В предыдущем крео я уже рассказывал, как ездил в Землю Обетованную, на обмен опытом в области калопереработки. Однако мои путешествия по Израилю, на этом не закончились. В 1999 году, в самом его конце, мы с женой отправились в Израиль уже в качестве туристов. Заодно проведали камрадов – бывших одноклассников, проживающих там с самого начала 90х годов.

Это случилось незадолго до начала интифады, и нам повезло, что съездили именно тогда. В то время, удалось объездить всю страну. Теперь это почти невозможно.
Мы жили в городе Натания у самого моря, а побывали и в Вифлееме и в Назарете и в Храме Гроба Господня в Иерусалиме и по крестному пути прошли. Видели современный Телль Авив и старую арабскую Хайфу. Очень интересная для туристов страна – одним словом. Последними вехами нашего путешествия, были Иерихон и Мертвое Море.
Мы ехали в комфортабельном автобусе в сторону Иерихона, и я не мог представить себе, что через каких – нибудь полтора часа подвергнусь палестинскому террору. Причем, в самой извращенной и циничной его форме – точечному, сортирному террору направленному сугубо против иностранцев. Про обычный террор, во имя палестинской революции, камрады мне объяснили так – палестинец обвешивается тротиловыми шашками и затем, планомерно обдалбливается гонджубасом до такой степени, что все белые люди начинают представляться ему в виде чертей с рогами и копытами. Это верный признак готовности революционера к совершению акта самопожертвования. Остается только вбежать в автобус, подорвать себя и попасть на тот свет. А там уж восемьдесят девственниц, построены в шеренги по четыре и ждут своего героя. Совсем не таков точечный сортирный террор – он хитрый, извращенный и использует естественные условия отсутствия канализации и наличия аццкой жары. И цели у этих двух видов террора разные. У общепринятого бомбового террора, цель – выбить как можно больше местных сионистов, а у точечного сортирного – до смерти запугать иностранных туристов, посеять страх и панику в их ряды, а так же убедить их в том, что победа всемирной палестинской революции неизбежна.

Все дело в том, что Иерихон, это оазис. Древняя площадка в пустыне, над которой не выпадает ни одного дождя, а все цветет и пахнет, благодаря подземным рекам. Иерихон расположен на территории Палестинской Автономии. Евреи там не живут. Только палестинцы. Поэтому там неимоверный срач, пылища на улицах, ходят угрюмые  небритые арабы и замотанные в тряпки по самые глаза – палестинские тетки. Канализация в общепринятом виде, как выяснилось позже – полностью отсутствует. Это и есть необходимое и достаточное условие, для начала сортирного террора. Тут мы подошли вплотную, к этому страшному приключению. К моему соприкосновению с карающим мечем сортирной революции.

Прибыли мы в Иерихон, осмотрели развалины дворцов царей Кишама и Ирода, осталось только восхождение на высоченную гору, к греческому монастырю. Я и жена не пошли, потому что очень жарко и идти долго, а у меня мотор того – барахлит.
Сидим себе в маленьком пыльном кафе под навесом. Жара 40 градусов, кондиционера нет. Вентилятор гоняет горячий воздух. Мы пьем холодные соки и ждем группу.
Вскоре все выпитое, дает о себе знать и я спрашиваю кабатчицу – толстую арабку, замотанную по самые глаза в разноцветные тряпки – Где тут туалет? Она на английском не говорит, но жестом показывает – иди, мол за мной. Проходим кафе насквозь и выходим на пустырь. Мама родная! Большой пустырь, заваленный всяким хламом! Неподалеку от кафе, лежит дохлый, гниющий верблюд. А мы тут напитки пили! Посередине пустыря, пролегает бетонная дорожка, ведущая прямиком к дощатому одиночному сортиру. Совсем как у нас на Родине, в деревне какой – нибудь. Ну, что остается делать?  Захожу я в этот самый сортир. А там!

Там бетонный пол и в нем одна дыра. Большущая – такая, что можно ненароком и провалиться в нее целиком. Говна в дыре столь много, что оно уже выпирает наружу. Вонь дикая, опарыши копошатся… Я зажал нос, отлил и выскочил наружу. Однако тут же заскочил обратно! У самой двери, с наружи меня встретили две больших облезлых собаки. Стоило мне только выйти из двери сортира, как они набросились на меня с громким рычанием и лаем. С перепугу и от неожиданности, я чуть не влетел в самую дыру с говном. Вот он террор! Стою, собаки не уходят. Улеглись себе, прямо у двери и караулят. Жарко ужасно, я весь взмок, говно воняет нестерпимо. Вся моя станция аэрации, отдыхает по сравнению с этим одним туалетом. Носом дышать не могу, а ртом не хочется. При любой моей попытке открыть двери, собаки бросаются с рычанием, прямо на меня. Медленно приходит понимание, что через несколько минут, я умру от асфиксии. Сердце то у меня давно уже больное… Начинаю кричать поочередно на английском и на русском – Люди добрые! Помогите!!! В ответ тишина….

Когда сознание уже начало мутиться, и конец мой был близок, я услышал голос моей любимой жены – Холодная Скользкая Тварь! Держись! Сейчас мы тебя спасем!!
Потом раздался крик на арабском, грохот каких то железяк и дверь отворилась. В мою говняную тюрьму проникли солнечный свет и относительно свежий воздух. Верблюда то дохлого, ведь никто так и не убрал. Собак уже не было. Так я познал весь ужас точечного сортирного террора.

Камрады! Помните о моих страданиях и опасайтесь палестинских революционеров.