23 августа 1942 года, около четырех часов дня, Николай сидел на подоконнике у открытого окна заводского общежития и заигрывал с зенитчицами расположенной во дворе общаги батареи. Его напарники,  прибывшие вместе с ним неделю назад из Москвы за танком т-34, ели в это время в комнате арбуз.

-Кать, арбузиком угостить? –крикнул он девушке в каске и с биноклем в руках. Та, не реагируя на его предложение, смотрела на кружащий высоко в небе над территорией расположенного неподалеку Сталинградского тракторного завода немецкий самолет – разведчик Ju - 88D. 

-Меня лучше угости, Коленька! – отозвалась улыбчивая татарочка Роза, заботливо маскировавшая пушку зелеными ветками. За время командировки будущие танкисты успели познакомиться с девушками – зенитчицами. В небе послышался отдаленный гул, Катя прижала бинокль к глазам и через минуту уже кричала кому - то срывающимся от волнения голосом в телефонную трубку – Идут с севера! По всем курсам..и 90, и 180, и 125, и…

В три слоя!  Выше всех – Хейнкели. Под ними, кажется, Мессеры. Ниже всех – Юнкерсы! Их сотни…В это время раздался взрыв фугасной авиабомбы, вверх полетели какие – то доски и ящики, и девушки – зенитчицы, оставив свою пушку на произвол судьбы, с визгом бросились врассыпную. А Колю швырнуло раскаленной взрывной волной с подоконника в комнату. Поднявшись с покрытого осколками стекол пола, он побежал вслед за своими друзьями к выходу из общежития на улицу.

Чудом им удалось выбраться из пылающего города на берег Волги. Николай завороженно смотрел, как на встречу жирным, лоснящимся черным клубам дыма медленно спускаются с небес серебристые облака. Это немцы сбросили на Сталинград десятки тысяч листиков толстой алюминиевой фольги, намазанной фосфором. При контакте с воздухом они воспламенялись, и сверкая ярко - белым огнем, летели вниз, чтобы прожечь насквозь крыши домов и зданий, вызвать на горящих улицах появление огненных смерчей.

А в это время один из экипажей Хейнкеля -111 из эскадры KG55 “Грайф” возвращался после бомбовой атаки на полевой аэродром. Все были радостно – возбуждены и непрерывно острили по поводу полного отсутствия в воздухе советских истребителей ” рус – фанер”. Только один из них, штурман унтер – офицер Йозеф Шайдеманн был невесел.

Месяц назад он похоронил в Берлине своего отца, профессора и военного химика, который покончил жизнь самоубийством. Йозеф навсегда запомнил его слова: –война на Восточном фронте неоправданно затянулась, мой мальчик. Неужели наш фюрер тоже марионетка в руках промышленников и банкиров?

Старый профессор химии имел право сказать такое своему сыну. Он разработал отравляющее вещество “табун”, от которого не спасали не противогазы, не резиновые костюмы. Одной его капли было достаточно, чтобы вызвать мгновенную смерть. А перед войной уже было освоено его промышленное изготовление.

Но на все его письма Гитлер молчал. Почему? Эту загадку теперь уже никто не разгадает.