ЗАНАВЕС.
...на её имя в сберкассе были положены деньги. Деньги, которые "пожаловал" Оксане мерзкий преступник и кровавый убийца Фёдор Дашко. Как просто он захотел откупиться за смерть Оксаниного деда майора Железнова!

Деньгами.

На которых кровь других людей. А может быть Федька просто обманул Оксану и никаких денег не существует. Солгал, как, возможно, сочинил и о предательстве Ивана Сергеевича Обухова. А она, дура, поверила. Поэтому Оксана сама хотела пойти в сберкассу и спросить там, существуют ли они на самом деле, эти деньги. Просто узнать, не солгал ли ей преступник.

Ей не нужны его грязные деньги. Всего лишь только нужно было узнать солгал он ей или нет. Вот и всё. Оксана каждый день брала с собой паспорт и всякий раз проходила мимо сберкассы. Не хватало духу зайти.

И вот однажды после первой пары занятий в Университете в аудитории появился Вовчик из параллельного потока, более известный в Университете под кличкой "Фарца". Занимался Вовчик тем, что приторговывал в университетских туалетах и прилегающих к ним территориях фирменным шмотьём - майками, джинсами, футболками и прочей дребеденью.

Его появление в обществе всегда было окружено лёгким ажиотажем, суетой и весельем. Вот и сегодня прямо с порога аудитории Вовчик-Фарца закричал:

- Девки, что покажу, ахнете! Отпад! Настоящие фирмовые крутые джинсы фирмы "LEE"!

Вокруг него мгновенно сгрудилась толпа, а Вовчик продолжал:

- Но главное - какой клёш! Это ж умереть и не встать! На хорошую попку!

- Эх, померить бы, - пробасила толстая Танька.

- Тебе они, к сожалению, будут малы, - испугался за штаны Вовчик, - вот если Любке только!

- Да ну, всё равно денег нет, - с напускным равнодушием ответила Любка, - сколько стоят-то?

- Сущие пустяки, - разулыбался Вовчик, - всего двести двадцать рублей.

- Ты что, охренел, - пробасила Танька, - у меня мамаша столько за два месяца не зарабатывает!

- А тебе они и малы, - ответил Вовчик, - поэтому ты из списка потенциальных покупательниц заранее исключена!

- Дай хоть посмотреть, - попросила Любка, - может, и не подойдут мне.

- Да что ты, - засуетился Вовчик, - такая штука, да при твоей красоте...

- Ой, длинны мне! - взвизгнула Любка, приложив брюки к бёдрам. - Оксанке будут в самый раз!

Оксана, услышав своё имя, подняла голову от книги. Не то, чтоб её совсем не интересовали джинсы, просто чего суетиться, если денег всё равно нет.

- Прикинь на себя, - подмигнул Вовчик Оксане, - твой размер. И другие посмотрят. Может когда-нибудь и купишь себе.

"А чего не померить, - подумала Оксана, - не убудет".

- А ты в туалет, Оксан, сходи, там одень, - предложила Любка.

Оксана взяла джинсы и пошла переодеться. Джинсы сидели, как влитые. Ни дать, ни взять, как по ней сшиты. И длина, и ширина, и размер. Девчонки-первокурсницы зачарованно смотрели, когда Оксана разглядывала себя в большое, изрисованное помадой, зеркало.

- Класс! - сказала одна.

- Везёт же! - завистливо вздохнув, сказала другая, - Такие джины клёвые.

"И ноги у меня не кривые, как у некоторых", - подумала Оксана.

Оксана гордо прошествовала мимо них в коридор. Повсюду её провожали удивлённо-завидущие взгляды. Аудитория ахнула, когда Оксана вошла.

- Королева, - залепетал Вовчик, - просто принцесса на балу в Лувре.

- В джинсах на бал в Лувр не ходят, - сердито откоментировала Танька.

- Прости, не знал, что ты бываешь в Лувре, - безразлично ответил Вовчик.

- Красиво, - хмыкнула Любка, - но дорого!

- Посмотрели, и будет, - заторопился продавец, - мне ещё до второй пары нужно их пятому курсу показать! Они толк в красивых вещах знают, не то что...

Оксане джинсы снимать не хотелось. Это была её вещь.

- Сколько ты сказал, они стоят? - спросила Оксана задумавшись.

- Двести двадцать, снимай, не успею, - забегал Вовчик, - могу скинуть червонец, да ты ведь всё равно не купишь.

- Не суетись, завтра деньги будут, - спокойно произнесла Оксана.

