25-04-2007 17:15:01 Липа
Похоже концовкой всё испортил...
Нда, аффтор ты не хиппи
и уж тем более не падонок...

Да я не хиппи. НИ-ХУ-Я!!!!! Не был хиппи и не буду никогда. Я рос в параллельной субкультуре - в битниках. Втыкать в дебильную философию хипанского движения – бесполезная трата времени и засерание мозгов. Овощная культура хиппи не изменила в мире ничего. И не дала ничего кроме перегноя. Кто-то попытается мне возразить, напомнив «Битлов» или еще кого из культурной среды, так вот скажу я вам по секрету до пезды и битлам и всем остальным ваше хипанство. Тем более в нашей, все так и оставшейся «совковой» тусовке,  где наносное и внешнее иногда круче, чем внутренние убеждения и принципиальность. По крайней мере, в России я не вижу какого-либо результата принесенного хиповской субкультурой. Единственное, что устраивало меня в «системе» - это возможность при желании трахнуться с понравившейся девочкой и нахаляву вписаться на первое время в любом городе, походу поимев сразу выход на ништяки: ганжубас и прочие веселухи. Я эгоист, скажу больше и конформист. А это - ответ на твой второй вопрос, падонаг я или нет. Но это так, лирическое отступление.

В темноте брынькала гитара,  и огонек сигарет мерно вздымался  вверх – вниз. Семейный свалили, еще оставался каплейт, играющий на гитаре. В беседке сидел Юрик в обнимку с одной из местных лярв. И нахально мацал ее за «все места». От чего молодуха похихикивала и иногда убирала его шустрые руки от особо охраняемых зон. Потом она с новой страстью набрасывалась на Юрку с поцелуями, а его руки снова возвращались то к большой груди, то к пышным ляжкам. Рядом с ними, в позе роденовского мыслителя сидела вторая фемина. Упершись локтем в тарелку и кистью в лоб, пьяная хохлушка пыталась подпевать. Между толстых пальцев на коротковатой и пухлой ладони торчала сигарета. Она периодически роняла голову, замолкая на полуслове. Голова ее смешно дергалась. Кисть изворачивалась и притормаживала падение головы. Она открывала глаза, осматривала пьяным взглядом беседку, и снова продолжала подвывать, что-то уже свое, не в такт и не в лад. Ее темные каштановые волосы после каждой такой попытки рухнуть мазались об остатки сметаны в тарелке. Я прогулялся по набережной Балаклавы и вернулся к концу праздника, когда, как это по-русски, уже никто не помнит, с чего началось и по какому поводу.
- Юрец, почто девушку так угуляли? – спросил я удивленный результатом,- она ж пьяна, как обезьяна.
- Дык она сама, надо ж учитывать температуру за бортом и крепость напитка.
- Ты ж военный, офицер, блин морской, должен был за барышней присмотреть.
-Ага, присмотришь за ней как же, ее не остановить она как ураган, только наливай.
- Надо ж было по-человечьи,  а вы ее до потери пульса укачали. Того и гляди, сейчас рухнет. Кто ее домой вести будет?
- А вот ты, как самый трезвый и поведешь.
-Не-не!!  Кто ее танцевал тот ее и ведет домой, - завозмущался я,- на хуй мне такое счастье?
- Гы, да она на тебя глаз положила, - заржал Юрик, - может она с горя набубенилась, а ты отмазываешься.
- А я на нее хуй положил, в пизду чужое горе.
- А придется, ты ж мужик! – он, почти по-грузински, задрал руку вверх и потряс указательным пальцем, - так что давай, забирай Маринку и веди ее домой.
- Офигеть, а мое слово здесь уже ничего не решает?- я притворно рассердился.
-Нет, это я тебе как самый главный говорю. Точно! Заодно и переночуешь, а то у меня одна кровать.
-Ха, переночевать я и крепости могу, на пенке. Лето на дворе.
- Нет, тебя там патруль выловит среди ночи, доказывай потом, что ты не шпион. А они тебя еще в запарке расстреляют на фоне туалета.
- Что все так строго?
-А то! У нас не забалуешь: - город закрытый, части секретные, лодки довоенные. Так что ты давай уже, не морочь мне голову, как говорится, бери березу и уябывай.
- Ты хоть куда ее вести покажи, она ж невменяемая.
-Ха…Она втебяемая, еще как втебяемая. Такая втебяемая, что хочет - не может. Уже прямо извелась, пока ты гулял, что с тобой не пошла. А идти здесь недалеко - второй дом справа, квартира шесть.
Я понял, что отмазаться не возможно. Подхватив свои пожитки, взвалив на плечо пьяное и поэтому грузное тело Марины, повел ее домой. Дорога далась с трудом. В Марине было добрых килограмм семьдесят, а то и поболее, ее шкивало и кидало в разные стороны, предугадать и поймать ее во время очередного броска было не возможно. Марина на нетвердых, заплетающихся ногах, смешным, кукольным шагом во всю пыталась мне помочь, но у нее это не получалось. Ноги путались, а тело пыталось обмякнуть, навсегда распрощавшись с мозгом. Количество алкоголя минус количество извилин давало отрицательный результат.  Мы медленно, с уговорами, но все-таки продвигались к ее дому. Примерно так уговаривают коров хозяйки, загоняя их с пастбища. Главное препятствие, как и положено по закону подлости - крутая деревянная лестница на второй этаж. Запыхавшись и взопрев, я кое-как затащил Марину в ее квартиру. От алкоголя, после такого труда не осталось и следа. Марина в прихожей совсем расслабилась и, как подкошенная,  рухнула на пол. Взяв ее под грудь, уже волоком потащил в комнату на кровать. Запихнув мертвецки пьяное тело на высокую с периной постель, я устало присел рядом на табурет, закурил. Тело во сне ворочалось, и что-то невнятно бурчало себе под нос, продолжая беседу с каким-то мнимым собеседником.

