- Кать, привет. Как ты?
- Не важно.
- Может встретимся?
- Не могу.
- Ну, а завтра?
- Нет. Не могу. И завтра, и послезавтра, и после-послезавтра.
- А что случилось?
- Ну давай, пока, а то мне некогда.

Ну что опять за херня? Почему она ни дня не может прожить без своих выебонов. Ощущение, что месячные у нее круглый год. То радостная как бобик, и звонит постоянно, когда я на работе или сплю. То вдруг прет в дурь и начинает придумывать какие-то новые проблемы, о происхождения которых я представления не имею.

После недолгих размышлений за стаканом беленькой решаю просто забить на эту дуру. Но через 5 дней пронзительный звонок, часа в 2 ночи:
- Ты никогда мне говорил, что любишь меня!
"Ощущение охуения", - как говорил мой покойный сосед по лестничной клетке.
- Ээ.. Это ты вот щас к чему? Ты хоть знаешь сколько времени?
- Не ухаживаешь за мной, Не делаешь подарков! Никогда не даришь цветов! Не водишь меня в рестораны!
- Блять, да я на тебя всю зарплату трачу! Мне жить не на что из-за тебя!
Сознание приходит с комком злости в горле, и понимание тупости этой суки убивает желание спать.
- Да тебе всё не нравится, на всё тебе насрать. Ты похуист и никак не относишься к жизни! Ты эгоист и самолюб! Кретин!
- Да че я сделал-то вообще?!
- Всё! Хватит с меня! Я тебя бросаю! И не пытайся меня отговорить. Я ухожу к Арику.
- Да иди куда хочешь, блядь.

"И не пытайся меня отговорить" - эта фраза просто врезалась в память, как нож. Почему-то нож в этот момент представился мне особенно четко.

Её коллега по работе, Абрам Лившиц  - чистой воды еврей. Даже не еврей, - жид. Скажем так.
Невысокий рост, толстая опетущая рожа, хитрые поросячьи глазки, прилизанные блестяще-сальные волосы, но, как полагается истинному жиду - скупой, жадный и потому богатый. Именно последнее, конечно же, и привлекало Катю больше всего.

Ну к Арику, так к Арику. Настроение было как кусок засохшего собачьего дерьма. Мысли о ней и об этом Абраме затуманивают весь мозг. Сложно описать, но легко представить. После недельного запоя в голове ничего толком и не проясняется. А жадное чувство собственности проснулось уже давно.

- Женщина, не толкайтесь.
- Ну извините! Вы лучше этому мужчине скажите, чтобы не наваливался.
- Э, слышь парень? Либо стой нормально, как человек, либо выходи!
Давка в вонючем задроченном троллейбусе для меня дело привычное. Хорошо, что на следующей выходить.

Остановка. Асфальт. Двор. Дом. 3-й подъезд.
Всё такое знакомое вокруг. Набираю код её входной двери, - #2191.
Зачем-то в уме складываю эти цифры. 13. Блять.

Звонок. Настойчивый стук.

- Что тебе надо? Я же просила меня забыть и больше не звонить, не прихо..
Обмякшее тело медленно опускается по дверному косяку вниз. Взгляд за какие-то несколько секунд меняется из ярко в стеклянный. Столовый нож вошел практически полностью. Озираясь по сторонам и никого не обнаруживая, вхожу внутрь. Затаскиваю тяжелое тело в квартиру, закрываю дверь. Тащу тяжелую тушу в комнату. Без единого понятия что делать теперь, иду в ванную. Ну вот. Понятно, что стало с ней. Но неясно, что произойдет со мной. Сейчас это не важно.
Не дойдя до ванной, возвращаюсь к бездыханному телу. Резким движением руки выдергиваю нож. Рука холодная и скользкая. Дыхание чуть сбито и, кажется, не попадает под бешеное гудение сердца.
Звонок в дверь. Медленно подхожу к глазку. Осторожно открываю замок, зайдя за угол. Ирония судьбы?
Входит, еще ни о чем не подозревавший, Абрам..