В одной далекой-далекой деревне, что в такой глухомани находится, что туда даже комары не долетают, жил да был гениальный изобретатель Коля. Жил он в деревне, разумеется не один, были там и другие люди, только кто их всех упомнит-то! А Колю все помнили, даже в соседних деревнях. Кому чем поможет - кому машину времени подарит, кого летать научит, а пару раз даже приворотное зелье людям делал. Крепкое зелье выходило, такое, что неделю мужик ничего не соображал. А ежели девица и такого окольцевать не сможет - грош ей цена.

Изобретал Коля тот, самое разное, но всегда полезное выходило. Только один раз плохо получилось. О том-то сказ и будет.

Лето тогда выдалось жаркое, даже облака и те подальше убежали. Вот и не заметил никто, что Колян уже пол года нос из дома не кажет - изобретает чего-то видать. Ну и решили проведать, что да как и по какому поводу.

Послали, как водится, Степана - он самый смелый и бесполезный был, да и с Колей тем дружил иногда, по праздникам, в основном.
Подошел Степа к Колиной избе, ноги о коврик вытер, да и постучал в дверь.
- Кто там? - отозвался Коля.
- Я это, Степан, проведать тебя решил. Может надо чего?
- Да не, все есть вроде. Ты ж меня знаешь, мне многого не нужно... Еда-питье – вот и достаточно. А ты заходь, разговор интересный есть.
- А у тебя как, безопасно? - уточнил Степан, - или как в прошлый раз?
- Безопасно, конечно...
- Так ты и в тот раз так говорил...
- Говорил. Но как я мог знать, что ковер-самолет полетать захочет? Не дрейфь!
Зашел Степан в дом, осторожно, голову пригнув и глаза ладонью прикрыв - мало ли что соседушка удумал. Осмотрелся он: все вроде нормально. Колян за столом сидит, ест-пьет чего-то, на вид – яства какие-то заморские, вкусные-превкусные. И, главное, рядом стул один свободный есть.
И порешил Степан друга уважить, трапезу с ним заморскую разделить.
Сел он за стол, вина себе кружку налил, и, как водится, на закусочку яств себе полную тарелочку положил. Правда, не заморскими они оказались, а местными - курицы всех видов, размеров и фасонов - и жареные, и вареные, и пареные, и соленые, и копченые... Да по форме все странные-престранные.
- Ну, рассказывай, как у тебя дела-то идут, - обратился к соседу Степан, - чего нового придумываешь-изобретаешь?
- Да так, помаленьку, тружусь понемногу, эксперименты всякие научные ставлю.
- И чего, выходит?
- Да по разному бывает. Я вот сейчас кур без инстинкта самосохранения вывел, - похвастался Колян
- Без чего? - уточнил Степан.
- Без инстинкта самосохранения. Ну перестали они у меня гибели бояться, плевать им на нее. Приспичит им в печь залезть - залезут.
- На фига?
- Как это на фига? Они теперь в суп или на сковородку сами прыгают! Вот хочу еще, чтобы еще потрошились по пути, а то такая фигня получается...
- Ну ты садист, - присвистнул Степа.
- Да не, они кайф от этого получают. Целью жизни, можно сказать, считают. Ты бы видел с какой радостью они в котел прыгают...
- Да я не о них... Кого куры эти дрянные-то волнуют? Я о тех, кто есть будет...
- Я же говорю - работаю над этим. Уже пара цыплят нормальных получилось. Жалко только рановато выпотрошились, до котла добежать не успели..
- А, ну тогда ладно, идея хорошая, - оценил находку друга Степан, - кура-самоварка штука полезная. Не люблю я им шею сворачивать, мерзко это как-то...
- А то! - подтвердил Колян, - я потому и занялся. Только проблема одна есть.
- Какая?
- Мрут гадины как мухи. Я раньше думал - куда уж глупей моей курицы. Ан нет - эти еще тупей. Стоит отвернуться - сразу во что-нибудь вляпаются - либо с обрыва свалятся, либо башкой о стену с размаха шендорахнутся, либо еще чего похуже. Один цыпленок так и вовсе сам на вертел нанизался - висящей на нем курице позавидовал...
- Мерзость какая! - возмутился Степан.
- Да не, это еще ничего. Я их в стойло специальное поставил, веревками привязал, чтоб не сбегали. Только чтоб до кастрюли дойти могли - и все, больше и не нужно ведь.
- Ну и?
- Не помогает, все равно дохнут, мерзавцы этакие. Чуть больше жратвы насыпал - и все, капут птичке. Жрать будут пока не лопнут.