Вовчик-Фарца недоверчиво посмотрел на Оксану и хмыкнул:

- Я тебе верю, конечно, но...

- Принесу, сказала же, - рассердилась Оксана.

Вовчик радостно хихикнул и исчез, повторяя, как попугай: "Базару нет, базару нет". К Оксане осторожно подошла Любка:

- Ты что, не в себе, где ты такие деньги возьмёшь?

Оксана пожала плечами, пошла и села за стол.

Вошёл профессор и стал бубнить что-то, листая конспект. Аудитория мирно засыпала. На этой лекции и на следующих Оксана сидела, ничего не слыша. Нужно было решиться. И она решилась. Вечером, перед закрытием сберкассы, той самой, где по заверению Федьки должны лежать её деньги, Оксана осторожно зашла за тяжелую дубовую дверь и, неловко ступая, подошла к ближайшему окошку.

"А что в этом плохого? - думала она. - Он убил моего деда. Но он дал мне деньги. Не за дедушку, а за то, что я недополучила, если бы он был жив. Не пропадать же им. Всё равно Федька уже мёртв. И бабушка мертва. И дед". Оксана наклонилась к окошку.

Женщина за стеклом долго не обращала на неё внимания, что-то писала, нервно чиркая ручкой, потом резко спросила:

- Что там у вас?

- Простите, - заикаясь от волнения, произнесла Оксана, - на моё имя должен быть открыт вклад...

- Что значит, должен быть, - краснея от негодования, возмутилась тетка за стеклом, - вклад либо есть, либо его нету! Должен быть! Ходят тут! Давайте паспорт!

Она крутила в разные стороны большую тумбу с бумагами, вглядываясь то в паспорт, то в бумаги.

- Чего-то не найду я ваш вклад, - ехидно промычала она, - нету...

- Ну, простите, - сказала Оксана, вздохнув одновременно облегчённо и слегка разочарованно.

- А, нет, вот он, - радостно вскрикнула тётка, как будто это её вклад нашёлся, - если хотите всё снимать, то предупреждаю, что в кассе таких денег нет!

- А сколько там? - спросила Оксана бледнея.

- Пятнадцать тысяч, - сказала тётка так громко, что всё, кто были в сберкассе, обернулись, - положены год назад.

- А можно, я сниму двести двадцать рублей? - спросила Оксана, всё ещё не веря в реальность происходящего.

- Заполняйте бланк, - сказала тетка и безразлично отвернулась.

Оксана получила деньги новыми красными десятками, и когда повернулась, чтобы посчитать их, почувствовала, что кто-то смотрит на неё. Это был холодный, страшный взгляд. Оксана подняла глаза и взглянула сквозь витрину на улицу. В полумраке московских сумерек стоял на тротуаре и смотрел ей в глаза, хитро улыбаясь, Федька Дашко с поклёванным птицами лицом. Зверский оскал безгубого черепа бросил девушку в пот. Федька приветливо помахал ей чёрной рукой с которой капала кровь. Оксана выронила деньги и выскочила на улицу, едва не упав на скользких ступеньках, но тротуар был пуст.

- Девушка, вы деньги уронили, - подошёл к ней интеллигентного вида мужчина, протягивая пачку десяток, - ваши?

Оксана посмотрела на купюры. На портрете вместо Ильича был изображён всё тот же пресловутый ухмыляющийся Федька, а нарисованы они были кровью.

- Нет, это не мои, - сказала Оксана и быстро пошла вдоль дороги к дому.

Мужчина не стал удивляться, а просто сунул деньги в карман и, посвистывая, отправился своей дорогой. Оксана, проходя мимо телефонной будки, внезапно остановилась, потом решительно подошла к ней, сняла трубку и набрала номер. В трубке ответил сухой мужской голос.

- Иван Сергеевич? - спросила Оксана, - Это я, Оксана. Вы слышите?

- Да, Оксана, я слушаю, - ответил Иван Сергеевич. Голос его не просто изменился, он стал другим. С ней разговаривал старик.

- Простите меня, если сможете, - сказала Оксана. Она хотела сказать ещё много, но безжалостная петля плача уже сдавила ей шею, слова застряли в горле и она повесила трубку. Она скажет, всё скажет потом, когда немного отпустят сердце воспоминания об уехавшем Алексее, о погибшем Павле, об хорошем человеке Иване Обухове. "Кто не грешен - пусть первый кинет в меня камень".

Заморосил, закапал мелкий сентябрьский дождик, смешиваясь со слезами, которые текли по Оксаниным щекам. Боже, храни нас такими, какие мы есть.

Конец.