СССР. 30-ые годы ХХ века. Зима. Городские пернатые могли находить пищу в обычном навозе. Благо, что в качестве передвижения простой люд преимущественно использовал конские повозки. А лошадки хезают, лишь приподнявши хвост, прямо на мостовую.
С отступлением закончили, итак, сидели как-то два воробья на телеграфном проводе. Один старый (старый – с.), другой молодой (молодой – м.). И, естественно, молодому не терпится перекинуться парой слов с бывалым джедаем и он первым открывает клюв.
М. – Ну как клюёт?
С. – Кто?
М. – Я в смысле: «обильно срут здесь»?
С. – Редко, но метко.
М. – В смысле «метко»?
С. – В том, что много за раз, но мало за час.
М. – И что в меню?
С. – Та. В основном переваренное сено. Иногда попадается овёс.
М. – Надоело какашки жрать. Поскорей бы весна.
С. – Вот вам, молодым, вечно поскорей бы. В зиме тоже есть свои прелести...
М. – (перебивает) Тю! Навоз любишь клевать что ли?
С. –  Ну разве навоз это прелесть? Вот рябина, вишня зимняя...
М. – Ну нихуя себе, старый, ты бы ещё вспомнил, что до революции было. Люди нынче не те пошли. На Украине вон вообще на нашего брата промысел ведут, дабы самим с голода не умереть.
С. – И как? Помогает?
М. – А пёс его знает. Я же там не был. Как это началось, так многие наши прочь подались. Вот я одного такого «перелётного» и повстречал давеча.
С. – А ну цыц! Вон гляди! Может эта осчастливит?
Тут одна из лошадей на дороге приподняла хвост, и спустя пару секунд, оглушительно пукнула, за что получила кнута и лжеродословную по матушке от извозчика.
М. – Не, дед, это ложный вызов.
С. – Много ты знаешь. На ложный вызов тоже внимание стоит обращать. Вон оглянись вокруг. Видишь, сколько конкурентов сидит на соседних проводах и карнизах? Так можно и без обеда остаться. Тут надо сноровку проявить. И ринуться в предполагаемое место падения, ещё до того, как еда приземлится туда.
М. – Твоя правда. Конкуренция бдит.
С. – Что ещё «залётный» рассказывал?
М. – Говорил, что по дороге к нам видел, как люди зерно собирали. Оно высыпалось с перевернувшегося вагона «на Москву». Многие пернатые поддались искушению. Начали близко подлетать и клевать прямо на месте. За что и были безжалостно убиты двуногими. Много наших погибло в той схватке.
С. – Да, с человеком шутки плохи. Так ведь раньше всё наоборот было. Они нас кормили, а мы на них срали.
М. – По твоему разумению, как скоро тяжёлое время прекратится?
С. – Ну сороковые наступят, страна с колен на ноги встанет. Вот бы дожить до момента, когда опять кормушки общаковые появятся.
М. – Старый, ностальгия  замучила? А ведь это всего лишь сравнивание худшего в настоящем с лучшим в прошедшем.
С. – А-а. Ты хоть раз кормушку видел? Нет. А в кормушке охуенно. Всегда пожрать есть. Попиздеть с коллегами о тяжёлой долюшке.
М. – Не сцы, деда. Всё будет хорошо. Наступит весна, и покажет кто где срал. Еды будет немеренно,  а затем почки на деревьях, трава....и всё зелёное, свежее...
Тут старый воробей стал представлять свой весенний рацион, который описывал молодой. Замечтался и зажмурил глазёнки. Как только открыл их, увидел быстро приближающийся клюв молодого. Тот за считанные мгновения не только вынул у старого его око, но и, проглотив его, пошёл на повторную атаку. Сноровка, быстрота, сила и проворность позволили без особого труда лишить старого воробья второго ока, которое вскоре тоже спускалось вниз по пищеварительному тракту молодого пернатого. Старый слепец едва держался за телеграфный провод.
С. – Ах ты...
М. – (перебивает) Гурман? Да не, я просто гавном питаться не привык.
Количество потерянной крови и шок от болевого порога сделали своё дело. Старый воробей потерял сознание и разжал лапки, огибавшие провод.
М. – Лишь бы на смерть. Ему, слепому один хуй не выжить, будет мучиться только. А мне мяса хватит на пару дней.
На мостовой, вокруг только что наваленной кучи лошадиного навоза, трапезничала целая стая других воробьёв. Аккурат в середину приземлился бывалый джедай, и приземлился удачно. Не судьба была ему сегодня умереть, во всяком случае, быть съеденным точно.