И так, начинаем………..

………Сам я – директор санатория. Или дома отдыха. Или, как указано на нашем сайте, – «пансионата широкого профиля». Располагаемся на берегу Онежского озера южнее Петрозаводска и специализируемся на легочных инфекциях, но можем организовать и научную конференцию, и корпоративный Новый Год, и Черную Мессу. Хе-хе. Лишь бы деньги платили. Но, в основном,  конечно, бронхит, коклюш, тонзиллит и прочие простудные неприятности. Пациенты у нас тихие, малоподвижные. Однако бывает всякое, особенно, если подберется компания молодежи.

Я в таких случаях вот, что делаю: собираю ребят в одной палате на 5 коек, что на втором этаже.  Там одна стена – фанерная и за ней подсобка уборщиц – пылесосы, веники всякие. И стул. Вот на этом стуле я сижу пару-тройку часов, слушаю. Очень, скажу я вам, полезная штука. Сразу ясно  – какого рода будут проблемы, на кого обратить особое внимание и, чем черт не шутит, кого постараться сплавить куда-нибудь в другое место.

Только не надо сразу меня осуждать, не надо. Поработали б с мое  - сами бы что-нибудь эдакое придумали. Раньше облздрав придирался, райком своих инструкторов присылал «отдыхать» с девочками. А теперь на таких иномарках приезжают, что буквально молишься весь курс, чтобы ничего не случилось.

Много я всего наслушался через эту стеночку, много, но одна история очень меня удивила. До сих пор вспоминаю.

Дело было пару лет назад. Подобралась теплая компания студентов. Универ, первый мед, финэк и тому подобное. Какие-то скидки у них там централизованные  по линии студсоветов, не важно. Главное, что восемь молодых, относительно здоровых студентов и шесть студенток. А это соотношение весьма и весьма чревато. Ну, сами понимаете, не маленькие. Так что я в первый же вечер в 23.00 туда, в подсобку, как на пост заступил.

Сначала, как обычно, анекдотов наслушался. В основном пошлые, да бородатые, но и парочку свеженьких запомнил, развлекся. Даже книжку отложил. В основном один старался, Володя, самую похабень травил и хвастался победами на интимном фронте. Такие, кстати сказать, редко неприятности доставляют – весь их запал в гудок уходит, а на деле они обычно тише воды, ниже травы. Но и это неважно. Ближе к ночи разговорился еще один паренек. Я его потом, утром, по голосу узнал – невысокий, худощавый, в очках. Третий курс матмеха. Вот, что я тогда от него через стеночку услышал:

Жил-был в Славной Северной Столице обыкновенный мальчик – Сережа. Это настоящее имя – не думаю, что имеет смысл его скрывать. Так вот, этот Сережа с детства проявлял способности к математике – таблицу умножения выучил еще в детском саду, зачитывался книжками Гарднера, причем не детективщика голимого, а другого, ученого. С Сережей случались всякие положенные мальчику его возраста приключения, но некоторые из них он выделял и запоминал отдельно, складывая в некую особую папочку памяти. И вот какая у него получилась история. Он, кстати, сразу оговорился, что отбирал события интуитивно, и об интуиции говорил извиняющимся тоном, достойным будущего Светила Точных Наук.

В первый раз ЭТО проявилось еще до Путча. Времена тогда были смутные, хотя для Сережиного отца, доцента Университета все проходило как-то стороной. Однако, в апреле девяностого проняло и его.

- Это надо же, какой подлец!

Столь громкого и резкого заявления Сережа от отца никогда не слышал. Видимо так же была удивлена и его мать, поскольку четырехлетнего тогда сына родители не уложили вовремя спать, а, наоборот, забыли без присмотра перед телевизором и даже оставили приоткрытой дверь на кухню.

Из разговора выяснилось, что заведующий папиной кафедрой, доктор каких-то там наук, профессор и чуть ли не Лауреат Государственной премии получил по международным каналам некое предложение, суть которого сводилась к тому, что для детей сотрудников Университета организовывался летний дошкольный лагерь. С усиленным питанием, культурной программой и прочими  маханьями крыльев. И все это на необъятные деньги зарубежных спонсоров с использованием тамошних понятий, рационов  и норм. Одно «прогрессивное обучение английскому языку для дошкольников по оксфордской методике» чего стоило. В то время сплавить ребеночка на лето в приличное и безопасное место было непросто. Впрочем, как и теперь. Но, как выяснил отец Сергея, (уже потом, когда время давным давно ушло) от их кафедры должен был поехать один ребенок 4-х лет, мальчик. А поехала, точнее, пыталась поехать, девочка Аня 18 лет, по странной случайности – дочь заведующего. Зарубежные спонсоры очень удивлялись возрасту Ани, пытались как-то исправить ошибку, но было уже поздно. Не стоит объяснять, что единственным ребенком, подходившим под указанные условия, был именно Сережа. К сожалению, сейчас уже практически невозможно установить – где именно должен был располагаться этот лагерь, но у Сергея на этот счет сомнений не было.

