«Можно?» - девушка робко приоткрыла дверь кабинета Петра Ивановича. «Да, проходите», - ответил он, смотря на девушку, которая вошла в кабинет.
- Здравствуйте, я Юля, - начала она, - Сегодня утром я писала заявление о том, что меня изнасиловали, Вы меня допрашивали.

- Да, да. Я помню, - ответил Петр Сергеевич. Не смотря на то, что ему уже было за 40 и за плечами, помимо 15-летнего стажа работы следаком прокуратуры, были 18 лет супружеской жизни, он невольно залюбовался ее фигурой, которую абсолютно не скрывал, а только подчеркивал, белый обтягивающий сверху большую девичью грудь сарафан. Почему-то при первом допросе утром он так не рассматривал ее. Да уж, нечасто по работе ему счастливится общаться с такими красавицами. Как правило, бывают воняющие хрен знает чем, немытые несколько недель убийцы, которые по пьяни «мочат» своих собутыльников, в просторечье – «бытовушники», большинство из которых к тому же полубомжи, да еще и спившиеся алкоголички, которых насилуют их же кореша. Причем, как можно на них залезть, когда и смотреть-то противно, он не понимал. Ему представилось немыслимым видеть такую красотку в их небольшом провинциальном городке, большинство населения которого от отсутствия работы и безысходности беспробудно пьянствовало.

Из ее показаний он уже знал, что ей 19 лет, учится на 2 курсе в местном филиале какого-то столичного ВУЗа. Вчера познакомилась в местном баре с парнем, который пригласил ее к себе домой и изнасиловал. Хорошо, что она пришла сама, он как раз думал, что ее нужно подробно передопросить по обстоятельствам происшедшего, так как показания парня, который ее изнасиловал и уже задержан на двое суток по 91 статье УПК, абсолютно разнились с ее повествованием. Да и в заключении судмедэксперта говорилось об отсутствии каких-либо телесных повреждений, присущих изнасилованным.

- Присаживайся, Юля, - указал Петр Сергеевич на стул, стоящий посреди кабинета. Она присела на стул, закинув ногу на ногу. Она глубоко вздохнула, отчего ее груди, которые сдерживались только тканью сарафана, поднялись. Петр Сергеевич сглотнул слюну, внизу живота стало приятно тепло. Он женат уже 18 лет, но за эти года все же несколько раз изменил своей жене. Вот и сейчас ему захотелось трахнуть эту молодую потерпевшую, хотя раньше никогда не трахал женщин, имеющих какое-либо отношение к его уголовным делам, но профессиональные обязанности взяли вверх над внезапно нахлынувшей похотью, и он сказал: - Хорошо, что ты пришла, я хотел бы передопросить тебя более подробно по обстоятельствам…

- Знаете, Петр Сергеевич, - перебила она его, - я решила забрать свое заявление об изнасиловании. Я погорячилась, когда его написала, - при этом она скромно улыбнулась, ее серо-зеленые глаза подчеркнули шарм ее очаровательной улыбки, и она вновь глубоко вздохнула, отчего похоть снова стала скрестись в сознании следака.
- Как же так, забрать? - с трудом справляясь с похотливыми мыслями, в которых он уже трахал ее, держа в руках ее большие груди, - Согласно статье 20 УПК, уголовные дела об изнасиловании возбуждаются по заявлению потерпевшей, но прекратить их уже нельзя. В суде, пожалуйста, можешь уже давать какие хочешь показания, что ничего уже не желаешь и претензий не имеешь.
- А может все-таки что-нибудь можно придумать, не доводя до суда? Петр Сергеевич, давайте я напишу, что наврала.
- В таком случае, ты сама уже будешь нести ответственность по 306 статье УК, за заведомо ложный донос. Я думаю, тебе не нужна судимость, - он хотел было уже начать «лечить» ее, что из-за таких, как она, которые сначала пишут заявы, а потом отказываются от каких-либо претензий, правоохранительные органы тратят много времени, но она прервала его.
- Нет, не нужно. Давайте, что-нибудь придумаем, - она, прищурившись, посмотрела на него, потом на дверь, - Можно дверь закрыть? – и начала раздвигать ноги.

