И что, возможно, её предки были графьями-баронами-сеньорами. С тех пор бабка Зина вошла в образ, и до сих пор из него не вышла.
Она с утра завивает свои три волосины на бигуди, надевает красные бусы, берёт под мышку облезлого кабысдоха Дружка, и чешет во двор, играть с другими бабками в преферанс.
Раз в неделю бабка Зина устраивает представление: «Я умираю, дети мои…», и её кладут в платный госпиталь, откуда через полчаса следует звонок, и бабка Зина, находясь в двух минутах от смерти, слабым голосом диктует список необходимых ей продуктов питания: икра красная, икра чёрная, осетрина копчёная, балык, рябчики-ананасы-шампанское и так далее. Причём, семья её нихуя не родственники Рокфеллера, но они с какого-то члена мобилизуют все силы, залезают в долги, и покупают бабке всё, что она там надиктовала.
Я б и не написала про это скотомудилище, если б эта старая обезьяна не была бабкой мужа моей подруги Юльки.
Поэтому на моих глазах у беременной Юльки выдирали изо рта чахлый банан, и клали его в коробочку, которую планировалось доставить бабушке в больницу.
А ещё оставался бабкин кабысдох Дружок. Чмошмое существо с лысой жопой, который каждое утро залезал в Юлькину кровать. И начинал яростно дрочить в её подушку. И к тому моменту, когда Юля просыпалась, Дружок бурно кончал ей в глаз.
Юльку мучил токсикоз и Дружок. Дружок даже сильнее. Поэтому он был подвергнут остракизму, гонениям и избиениям лыжной палкой.
Однажды к Юле подошла её свекровь, и, поджав губы, высказалась:
- Юлия, я бы попросила тебя не мучать данное животное, ибо  Зинаида Николаевна, моя мать, и бабушка твоего супруга Сергея, верит в вечную любовь и в реинкарнацию душ, и считает, что в Дружке живёт душа её мужа, покойного Серёжиного дедушки. Будь тактичнее, Юлия.
Юлька никогда не считала себя графиней, в Смольном институте не обучалась, и тонкой душевной организацией не обладала, посему ответила свекрови, что она тоже верит в вечную любовь и в реинкарнацию, но её сильно заебало, что покойный Серёжин дедушка ежедневно мастурбирует свой половой орган об её, Юлину, подушку, а потом весьма подло эякулирует ей в орган зрения. И было б хорошо, если б дедушка делал это со своей уважаемой Зинаидой Николаевной.
После этого Юлю предали анафеме, с трудом дождались, когда она родит, и быстро выперли из дома. Но это уже другая история.


О бабках можно рассказывать долго. У любого из нас в соседках есть вот такое уёбище, и каждый может рассказать про кучу таких бабок. Но я закончу сей высер заключительным описанием собственной соседки, чтоб ей, суке старой, здоровьица прибавилось!


Бабка Мария Тимофеевна. Бабка Мария Тимофеевна родилась на свет 75 лет назад, исключительно для того, чтобы отравить мне жизнь.
Лет пять назад бабка однозначно и полностью ёбнулась на голову.
И началась моя весёлая жизнь.
Бабка зажимала меня на лестнице своими огромными сиськами в угол, и завывала голосом тени отца Гамлета:
- Верни, воровка, мои трусы!!!!!! Я знаю, ты спиздила их у меня с балкона!! И ниибёт, что четвертый этаж, а я ещё кактусов на перилах разложила. Чтоб ты себе жопу ободрала, поскользнулась и наебнулась! Ты мои трусы спиздила, а свои мне подложила!
И трясла у меня перед носом ссаными трусищами, похожими на чехол от рояля.
Я пищала откуда-то из-под её огромных потных сисек:
- Иди нахуй! С чего ты взяла, что это – МОИ трусы?? Ты, бля, глаза имеешь? На ЧТО мне эту мотню надевать?? В них пятьдесят три таких жопы как у меня поместятся!
Ответ бабки был зачотным:
- А они на меня не налазят, я пробовала. Значит – твои! И ниибёт.
Потом этой шкуре стало казацца, что в её квартире пахнет газом. И что это я её травлю потихоньку. Ясен пень, а кто ж ещё-то? Неделю она ломилась ко мне в квартиру, требуя прекратить газовую атаку, а я просто устало вызвала ментов. Я, бля, зарплату, за то, что с психами общаюсь – не получаю.
Пришли два ментёнка. Один, видимо, наш участковый, а второй, я так поняла, за компанию. И вот один в хату к бабке пошёл, а второй стоит, ржёт:
- Слышь, а расскажи-ка мне ещё про бабку! Ты так прикольно рассказываешь!
Ну, думаю, нашёл, бля, Олега Попова. Хуй тебе. И рожу скорбную сконструировала.
Тут от бабки выходит участковых, щёки втянул, шоб не заржать, и за ним следом – бабка.
На ебле у неё висит обычный CD диск, в который она просунула кончик носа, и она нам так гордо говорит:
- Вот, бля. Товарищ милиционер подарил мне Универсальный Газопоглотитель. Теперь я буду его носить, и мне похуй до твоего газа. А вы, товарищ участковый, проведите ещё обыск у неё на квартире. Она у меня ещё чашечки красненькие спиздила, и тряпку, через которую я халат глажу. Вот молодежь пошла: такая молодая – а уже воровка. А я-то с её детьми всю жизнь нянчилась..
Я аж проперделась от восхищения: хуясе! Во-первых, ребёнок у меня один-единственный, во-вторых, я в этой квартире живу только пять лет, в-третьих, эта старая жопа сама сюда полгода назад припёрлась, а в-четвертых, я б голодный год за ведро пельменей на километр бы её к своему дитю бы не подпустила!
Ещё полгода бабка подкарауливала меня у лифта, и орала: «Люди добрые! Не садитесь с ней в лифт! Она воровка, и щас всю мелочь у вас из карманов потырит! Воровка!»
Наверное, я бы придумала способ, чтоб убить бабку, и свалить всё на несчастный случай, но, по ходу, о моих планах догадалась бабкина дочь, которая не раз видела меня и моё суровое, как у челябинского мущщины, лицо.
И она перевезла бабку хуй знает куда – меня это ваще не волнует, а хату сдала приличной семье.

Вот такая грустная, но поучительная история. Читайте, думайте, и делайте выводы.
За сим откланиваюсь.
*Для тех, кто не понял – это вот такой неожиданный КОНЕЦ*