Далее – хулиган Вовик. Сереже уже шесть лет. Странный, голодный 1992-й год. Отец Сергея подает милостыню безвредной старушке в метро, и на него вдруг набрасывается какой-то парень, пытаясь вырвать кошелек. Времена, как я уже говорил, были голодные, поэтому за получку, находившуюся в кошельке, даже  рафинированный ученый-математик мог спокойно перегрызть глотку. Но до грызни дело  не дошло, и даже более того, хилого грабителя отец Сергея привел домой, накормил обедом и отдал свой старый свитер. Тот обещал «помнить до гроба». Но уже через два дня в дом забрались грабители, судя по всему, знавшие, где что брать. К сожалению, в квартире находился один Сережа, который при виде незнакомых людей не забрался под кровать, как учила мама, а выбежал на балкон и стал звать на помощь. Далее была гнусная сцена погони. Причем, Сережу грабители взяли с собой, и он беззвучно орал от страха в заднем стекле старенького «Москвича», а доблестная милиция на не менее стареньких Жигулях преследовала их вплоть до предместий Лодейного Поля, где у грабителей закончился бензин. Объяснить, каким образом все это дело тянулось столь долго, в милиции так и не смогли. Мать Сережи поседела за эти четыре часа, а отец поимел тяжелое обострение язвы желудка.

Летом того же года вся семья выехала в санаторий – лечить папину язву. Вот тут, собственно и началось интересное. Санаторий находился недалеко от Подпорожья, в том же Лодейнопольском районе. И, в качестве одного из развлечений, там была поездка в некую деревню Щелейки с «осмотром деревянной церкви Дмитрия Мироточивого». Почему именно туда, в санатории не объяснили, а, поскольку делать на территории было решительно нечего, семья с радость вписалась в списки и поехала. Но до Достопримечательности не доехала и была высажена  в Вознесеньи, прямо перед паромом. Сережу жутко тошнило почти всю дорогу и волевым решением экскурсионного коллектива был осуществлен «сброс по «кто, сколько сможет на попутку»» и семья, так и не увидев вожделенной церквушки, вернулась назад.

Следующая история произошла примерно через два года, когда Сережа, успешно перешедший в третий класс, должен был уехать на лето к престарелой бабушке. Бабушка, до этого лета, практически всю жизнь безвылазно жила в поселке Заходское, известном своими..., впрочем, и так все знают. Так вот, жила она в отличном каменном доме финской постройки. И именно этой весной, польстилась на посулы «вполне конкретных бабок» и, «не спросясь дочки», согласилась переехать «с доплатой» в «совершенно волшебное место», а именно Каскесручей. Ладно, что денег она так и не увидела, но то, что осталась жива, нужно благодарить счастливый случай – зять заехал вскопать небольшой огородик, «как обещал». И застал тещу, распивающую «на дорожку» некую прозрачную жидкость в компании с четырьмя хмурыми мужиками. Слава Богу, все остались живы и старый, прогнивший до основания сарай в этом самом Каскесручье стал для бабушки вечным  укором жадности и глупости. 

Теща стала в три раза покладистей и совершенно без разговоров согласилась принять «Сергунчика» на все долгое лето. Кстати, именно тогда, папа достал  Атлас Ленинградской Области и нашел, что «этот чертов Каскесручей» находится в непосредственной близости от села Щелейки, в которое они прошлым летом так и не доехали.  Папа хмыкнул и задумался было о вероятности такого совпадения, но мама быстро развеяла его теоретические парения грубой прозой – «в доме ни грамма картошки, а он сидит себе, прохлаждается».

Сережа вполне благополучно доехал до бабушки и даже прожил там две недели без серьезных конфликтов. Познакомился с местными ребятами. Получил не престижную, но вполне безобидную кличку «Ботан» и тут....