«А как же допрос?» - пронеслось в голове следака. «А ну его, на хуй», ответил он сам себе. Похоть Петра Сергеевича вконец захватила его сознание и мозг. Он встал со стула и направился закрывать дверь кабинета, поправляя рукой через карман брюк встававший член. Мысленно он уже драл Юлю на диване, стоявшем в его кабинете на случай ночных дежурств. Юля, видимо, поняв по его лицу мысли, уже устроилась на диване, не поправляя задравшийся сарафан, отчего оголились ее округлые соблазнительные бедра. От увиденных бедер Юли у Петра Сергеевича перехватило дыхание. Он, закрыв внешнюю дверь на замок, прикрыл наглухо за собой вторую дверь и повернулся к Юле. Она призывно раздвинула ноги, кровь ударила Петру Сергеевичу в мозг и в хуй, отчего последний уже вовсю стоял, образуя конус в области ширинки брюк. Дрожа от нахлынувшего возбуждения, он подошел к Юле. Она без всяких слов начала расстегивать ему брюки, все так же прищурившись, глядя ему в глаза. Пытаясь скрыть легкое замешательство, она еле заметно улыбнулась, ее глаза подчеркнули эту по-детски наивную улыбку. «Видать, не часто ей приходится ебаться со следаками», - подумал Петр Сергеевич, помогая Юле снимать с себя брюки и трусы. Юля, взяла в рот его член и начала сосать его, нежно вращая языком по головке. Следак решил, что если он так и будет стоять, то грохнется на пол из-за трясущихся от возбуждения ног. Давно он не испытывал такого удовольствия от минета. Жена ему, конечно, отсасывала, но не так, как эта юная особа. Да и за время брака как-то уже настоебала эта ебля в виде исполнения семейного долга. А тут девчонка, годящаяся по возрасту ему в дочери, так нежно и приятно отсасывает, поглаживая одной рукой яйца, а второй его задницу. Он присел на диван рядом с Юлей, она, перебравшись на корточки на пол перед ним, вновь припала к его хую своими полными алыми  губами. Петр Сергеевич стянул с нее сарафан. Ее груди, освободившись от стягивающей ткани сарафана, покачивались в такт ее движений головой, щекотя сосками его колени. Он взял ее полные упругие груди в руки, и ему почему-то вспомнился разговор с 25-летним «насильником» Юли перед началом допроса, до того, как пришла его адвокатша. Он, разоткровенничавшись, вкратце рассказал о сексуальных способностях Юли. Причем, немного загнавшись, хотел было поподробнее поведать о том, как нежно она сосет и как лихо скачет на хую в позе «наездницы», но Петр Сергеевич сразу же остановил его рассказ о сексуальных подвигах с Юлей, сказав, что такие откровения его не интересуют и по большому счету к уголовному делу отношения не имеют. Что ж сейчас ему предстояло испытать на себе все то, что «насильник» хотел ему рассказать. Юля от сосания хуя следака почему-то стала постанывать. «Охуеть, - подумал он, - она еще и от минета прется, как при ебле. Нимфоманка, блять». Он остановил ее, взяв за голову, запустив свои руки в ее волнистые темно-русые волосы, и кивнул на член, давая понять, чтобы она села на него. Юля предложила:
- Может раком?
- Всему свое время, - ответил он, отодвигая в сторону полоску ее стрингов, увлажнившихся от ее смазки, открыв ее гладко выбритый лобок и сажая пиздой на свой хуй. Хуй, скользнув по половым губам, обильно смоченным ее смазкой, проник внутрь ее пизды, обильно истекающей соками, и головкой уперся в матку. Немного узковатое влагалище говорило о том, что Юля начала свою ебливую половую жизнь недавно, и влагалище еще не разошлось от частых трахов. Он обхватил ее ляжки, и Юля начала скачку на его хую, насаживаясь своей пиздой с таким остервенением, будто не еблась года три, хотя, судя по обстоятельствам, только этой ночью она нехуево поеблась с своим «насильником». От Юлиных волос пахло жасмином, а от самого тела исходил легкий аромат цитрусовых. «Помылась и подмылась сучка перед тем, как идти ко мне», - подумал Петр Сергеевич, мня в руках ее ляжки и задницу, впиваясь губами в ее шею. Диван тихо поскрипывал в такт движений Юлиных бедер, которыми она двигала и взад-вперед, и вверх-вниз, и по кругу, обильно смазывая кожу вокруг хуя следака истекающей смазкой. Через пару минут неистовой скачки Юля уже тяжело дышала, готовая кончить. Ее выдох и секундное оцепенение сказали ему о том, что она все-таки кончила. Первая волна предоргазменной истомы разлилась по телу Петра Сергеевича, и он, чтобы не кончить вместе с Юлей, начал думать о том, как же захерить дело, возбужденное по ее заяве. Но вместо какого-либо здравого решения в мозгу всплыли статьи 285 и 286 УК о злоупотреблении и превышении должностных полномочий. По сути эта деваха толкала его еблей с ним к совершению должностного преступления. Хотя он понимал, что, скорее всего, эта сучка всего лишь наврала, что ее изнасиловали и никакого «износа» нихера не было. «Ну его, нахуй, - подумал он, - сначала выебу ее как следует, а потом уж буду думать, как все утрясать». Пока он все это думал, Юля умудрилась кончить еще пару раз, причем из-за выступивших почему-то слез, потекли тени. Она, заметив его взгляд, улыбнулась, сказав: «Это я так кончаю, до слез».