«Бля, сейчас еще блевать начнет»- подумал я и решил валить отсюда подальше. Место для ночевки нашлось не вдалеке. Много ли надо летом в Крыму? На утро, поплескавшись в море, собрался было идти на горку к крепости, но наткнулся на Юрика.
- Здорово, зема, как там удалось?
-Иди ты Юра, знаешь куда? С таким «удалось» на пару.
-Ха-ха-ха-ха, что совсем мясо?
Мы попрощались, и я полез в горку к балаклавской крепости. Со склона открывался панорамный вид на Балаклаву, на бухту, на базу подводных лодок. Побродив по развалинам с полчаса,  нарываюсь на патруль. После недолгих переговоров они отпускают меня, взяв слово, что я свалю из города немедленно. Выясняю, как выйти на очередной рывок, и выдвигаюсь на дорогу. 

Сколько матов складывается на пролетающие мимо машины, когда ты стоишь с вытянутой рукой, знает только автостопщик. Меня поражают до сих пор жлобские замашки водителей, вечно-спешаших куда-то по трассе. Ну, неужели так трудно подобрать одного человека с гитарой и подкинуть его до места? Как-будто на себе повезут. Трасса на Ялту жила своей жизнью, ехать на автобусе было западло, да и с деньгами полный облом. Поэтому стоял, как полный кавалер ордена дебилов, изображая из себя скульптурную композицию «Менестрель на дороге». За час, который я проторчал на дороге, пролетела мимо сотня машин, и хоть бы одна собака остановилась.

Наконец остановился газончик, старый, потрепанный времен «Очакова и покоренья Крыма». За рулем сидел не менее старый, но очень бойкий дедок. Дед ехал по деревням по старой дороге, развозил по магазинам  продукты. Но, уж лучше плохо ехать, чем хорошо стоять. Машина неспешно ползла по змеящейся старой дороге, натужно воя мотором.
- От, смотри сынку, какие замки природа нагородила? Это самая красивая долина, Здесь река Бельбек, через долину течет - дед ткнул пальцем в горизонт, видишь крокодила? Вот погоди, спустимся в Танковое, там  пару коробок кину и дальше поедем.
Я вертел головой, крымские пейзажи поражали воображение. Красота, которую я пока еще не видел. Безумное буйство красок природы -  горы, деревья, море, солнце. Мы заехали еще в одно большое село Куйбышево. Машина, как большой жук ползла и ползла вверх на перевал, а потом дед даже остановил машину и показал мне Большой Каньон.

Дедок торопливо, захлебываясь рассказывал о себе, о жизни, ругал политиков. Под нами то блестело море, то распахивали свои объятия долины. У фуникулера, на Ай-Петри мы с ним простились. Дед здесь разгружал  овощи фрукты, на местном базарчике. Я побродил по плато, сходил в Трехглазку. И даже по совету деда смотался в священную буковую рощу. Вернувшись к фуникулеру, увидел сцену, от которой ржал всю дорогу пока ехал вниз. Огромных размеров тетка,  пухлая и круглая, как клуша, в окружении выводка детей купила для себя с мужем вина, а детям лимонад и чебуреки. И только семейка собралась поесть, как  рядом с ними оказался козел. Настоящий, с рогами и копытами. Он тряс бородой и громко мекал. И наступал на тетку. Дети резко прыснули в разные стороны. На ее крики: «Миша, Миша!!» муж отреагировал удивленной мимикой и криком: «А я-то что сделаю?!» А козел все наступал и наступал, уже почти прижатая к обрыву, с глазами полными ужаса тетка как щит выставила початую бутылку вина и чебурек. Козел схрупал чебурек и потянулся к вину. Тетка, заворожено наклонила ее, и козел начал пить. И только потом к козлу подбежал мелкий чернявый татарин и палкой отогнал от тетки.
- Вы извините, он совсем плохой, алкаш, - сказал татарин, белея улыбкой, и схватив упирающегося козла за рога, потащил его прочь, притворно ругаясь на своем языке.
-Вот козел, как и все вы, мужики, - разгневанная клуша пихнула своего подкаблучника в плечо,- лишь бы глаза залить! Что вылупился? Иди уже малохольный!- она толкнула его в шею в сторону фуникулера.- Дети, все ко мне!- Как собакам скомандовала она своему выводку. И семейство отправилось занимать очередь к фуникулеру.

Я тоже купил билет и спустился вниз. До Ялты я добрался без особых приключений, правда, попал на московскую машину, и мне повезло, молодая пара взявшая меня с хотели посмотреть еще водопад Учан-су. Разговорившись, я выяснил, что они едут в Судак, собственно куда я и стремился. Покрутившись по памятным местам Ялты, сходив на Ласточкино гнездо,  мы помчались к древней Сугедее, он же Сурож, он же Судак.