По версии местной милиции «парень с жиру взбесился», «бабушка перевоспитала, вот малец и сбежал». Сергей же считает, что неодолимая тяга к неведомому селу Щелейки, достигла критического уровня и он, собравшись «как в поход» однажды утречком вежливо попрощался с бабушкой и двинулся в путь. По словам местных ребят – «далековато, но к полудню дойдешь». Нашли его только на следующий день. Но не в Щелейке, а недалеко от местечка с экзотическим названием Рыбрека – примерно в 15 километрах к северу от Щелейки и в пяти от дома. Каким образом Сережа перепутал направление и пошел совсем в другую сторону он не помнил. Зато синяки от ремня, которым по наущению тещи отстегал его отец, остались практически до школы.

Остаток лета мальчик скучал в пустом городе.

Потом был перерыв, примерно четыре года. В восьмом классе появилась Марина. Она перешла из соседней школы, и успеваемость Сережи резко пошла вниз. Зато он стал регулярно чистить зубы и скрести отцовской бритвой щеки, добиваясь «вторичных признаков мужественности». История наверняка была со всеми полагающимися романтическими приключениями, но на подробностях Сергей не остановился, а сразу сказал суть. Девочка была родом из Петрозаводска. Именно в это время он понял, что «что-то здесь не так». Навязчивое стремление судьбы  залучить его на берег Онежского озера выходило за рамки обычных жизненных случайностей. И парень решился – раз и навсегда покончить с этим делом.

Туристический поход. И возможность посетить бабушку. Этого было достаточно. Под большим секретом, истинная цель похода была доверена Марине. Девочка, видимо, была «что надо», поскольку тоже отпросилась у бабушки «проведать родителей».
До Петрозаводска пришлось ехать на электричке и «подкидыше». Это заняло добрых пять часов, да еще Маринка к первой электричке опоздала. Потом на автобусе до Щелейки, потом…. Потом случился конфуз. Сергею казалось, что, как только он прибудет на место, неодолимая сила повлечет его…. Туда, куда надо. Но никакой силы не было. Они походили по окрестностям и уже под вечер заявились к Сережиной бабушке. Объяснить появление внука и «какой-то чужой девочки» было очень трудно, тем более, «когда ночь на дворе». В результате Марине строго настрого было запрещено встречаться с «этим». Видимо, девочка была еще слишком юна для прочных чувств. Они расстались. Тем более что ее бабушка вскоре умерла и Марина вернулась жить в Петрозаводск.
Еще через год Сергей понял, что действие неизвестного «фактора» довольно избирательно, и, зависит от времени. Опять было начало лета и вроде бы никаких «случаев», «оказий» или «случайностей». Но судьба или что там еще, казалось, решила не мудрствовать лукаво, а просто и тупо потащила парня на условленное место. То есть, в один прекрасный день Сергей просто «понял», что должен ехать.

Как будущий «истинный ученый», исключительно ради эксперимента, Сергей намеренно опоздал на утреннюю Лодейнопольскую электричку. Солидно опоздал, минут на 40. Однако электричка смирно томилась у перрона, возмущенные пассажиры бегали из вагона в вагон, и каждые три минуты спрашивая у машиниста через интерком, «долго ли будет продолжаться это издевательство». Сергей спокойно занял лучшее место у окна, и состав тронулся через полминуты.
«С целью уложения в график следования» электричка мчалась, как угорелая, проскочила без остановки несколько небольших станций и практически наверстала опоздание. На привокзальной площади Подпорожья, молчаливый бородатый мужик на стареньких Жигулях не только встретил Сергея у вагона и открыл дверцу машины, но и без разговоров доставил на окраину Щелейки. И не взял предложенных денег! «Неизвестно что», казалось, перестало играть с парнем в «кошки-мышки» и отбросило все формальности. «Нужное место» оказалось совершенно непритязательной полянкой в лесу, недалеко от старенькой церкви.

Хорошенько рассмотреть ее Сергею не удалось. Как только он ступил на поляну «как будто что-то моргнуло» и он очутился в некоем совершенно ином месте. Только через два часа выяснилось, что «иное место» находится в дремучем лесу недалеко от мелкого селения Великая Губа на северном полуострове Онежского озера. Километрах в тридцати от Щелейки.

Сергею опять повезло. Буквально через полчаса, как он вышел к великогубовской пристани, оттуда уходила оказия на «ту сторону». Без лишних разговоров его взяли на борт и уже через три часа «хорошего хода» катер причалил в Петрозаводске.
Сергей попробовал поговорить обо всем случившемся с отцом, но по ироническим и нетерпеливым замечаниям «предка» понял, что зря теряет время.

