Там короче: один дрыщ другому тыдыщ, он кароче в ауте и раз... а там... мелкий уже вылез.. ну его кароче хотели ночью в сочи.... та выжил, паскуда Ну, короче, побирался по помойкам, никому не нужен - весь голодный, холодный, на мир обиженный - научился драться, себя защищать, перед пацанами мазу держать. Подрос перец, всех чурался, со взрослыми не знавался, на мир обижен – никому не нужен. Зато нюхал конкретно, даже то, что нюхать вредно, а сам не вонял, хотя образ жизни к этому располагал. Запахи его с ума сводили, делали просто урода конкретным дебилом. Настолько они его припарили, что выдержать это мог он едва ли. Убежал он от общества в поисках персонального одиночества. Чем дальше от людей удалялся, тем свободней дышал и сильней расслаблялся. Начал он в одиночестве по пещерам прятаться, забыл свое отчество, забыл свое имя, хотя звали его Гриня. Жил вне общества, жрал что ни попадя, не мылся, не брился, в бомжа превратился. Наконец и туда пришло общество, нарушив своими запахами его одиночество. Он завыл как раненый зверь: что мне делать по жизни теперь? Везде воняет, каждый запах к суициду располагает. Вернулся он к людям – делать нечего: всюду запахи - дело к вечеру. Если везде воняет, то не пофиг ли, где Парфюмер прозябает? Однажды, гуляя по тауну, как и подобает типичному дауну: ничего не делая, нюхая розы белые, услышал он чудесный запах и аж весь затрясся, нах. Запах шел из-за забора, но такой, шо в зобу дыханье сперло. Вообщем, там девчонка одна страдала: потела, воняла, Парфюмера привлекала. Девчонка сама ничо - "все дела" в порядке, в руках портфель и две тетрадки, но на он фигуру внимания не обращал, он от запаха приторчал. Короче, решил он девчонку порешить, запах в бутылке сохранить. Пока суть да дело, задушил девчонку первую он несмело. Знаете, так бывает – первое преступление: в душе волнение, в руках тремор, в голове гемор. Что делать, как быть, как улики сокрыть? Но нашему все пофиг – убил и убил, главное, что запах ее сохранил. По-любому, девчонка в сознании не стала бы делиться с ним своим обонянием, предлагать свой запах, сказала бы: иди ты на х.й. Он ее на куски покромсал, кастрюлю нафаршировал, долго варил, перчил, солил, на вкус не пробовал, через неделю запах готовый был. Запах в бутылку - девчонку в утильку. Такая тема с ним начала периодически проскакивать - начал он девчонок раскатывать: запчасти варил, запах синтезировал - в бутылки разливал, на феромоны оргазмировал. В общем, в выходные маньячил, в будни подмастерьем работал мальчик: теорию изучал, духи изобретал, на бабки пофиг - искуства для, вот такая вот петрушка, б.я. Потом серьезный стал перец - за душой ни гроша, зато знаний до шиша, девчонки по бутылкам, бабки по копилкам, сам в поисках - чтобы еще такое понюхать, чтобы конкретно тему втюхать В общем, изобрел он самый крутой запах, от которого все валяются в экстазе, до последней заразы. Но для полного запаха не хватало еще одной красотульки в его адской кастрюльке. Девчонку он ту нашел, обманом ее выкрал - ножиком ее выкроил, сделал полуфабрикат и был от этого рад. И наконец запах стал конкретным, всех ввергающим в экстаз, не исключая пресловутых зараз. Но на него давно зуб точили, преступления все раскрыли - не было только улик, чтобы сделать ему кирдык. Когда убивал последнюю девчонку, то он делал это потихоньку, под покровом ночи, чтобы никто не сказал ему: "Короче, чувак, ты попал - я про все твои подставы узнал, про то, что ты девчонок не уважаешь, на ферменты их разлагаешь" Но где-то эта сука подставилась, что-то ментам не понравилось. Повязали нашего парфюмера, чтобы знал он, зараза, меру. Ну убил одну, ну убил другую, но зачем же так массово их атакуешь? В общем, на суд он пришел уже конкретно повязанный, все его порвать хотели по разному: там родители, учители и прочие вредители Но он хитрым стал, зараза, побрызгал на себя своего экстаза - все вокруг запахом надышались, от обвинений отказались. Сам отец последней убитой девчонки что-то промямлил в сторонке: «Ну, сынок, такая тема - зря короче судья так все сделал. Ты ни в чем не виноват конкретно - будешь мне сыном наверно». В общем, его подчистую оправдали, обвинения все на себя взяли. Парфюмера из зала суда прогнали, на прощанье сказали: ты наш бог, нам на все пох. Можешь убивать повсеместно, главное - воняй прелестно. А ему, короче, все пофиг: в натуре животное. Он даже не осознавал, насколько крепко он до этого попал. И после освобождения он не чувствовал ни досады, ни угрызения. Он взял на себя весь пузырек и растряс: провонялся запахом этим, лоботряс Вышел на улицу безмерно кайфуя, а там толпа. А толпа в а.уе! Толпа ничо понять не может - запах с ума сводит, на бесчинства располагает, парфюмера к рукам прибирает. Вообщем порвали его весьма прочно: каждый хотел парфюмера кусочек. Мораль книги такая: не фиг экспериментировать, криминально оргазмировать. Каждому овощу - свое время, за каждую подставу топором в темя.

(с) juriy и П. Зюскинд