Хрипя,
    срываясь, цепляясь
        за камни пальцами,
Тушками потными
    по склону жизни
        вверх тащимся,
Кто-то отстал,
    а кто-то
        взлетает и падает,
Движется всё, ползком -
    даже нищий
        на грязной в разводах паперти.


Биту
    свинцовую
        стисну я в ладони,
Упаду
    с небес
        карою похмельной,
Изобью
    до хрипов
        тело на перроне,
Расцветёт
    природа
        синевой нательной,


Недостойна гения
    тварь
        к ногам подползшая,
Не скажу
    совет мой
        вдохновленно-ценный,
А пошлю-ка
    нахуй я
        человека доброго,
Просто потому,
    что сейчас
        я не в настроении.


Лягу,
    обниму,
        я подушку мягкую,
И уткнусь
    в экран
        взгядом безразличным,
Кто
    погладит мне
        галстук мой помятый?
Принесёт
    хот-дог,
        из ларька поблизости.


И желудок стонет,
    мозг
        в спокойном ахуе,
Рот
    внутри слюной
        жадной обливается,
Брюхо
    дребезжит
        жировыми складками,
Сытными кусочками?
    Нет -
        мы не подавимся.


Нежно
    слиток золота
        обниму украдкой,
Кто, что просит -
    беден,
        разведу руками,
Не затем,
    я прятал
        деньги под подкладкой,
Я всегда -
    один,
        с грустными мечтами,


Виллою
    соседской,
        просыпаясь, грежу,
Маленькой линейкой
    с грустью
        замеряя,
Был бы он
    длиннее
        на пару сантиметров,
Не страдал бы
    сильно
        на хуи взирая,


Успокоюсь
    водкой,
        ухмыльнусь презренно,
Пробежит
    истома -
        содрогнёт колени,
Засажу
    за трёшку
        в потасканное тело,
На губах -
    вкус соли,
        а в глазах измена.