Прошло еще три года, и наступили горячие денечки – окончание школы, поступление в институт, весна, выпускной…. Стоит ли перечислять?  Гормоны бурлили, девчонки надевали такие юбки, что просто дух захватывало. И тут Сергея явно потянуло на восток, в сторону Щелейки. Время было горячее – вступительный экзамен по математике  на матмех. Это трудно объяснить словами, если сами не пережили. Сергей стиснул зубы и погрузился в учебники. Два дня были самые трудные. Ребята из школы звали «собраться в последний раз на даче у Витьки». Позвонила полузабытая Маринка и сказала, что «не сможет больше жить», если Сергей тотчас же не приедет к ней…. В конце второго дня кризис достиг апогея – мать слегла с каким-то серьезным сердечным заболеванием и слабым голосом попросила привезти бабушку – «попрощаться». Отец был в зарубежной командировке и не успевал в любом случае. Сергей поехал. Уже знакомый по прошлому разу частник так же молча встретил его с поезда и повез. Он даже сказал несколько туманных фраз в том смысле, что машина не заводилась уже полтора года, а тут…. Все произошло  так же, как в прошлый раз, только очутился Сергей еще дальше – аж на Соловецких островах,  точнее на Анзерском, возле Троицкого скита. Три часа почти бегом до Кеньги, отчаянные поиски телефона и, о, радость, – матери стало лучше. Еще более удивителен был тот факт, что из-за «неожиданной болезни ВСЕХ членов комиссии» экзамен на матмехе был перенесен  на три дня.

Не стоит говорить, что Сергей успешно сдал экзамены и поступил в Университет. С тех пор прошло несколько спокойных лет и вот этой весной, из-за резкого и совершенно неожиданного обострения хронического тонзиллита он оказался здесь.

Вот такой рассказ услышал я в тот вечер через фанерную перегородку. Товарищи Сергея по палате отнеслись к изложенным фактам довольно скептически и поинтересовались, так сказать, объяснением этого феномена. Или окончанием фантасто-мистического рассказа. «Окончание или, точнее, продолжение, будет завтра» - ответил он. Именно завтра, причем с утра произойдет нечто такое, что просто вынудит его опять приехать в Щелейку и перенестись. Вопрос – куда? Судя по всему, реализуется некая последовательность, кратная примерно тридцати километрам: 1-3-5 арифметическая, то есть перенос на 30, 90 и теперь на 150 километров или, что, скорее всего, степенная: 1-3-9 или 30, 90 и 270 километров на север, вдоль параллели села Щелейки. Сергей уже прикинул по карте – обе точки находятся на Кольском полуострове в довольно глухих местах. Что же касается объяснения  явления, то, как истинный математик Сергей с ходу отвергал всякого рода  потусторонние явления и грешил на неизвестную пока науке «пространственную аллергию». Так же как и обычная аллергия, пространственная хворь выражается в неприятии организмом, или, как выражался Сергей «собственной волной» некоего определенного места. Трудно сказать повезло ему или наоборот, но это место находилось в пределах, так сказать, досягаемости или было случайно задействовано при первом, случайном посещении его окрестностей. И выражается пространственная аллергия в неодолимой тяге к этому месту, при одновременном и активном неприятии его. В пространственном смысле. И сила этого неприятия увеличивается каждый раз пропорционально упомянутой выше последовательности.

На этом месте, Владимир рассказал очередной, полагающийся к месту похабный анекдот и я ушел. Честно говоря, оставшуюся часть ночи я проспал совершенно спокойно. История Сергея не оставила в моем мозгу никакой серьезной зацепки. Хотя, уже по ходу рассказа я подумал, что с фантазией у парня все в порядке, раз он умеет сочинять такие истории, как говорят транспортники и наркоманы, «с колес».

Однако утром мое мнение резко переменилось. Во-первых, не вышли на работу оба моих грузчика. Люди на редкость обязательные, непьющие, отобранные из пяти десятков претендентов (у нас хорошо платят). И, во-вторых, пришло сообщение о том, что контейнер с мебелью, который мы заказали месяц назад – застрял … правильно недалеко от этой этого самого Щелейки. Первое мое движение было – найти из числа отдыхающих пару-тройку ребят покрепче, посулить им побольше денег и справиться с проблемой малой кровью. Я вышел в общий холл и сразу увидел троих ребят. В ходе разговора я по голосу узнал и Сергея, и Володю, любителя похабных анекдотов, а также третьего, выяснявшего «конкретный механизм». Ребята с энтузиазмом согласились, даже не дослушав про размеры оплаты, причем Володя все время посматривал на меня с некоей хитринкой, видимо предполагая мой сговор с Сергеем и, соответственно, скорое  его разоблачение. 

