… Наконец-то, 4-й семестр, первое занятие по общей хирургии. Наконец-то хирургия. Препод нам не понравился, не это не главное. Главное – мы идем на дежурство в хирургию. Первый раз. Два студента-медика, которые ни кем кроме хирургов себя не видят уже представляют себя в операционной.

Пришли. Заломились в ординаторскую, представились, переоделись и поломились обследовать клинику. Прошлись по этажам: приемное, гастроэнтерология, гнойка, общая хирургия, реанимашка с оперблоком. Оперблок - сколько в этом слове. Предел мечтаний. Это тайное место, куда могут попасть только избранные. Из щели под дверью пробивается ультрафиолет, когда же мы туда попадем. Шатаясь по больничке, обнаружили выход на крышу с беседкой. Вернулись в ординаторскую, поужинали. Пошли в отделение, нам поручено проверить больных в палатах. С максимально- вдумчивыми фэйсами мы шорхаемся по палатам, интересуемся самочувствием больных, с умными лицами выслушиваем жалобы, что-то поясняем, у некоторых меряем пульс. Докладываем дежурному доктору, мол всё заебцом. Он нас направляет к сестрам на пост – помочь. По прибытии, выясняется, что надо помочь переложить бабушку. Переложим, как занехуй. В палате у бабушки уже копошатся молодухи-медсёстры и санитарки. Бабушка представляет собой бесформенную тушу, килограмм так 160(эдакий человек-зефир). Бабушка желтого цвета и очень похожа по телосложению на чувака-эмблему фирмы MICHELIN (кто видел, тот представит).

Младший и средний медперсонал подозрительно одевает перчатки, хуле, мы тоже требуем перчатки. Девчёнки всё время ржут и гонят какие-то шуточки, давая перчатки - ржут еще больше. И вот мы вшестером хватаем бабку и пытаемся перетащить на металлическую каталку. На ощупь бабка чуток прохладная, и тонуса нет, и не дышит ни хуя, и запах такой странный. (потом, я уже его начал идентифицировать – запах мёртвой старушатины) Я всё это осознаю и выдаю: - Бля, да она ж мертвая! После этих слов, медсёстры и санитарки дружно заливаются громогласным гоготом: - Канешна! Мьортвая! Га-га-гы-гы!

Чуть не обрыгался в первые секунды, потом совладал с собой и мы поволокли бабку к лифту. В лифте мы молча переглядываемся с корефаном, но стараемся не подавать виду, что что-то не так. Ни как нельзя ударить в грязь лицом перед медсёстрами, которые только этого и ждут, есть у них комплекс неполноценности перед студентами-медиками и они всячески пытаются студенту гадость сделать. И вот мы на улице. К патанатомии надо катить тяжелую каталку, делая по асфальту огромный полукруг. По-этому мудрыми медсестрами принято решение срезать по газону напрямик. Мы изо всех сил тащим каталку по траве и вдруг каталка переворачивается и мертвая желтая туша оказывается на траве. Мы с корешем в ахуе. Медсёстры ржут! И пиздато весело! Благодаря 20-минутной еботне, мы затаскиваем тело обратно, при этом бабка обсирается зловонным калом(как известно, у трупаков сфинктеры не фунциклируют).

Наконец-то морг. Вернее, комната с полками на которых лежат трупаки в бирками. Забрасываем зловонный, желтый, бесформенный, вонючий, говнючий кусок жира на полку и уебываем. Курим на крыше в беседке и молчим. Решаем снять стресс. Пездуем в магаз, там берем батл адской водяры, по два литра пивка и два литра спрайта. Возвращаемся, лезем на крышу и выпиваем всё, делясь впечатлениями. Это совсем не такой трупак, как на занятиях по анатомии. Там нечто непонятное, коричневое, растерзанное сотнями пинцетов и на труп человека не похожее. А тут еще теплый трупак!

На операции мы так и не попали в то дежурство. Нажрались потому-что и съебнули спать на нычку, что б ни кто не нашел и не заёбывал. В последующие разы, мы всегда брали с собой водку, пиво и спрайт.

Было до хуя еще всяких приколов. Но об этом потом, и так до хуя букафф.

КАРАБАС БАРАБАС©2007