Жара. Площадь. Неважно какой город, неважно какая площадь. Главное, что действие развернулось именно здесь. В толпе, в безликой серой массе баранов выделяется фигура, одетая в розово-чёрные шмотки. Волосы, как будто облиты смолой, а из под косой чёлки горько и с безумной тоской глядит на мир тусклый чёрный глаз. Второй скрыт, но явно есть. Фигура бредёт через толпу, пытаясь поставить ногу так, чтоб на неё наступили, нарошно натыкаясь на локти прохожих и истерично взмекивая, когда попытки заканчивались успехом. В конце концов на ногу становятся оччень больно и в добавок прокручивают каблук, чтоб было исчо больнее. Фигура замирает, как хищник почуявший дичь. Рот открывается и раздаётся истерический визг, от которого с треском, обсираясь, с бюста какому-то сурьозному вождю, взлетают голуби.
- А-а-а-а-а-а! Боже как МНЕ больно, вы же мне ногу отдавили, а может даже сломали! Как же я жить дальше буду?!
Поднимает глаза и видит ухмыляющегося человека, который так же, как и сама фигура не вписывается в унылый будничный город.
- Ты ж сам хотел чтоб тебе наступили на ногу! Я ж видел, как ты, сцуко, подставлял своё капыто!
В глазах фигуры возникают слёзы, миг, и они уже градом катятся по щекам, щедро поливая засратую голубями тротуарную плитку.
- Вы…. Вы…. Вы меня ненавидите!!! Как и все! Как весь это мир! За что?! Что я вам сделал?! Чем помешал?! Тем, что я никому не нужен?!
Фигура начинает буквально заходится в рыданиях и причитаниях. Потом выхватывает из кармана бритвенное лезвие и начинает резать себе запястье. Аккуратно и быстро, как на учениях, но поперёк. Когда капли крови сливаются в тоненький ручеёк, лезвие переходит ко второму запястью. Вокруг начинают собираться люди, кто-то уже вызвал скорую, все дают друг «полезные» советы, кто-то плачет, кто-то смеётся. И только наступивший по прежнему спокоен. Он разворачивается и продолжает прокладывать путь через серый океан общества.
«Странные они, эти ЭМО!», - подумал падонак, прежде чем нырнуть в холодную полутьму подземного перехода.