- А ты дозатор поставь, чтоб строго норму выдавал.
- Пробовал, - грустно вздохнул Колян, - у них тогда другая бодяга какая-нибудь начинается. Одна курица вот ради прикола себя той самой веревкой задушила. Лежит, синяя вся, куда мне такая нужна? Другая от нечего делать себя клевать стала, так и клевала, пока не окочурилась. Ну или жрать отказываются просто. А самое жуткое - когда сначала отказываются, несколько дней не жрут ничего, а потом весь скопившийся корм пока не лопнут глотают. Давятся, синие все, а все равно пока не лопнут жуют...
- А зачем? Какой в этом смысл, зачем они это делают? Может от скуки?
- Может...
Первая кружка вина к тому моменту уже к концу подошла, так что разговор шел легко и непринужденно, да и яства уходили помаленьку. Заморские - не заморские, а заморить червячка и ими можно.
- А ты веселить их не пробовал? - уточнил Степан.
- Пробовал. Только не дает ничего. Вот поставил я одной курице пластинку, граммофон завел, все дела. Ну, думаю, сейчас веселиться начнет. А она взяла и из окна выбросилась. Пол тушки совсем в хлам, да и остальное так неприглядно выглядело... Пришлось в салат положить.
- Этот? - уточнил Степан, показывая на большое блюдо, стоящее посреди стола.
- Ага, - кивнул хозяин.
- Очень вкусно, - похвалил Степан, - жаль только кончилось быстро.
- Это ничего, - успокоил друга Коля, - к завтрашнему утру, Марья опять полный стол курятины наготовит. Хозяйственная она у меня, столько уже рецептов забытых вспомнила...
- Кстати, а где она? Негоже как-то трапезничать без хозяйки? – спохватился Степан.
- Да она за курами сейчас следит. Мы с ней по очереди дежурим. Вот сейчас поем - пойду за ними смотреть, а она тогда перекусить сможет...
- Понятно, - поддакнул Степан, - значит, говоришь, никак тебе их не развеселить?
- Ага, напрочь, - кивнул Колян, - я и щекотать их пробовал, и фокусы показывал. Даже червяка на нитке перед клювом держал.
- И?
- Скучают гады. И еще нахальнее всюду лезут. К тому же, веселить постоянно невозможно, чуть отвлекся – и перестали радоваться и находят способ, как потерять товарный вид.
- Может это они от любопытства? Если так - тогда вывести совсем не любопытных и дело с концом.
- Пробовал. Без любопытства и вовсе кошмар получается. Их так даже жрать научить не удается. Не интересно им узнать, что такое еда и все ты...
- А ежели все это самосохранение только во взрослом виде убирать?
- Можно, конечно. Только без толку - кому нужна курица, которой надо укол делать? Проще шею свернуть. Да это и не очень помогает. Чуть ситуация изменится - и все. Не было собаки, а появилась - курица, считай, сразу же попадет ей на обед. Даже в замкнутом пространстве все может пойти не так - чуть зерно другого цвета иль еще чего - и все, привет курятина.
- Ужас, - поддакнул Степа.
- А вот с людьми все нормально получается...
- В смысле?
- А людям пофиг, что с инстинктом самосохранения, что без - они в основном на привычках держатся. И в школах учатся, чтобы знать как вести себя в любой ситуации. Инстинкт только у единиц работает. Даже если с детства его убрать - все равно все нормально. Слишком человек привыкает к условностям, слишком много правил, что даже без инстинкта самосохранения все идет как заведено. Я вот даже думаю, а у всех ли он есть?
- В смысле?
- Ну как же, человечество никогда не заботилось о своей безопасности, лишь о безопасности родных и Родины.
- Ну ты даешь! - возмутился Степан, - ежели жизнь за Родину - это тебе не хухры-мухры, это ж...
- Так я и говорю - за Родину, за идею, для того, чтоб острые впечатления испытать....
- Ну ты загнул! - восхитился Степан, подбирая последние крошки - это только поначалу казалось, что стол завален едой, а сейчас стало ясно - не так уж и много этих куриц было, - ладно, пойду я.
- Ну ладно, пока. Ты заходи, если че про кур надумаешь.
- Конечно, соседушка.

На этом они и расстались. А на следующий день у Кольки весь курятник сгорел. Ни одной курицы не осталось! Поговаривают, что сами они себя и подожгли. Хорошо хоть Колян с бабой своей целы остались, а то бы кто нам сапоги-скороходы бы делал?