- Ну а теперь давай сзади, - сказал он, дождавшись, когда Юля кончит четвертый раз, и повернул ее задом к себе. Она стянула с себя мешающие стринги и встала коленями на диван. Он вошел в нее, резко дернув за бедра, и начал насаживать Юлину пизду на свой хуй, раз за разом подводя ее к очередному оргазму. На десятом толчке Юля снова кончила, издав глубокий вздох, похожий на всхлип. Ее подмахивания бедрами навстречу движениям хуя и очередной оргазм вызвали в мозгу следака мысли, что Юля, не смотря на молодой возраст любит ебаться и получает от ебли нехуевое удовольствие. Ее большие груди качались взад и вперед, и он, обхватив их начал мять, сжимая их в руках, и вдавливая соски. Следующий Юлин оргазм не заставил себя долго ждать, и она, всхлипывая и глотая воздух, кончила. Ее пизда вся истекала соками, который стекал по его хую на яйца. Вторая предоргазменная волна, готовая взорваться в мозгу Петра Сергеевича, была сильнее первой, и он, чтобы не кончить, остановился. Юля посмотрела на него и, все поняв, вывела его хуй из себя. Она подтолкнула его на диван и присела перед ним, взяв в рот его хуй. Он взял ее за волосы, но так, чтобы не причинить боль, начал двигать ее головой, насаживая ее рот на член. Сама же Юля активно работала языком и губами, вызывая у следака неимоверное желание тут же кончить. Пульсирующий жар в области хуя и яиц, разросся до огромных размеров, занимая собой все внутри, понесся со скоростью света в мозг Петра Сергеевича, взорвался там и разлетелся пульсирующими ошметками по всему телу, отчего у него потемнело в глазах, в ушах зазвенело от оглушающего пульса. Он еще несколько раз дернулся, изливая остатки спермы в Юлино горло и «растекся» по дивану. Юля сглотнула сперму и, слизав остатки с его хуя, полезла в свою сумочку, откуда достала платок, которым вытерла свои алые губы. Пока он надевал брюки, она натянула стринги и сарафан. Глянув на себя в зеркальце, она стерла растекшийся макияж и поправила волосы.
- Ну так что? Я могу забрать свое заявление, - наивно спросила Юля.
«Ага, вынь да положь. Не все так просто, девочка», - подумал он, а вслух сказал:
- Заявление забрать не получится, но я все подготовлю для того, чтобы без ущерба для тебя и него прекратить дело. Приходи завтра в это же время. Я все объясню.

На следующий день Юля пришла к следаку снова. Он дал ей прочитать и подписать ее исправленные и дополненные показания и заявление, которое она должна будет заявить ему завтра перед очной ставкой с «насильником». Он объяснил все, что ей нужно будет сказать и написать в последующем, пообещав, что при благоприятном исходе, дело прекратят, меру пресечения ее другу соответственно избирать не будут, а его отпустят. Решение всех проблем, в том числе и общение с вышестоящим руководством по поводу прекращения дела, он брал на себя, объяснив ей, что нужно будет говорить, если вызовут в облпрокуратуру.

На следующий день перед началом очной ставки она сказала и сделала все, как ей объяснил следак, и вот спустя 1,5 часа после этого она дождалась «насильника» около ворот. Она думала, что он на нее набросится с кулаками, но она уже все продумала, что ответить ему. Была готова даже открыть ему свою тайну. Но он послал ее, назвав дрянью, и ушел.

- Ну и хрен с тобой, - сказала она ему вслед. Ей не пришлось оправдываться за свою заяву. Да и ее тайна о том, что она состоит на учете у психиатра в областной больнице с каким-то заумным диагнозом, осталась с ней. Название диагноза она никак не могла запомнить, но суть была в том, что она до сумасшествия любила еблю, готова была ебаться подолгу и без перерыва. Во время ебли она впадала в такое состояние, что ничего не хотела и не могла, пока ее пизда не получит необходимую дозу оргазмов и не перестанет «ныть» при виде любого мало-мальски симпатичного мужчины. Причем на фоне ебальных переживаний после секса она способна на любые, в том числе, противозаконные и аморальные действия, которыми и явилось то, что она накатала заяву на него и на первом допросе наврала. В такие моменты она ничего не могла поделать с собой. Еженощная дрочка с вибратором нисколько не удерживала от нескончаемого желания ебли. Единственное, что ее спасало от безудержного желания что-нибудь натворить после ебли, это только воздержание. Но это все равно, что перекрыть кислород. Секс ей нужен был, как воздух, без него она буквально умирала и чахла. Но все же прогресс в лечении можно было отметить, не зря ее заставляли пить эти психотропные таблетки, не зря она каждый год три месяца проводит в «дурке», где безрезультатно пытается в период обострения совратить санитара или врача, она ничего не натворила после ебли с этим следаком, хотя так хотелось, но она переборола себя. «Всех на хуй и в пизду», - подумала она и пошла домой, где ее ждала очередная порция таблеток, назначенных врачом.