Здесь тебе не Голливуд – руки ноги оторвут
«Рыбин»

  Май 92 поставил все на места; к весне того года дагестанцы утратили свои позиции, тем более что в Питере даги традиционно были в основном наемниками «на подхвате» у различных серьезных, преимущественно пиковых коллективов, поэтому самостоятельных важных  тем не вели.
  Случайная «вписка» в стремную тему привела к тому, что «старший» местных дагов пропал без вести. В то время это не было редкостью, особенно учитывая то, что пропавший не комнатным цветоводством занимался.
  Без него «уцелевшие» как-то перестали заваливаться «в бандитский крен», переквалифицировавшись в традиционно распространенных в то время ларечно-палаточных  бизнесменов, однако крепко стояли на ногах, не позволяя никому «получать» из их кассы. Пройдет время, и спустя совсем немного времени «гордые горцы» будут смиренно засылать лихим местным операм, которые в отличии от бесконечного сериала не будут жить на зарплату, выжив в лихолетье и научившись жестко решать вопросы.
Но всему свой черед, будучи честным , считаю нужным отметить, что от самих-то дагестанцев студенческий люд ущерба особа не терпел.

  Локальный геноцид армян образца 92 года начался с того, что возле уже упомянутого заведения «аквариум» семеро носатых упырей избили, и избили сильно представителя , если не ошибаюсь «павелецкого коллектива», немногочисленного, но кровавого и ориентированного на серьезных людей.

  Избитый боец на момент конфликта был весьма пьян и абсолютно безобиден для окружающих, но армянам, начинающим «показывать» себя на территории парка, как раз и требовалась легкая победа. Били его долго, кидая в лужу и пиная ногами, с хохотом и самолюбованием. Однако по окончанию казалось «наглухо» забитый крепкий коротко остриженный парень самостоятельно, хоть и не без труда, поднялся на ноги и поинтересовался,
- ну что, надо бы нам еще пообщаться – глухо сказал он, сплевывая кровь из разбитого рта
- конэчно – общага на гражданский знаешь ?, прихади, привади кого хочешь – красуясь собой , ответил Арам, не самый «основной» да же внутри собственной компании.
- спасибо, я приду, обязательно – с этими словами избитый с трудом, но все же уверенно побрел через пролесок в сторону Мужества.

    Дальнейшие события известны мне со слов различных обитателей общаги.
   
    О своей победе армяне тут же с шумом поведали соплеменникам и прихлебателям в кафе общежития, перебивая друг друга и расплескивая джинтоник из полосатых банок.

Один из дагестанцев, краем уха услышав рассказ (даги никогда не сидели в баре за одним столом с армянами, cчитая это недостойным), подозвал Арама к себе и долго выспрашивал его о подробностях, на глазах мрачнея и мотая головой; затем что-то сказал и встав из-за стола вышел вон (даги никогда не платили в баре, c тех по, как он стал армянским заведением).
    Арам подскочил к соплеменникам, после чего разговор пошел на армянском, с вкраплениями русского мата и толканием друг друга в плечи.
  После этого, заявив, что бар сегодня закрыт, они вытолкали в пять минут всех посетителей, сами однако остались внутри.

    Более трех часов после этого ничего не происходило, все началось ближе к полуночи, когда сумерки все же начали брать верх над светом белых ночей, входящих в свои права.
  Пять машин, подсвечивая  себе лишь габаритами, беззвучно подъехали прямо на газон, отделяющий вход в общежитие от «кармана».

  - Погоди, парень, попозже выпьешь – вежливо, но уверенно вполголоса сказал полгулявшему    студенту мрачный детина в спортивном костюме , в компании троих себе подобных вставший у входа, - нет сейчас никому выхода отсюда.
- Ты мать то же посиди себе тихо в каморке – это уже вахтерше; и не звони никуда, пожалуйста.

  Кто то особенно любопытный выглянул на противоположную сторону и убедился, что еще  одна машина стоит возле пожарного, запасного выхода.
  С десяток парней поднялись в помещение бара и настойчиво но негромко постучали.

  Если кто-то думает, что сейчас последует описание кровавых сцен с джедайскими поединками на мечах – то хуй, как пишут классики литературы.

  Армяне не оказали вообще никакого сопротивления, были тихо выведены и рассажены в машины – некоторым и в багажниках пришлось прокатиться, с ними же в ночь отчалила помятая пятерка БМВ – особый предмет кавказской гордости.

  Не надо думать о расчлененке  зактывании в асфальт и прочих страшилках низкопробных кинорежиссеров – о дальнейшей судьбе ар поведал Самвел – один из вменяемых студентов, которого кстати никто не тронул.

  Понимаешь, Грин – рассказал он, разливая по чашкам (в общаге хрусталя как то не держали) домашнее вино, их пабили немного, а потом братва перевела их ларьки под себя, бомбу отдали тому пацану, которого помяли, а на земляков повесили лавэ, но немного, сейчас на Композиторов лотки держат и братве начисляют.; Армен только пострадал, который в этого парня плевался – ему кобчик сломали, ходит как краб, но живой.

      Пару лет назад, как мне рассказал кто-то из горемык долгожителей общаги, Арам да же пытался зачем-то зайти в общежитие, Будучи пьяным, чего кричал, но времена изменились – рослый охранник-славянин из серьезного охранного агентства, c которым сейчас работает Политех, просто взял его за шкирятник и пинком спустил с крыльца, как кота, который собирается нагадить где не надо.

  Осталась же от представителей диаспоры только недобрая память, да загаженный блок с грязной одеждой да кучей водочных этикеток и пробок для «самоката»; блок еще долго никто не занимал, пока следующей осенью в него не заехали молодые первокурсники.

А вот бар пустовал недолго – свято место пусто не бывает. Туда перебрался Седой, договорившись самым хитрожопым образом с Цветковым и с «павелецкими», после чего бар расцвел, как чирей на залупе, ибо привлеченных возможностью отдохнуть без черножепых и прослушивания лезгинки студентов было великое множество.

    Хуже всего пришлось армянской «пристяжи», оставшейся без покровителя. Алик, дешевка и горлопан при попытке громко разговаривать на отдыхающих был тут же избит в кровь, после чего он долго бродил возле бывшего армянского блока, размазывая сопли.
  Через пару недель он займет денег у моего давнего знакомого Сейфуллаха – человека хорошего, но простоватого и порой наивного, и свалит с этими деньгами из города. Больше ни его, не денег никто никогда не увидит.

  Тем временем по культурно обмену стали приезжать студенты из разных интересных стран – из Англии из Шеффилда, из Германии; пошли разные некоммерческие терки, дружеские попойки – к слову сказать народ приезжал веселый коммуникабельный и разухабистый без понтов и тараканов. Один из англичан – Гай, здоровый лоб под два метра и весом за центнер ( на родине он играл в регби за свой универ) сумел даже попасть под замес при задержании бандэлемента в ресторане гостиницы Спутник; был с извинениями отпущен и сильно веселился по этому поводу. Мы провели аналогию – в Осеннем марафоне интеллигент-писатель попадает в трезвяк, сейчас турист изменился – адаптируется так сказать к реалиям времени.

  Я же с друзьями сионистами занялся «Рояльной» темой (кто помнит сей замечательный напиток?!) с прицелом на милую моему сердцу Финляндию.

  Жизнь вообще стала развиваться весело, я да же довольно легко сдал сессию, решив не класть на учебу совсем болт.

    Но тут моя жадность ( а человек скотина еще та – сколько не дай, все ему мало!) привела меня за решетку (правда финскую)

Об этом завтра.