В минувшую пятницу я вышел из дома и пошел в магазин. Я купил молоко, хлеб и возвращался домой. Каково было мое удивление, когда я обнаружил, что ключи не подходят к двери. Я безрезультатно поковырялся в замке минут десять и пошел во двор – нужно было обдумать дальнейшие мои действия.

Телефон, конечно, я оставил дома, поэтому невозможно было позвонить. Соседи… Все соседи были закупорены в своих домиках и как будто никогда не выходили – я их ни разу не видел. Можно поехать к друзьям, но с дверью всё равно надо что-то делать.

Я встал со скамейки и опять пошел к двери. Поднимаясь по лестнице, я почувствовал какой-то толчок. Не физический толчок, а некий импульс: будто мимо меня пролетел большой магнит, а мои нейроны, будто металлические, потянулись за ним. Это произошло в какие-то доли секунды. Я подошел к двери, вставил в скважину ключ и повернул его – замок поддался.

В прихожей я включил свет и положил, как обычно, не глядя, пачку молока и хлеб на стул, стоящий справа от двери. Повесил куртку на вешалку, снял ботинки и повернулся к стулу. И тут снова этот импульс, который длился уже чуть дольше предыдущего. Я в забытье смотрел на стул. Когда импульс прекратился, я как-то по-новому посмотрел на стул и только теперь увидел, что на нем располагались две пачки молока и две буханки хлеба.

Первая мысль – в доме кто-то есть. Я обошел комнаты, и никого, как и следовало ожидать, не было. Я взял все продукты со стула и пошел на кухню. Разложил их на столе и стал разглядывать. Две пачки молока – одинаковые, с лейблом одной фирмы. Две буханки хлеба – дарницкого, в нарезке. Каждая запечатана в полиэтиленовый пакет, скрепленный такой пластмассовой сверху и металлической внутри гибкой штучкой, на которой ставится дата изготовления. Я посмотрел обе – даты одинаковые. Я взял упаковку молока – на ней сверху прилеплен магазинный стикер, на котором указывались цена, штрих-код и какой-то цифровой индекс. На второй упаковке был точно такой же индекс, даже стикер приклеен под таким же углом. Я открыл пакеты с хлебом и стал рассматривать нарезанные куски хлеба. Могу отдать голову на отсечение – куски с одного пакета были абсолютно такими же, как куски с другого пакета! Вплоть до хлебных дырочек, выпуклостей и неравномерностей запеченного теста.

Я пошел в прихожую к вешалке – по привычке я всегда оставлял чеки от покупок в кармане куртки. Я стоял и смотрел на висящую куртку, мне было от чего-то тревожно. Тревога смешалась с очередным накатившим импульсом, еще более длительным, чем были два предыдущих. Я переждал этот импульс и сунул руку в карман куртки. Пальцы нащупали… черт! Два чека!

Наверное, я целую минуту так и стоял с рукой в кармане, не решаясь вытащить нащупанные чеки. Мысли мои бегали с поразительной быстротой, я даже не успевал их запоминать. Немного придя в себя, я глубоко выдохнул и вытащил из кармана руку. В кулаке были сжаты уже намокшие от пота чеки. Я их сжимал с такой силой, как будто от этого зависела моя жизнь.

- Но я же не сошел с ума. Всё в порядке. Подумаешь, чеки… Может один за молоко, а другой за хлеб. Или… Да мало ли – может быть с прошлого раза один остался. – Утешал я сам себя, глядя на свой кулак. Пот ручейком потек по спине.

Я разжал кулак и посмотрел по очереди на чеки. Время покупки – одинаковое, вплоть до секунды.

- Боже… - Я стек на стул и испуганно смотрел на две маленькие бумажки, которые напугали меня до смерти.

Я закрыл глаза, думал, может быть это галлюцинация или сон, а может это просто усталость. Открыв их, с ужасом вновь вглядывался в два одинаковых чека.


* * *

Честно говоря, когда я сидел там, в прихожей, в ужасе глядя на чеки, какая-то часть меня боялась, что когда я приду на кухню, то обнаружу всего лишь одну пачку молока и одну буханку хлеба. А это означало бы, что я сошел с ума. Но к счастью, два комплекта продуктов преспокойно лежали на столе.

И теперь мне стало совершенно ясно – я не один в этом мире. И этот мир со мной не один. Есть кто-то такой же, как я, который ходит за хлебом и молоком, живет в таком же доме, кладет чеки  в левый карман куртки и вечерами любит говорить сам с собой. И в минувшую пятницу, когда он пришел из магазина и положил на стул хлеб и молоко, которые через мгновение исчезли, он подумал о том, что где-то, совсем рядом и в то же время далеко, существует такой же, как он. Такой же, как я.

Две буханки хлеба и две пачки молока я употребил в тот же вечер, мысленно извиняясь перед таким же, как я, который забыл у меня дома свои хлеб и молоко. И я скажу – никогда еще молоко и хлеб не были такими вкусными.