Я в тот момент не знал, что и думать – уж очень хорошо цепочка событий укладывалась в ночной рассказ, и именно мне было известно, что авария с «мебелевозом» и проблема с грузчиками реальна, а не результат мифического сговора.

Всю дорогу мы молчали, но чувствовалось, что по мере движения некое напряжение возрастало. По сбивчивым словам водителя фургона авария произошла «рядом с какой-то церковью в полукилометре от Щелейки». Причем якобы еще прошлым вечером – по времени – до того, как я уединился за фанерной перегородкой на втором этаже. Мы уже видели фургон, когда мой «пассат» неожиданно фыркнул и заглох. Никто не удивился, когда я вышел из машины вслед за всеми и углубился в близлежащий лесок.

Поляна полностью отвечала описанию Сергея. Прямо посредине было необычно видеть ровный полуметровый в диаметре круг голой земли. Сергей кинулся туда почти бегом и мгновенно исчез.

В первый момент я порадовался его предусмотрительности – он был в высоких болотных сапогах, плотной «рыболовной» куртке и с небольшим, но туго набитым рюкзачком. Потом появилась новая мысль. Я, не обращая внимания на остолбеневших товарищей Сергея, бросился назад к машине. Естественно она легко завелась, и я помчался в Щелейки. Нельзя было терять ни секунды. По дороге я встретил водителя фургона, но даже не остановился. Через полчаса я уже вбегал «Щелейковский узел связи», как было гордо указано на этом сарае.

Меня здесь все знали и, поэтому соединили с Управлением береговой охраны городка Терниберка практически сразу. Я даже не успел сопоставить факты и удивиться тому, что так удачно знаю Владимира Николаевича, руководителя этой службы. Не удивился я и тому, что вертолет управления был на ходу и «Вован» внял моему сбивчивому рассказу о парне, тонущем в Баренцевом море в десяти-двенадцати километрах от берега строго на север. Еще через полчаса вертолет был там, и, благодаря редкому в этих широтах штилю экипаж действительно зафиксировал тонущего человека. Доставая «недоутопленника» спасатели весьма удивились необычно теплой воде в этом месте. И фразой «Гольфстрим шалит» это удивление отнюдь не объяснялось.

Еще через сутки Сергей вернулся в санаторий. Целый, невредимый с практически вылеченным тонзиллитом.

Мы не разговаривали с ним почти до конца курса. Только перед самым отъездом он подошел ко мне и спросил – как я догадался? Я молча показал ему свой диплом – матмех Университета, 1977-й год:

- Аааа

Для остальных мне осталось объяснить, что последовательность 1-3 продолжается пятеркой или девяткой только в тех случаях, когда единица и тройка действительно первые члены этих последовательностей. То есть, в том случае, если история с мальчиком «убежавшим не в ту сторону», и очнувшемся в лесу в «примерно пятнадцати километрах к северу от Щелейки», объяснялась, так сказать, естественными причинами. В противном случае  истинная последовательность была факториальной, а именно: 1! 2! 3! 4!. С коэффициентом 15 километров. Это значило, что сначала (в детстве) его перенесло на 15 километров, потом на 30 и на 90. В последний раз расстояние переноса составило 4!х15=1х2х3х4х15=360 километров. Или примерно 10 километров от южного берега Баренцева моря.

В своих расчетах Сергей не учел вот, что, если перенос происходил, – аллергия, или как там ее, успокаивалась на несколько лет – а именно такой перерыв и произошел тогда, в детстве, когда все подумали, что мальчик просто заблудился.
Мы договорились с Сергеем, что в следующий раз, когда его потянет в наши места – он обязательно сообщит мне.

Повезло парню. Во всех смыслах повезло. Редкий человек в нашей стране имеет возможность без излишних затрат и практически мгновенно попасть в Канаду. А именно там, в 1800-х километрах к северу от села Щелейки окажется Сергей после очередного приступа аллергии.

По миру, что ли, поездить, поискать чего?