- Ты!..
- Что «ты»?
- Что ты делаешь?!
- Я? Что я делаю?
- Да нихуя! Какого хера?! Зачем ты со мной так поступаешь?!!
- Перестань, успокойся, не гони, все хорошо. Сейчас мы пойдем, выпьем кофе, и все будет   
  нормально.
- Пошел нахуй, пидор, блять! Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Урод!..
Вали отсюда нахер!!!
- Солнышко, перестань, все нормально…
- Нихуя себе нормально!!!.. И это ты считаешь нормальным?! Да нихуя не нормально! Пошел нахуй! Заебал, блядь! Выродок! Убирайся отсюда! Я тебя не люблю, я тебя ненавижу, сволочь!
Он пытается ее обнять, прижимает ее к себе. Неудача.
- Больно, блядь!.. Не трогай меня!  Я    Т Е Б Я    Н Е      Л Ю Б Л Ю… (по слогам)

Она. Часть 1.

Она. Водокачка, рядом с торцом его дома (Откуда она, блядь, взялась в центре города?). Глаза вниз. Все плывет.
- Это не он! Его нет! Не было всех этих лет! Я не хочу его знать! Это не он, это не тот человек!

Она в себе. Ей хочется быть в себе. Ей хочется уйти в себя. Она не видит и не чувствует всего, что происходит. Ее трясет. Есть только она и ее мысли или, скорее, чувства. Ее единственное желание избавиться от его присутствия рядом, в мыслях, в принципе.  Это ступор.

Он. Часть 2.

Полдень? Обед? Да хуй его знает, солнце палит, что мозги плавятся. Быстрыми шагами он уходит от водокачки и девушки, плачущей навзрыд. - Сука! Заебала уже! Истеричка драная! Сколько можно терпеть всю эту хуйню? Ебись оно все конем, блять! – мысли бегают в голове – Быстрее, сцуко, блять, пока не опомнилась, потом начнется совсем пиздец.
Подбежав к остановке, не глядя на номер маршрута, садится в автобус. Еле успевает. Внутри копошится толпа бабок и дедов всех возрастов, норовящих толкнуть, уебать локтем. Воняет  синтетическими кофтами, надетыми на голое, немытое тело в тридцатиградусную жару. Душно, но все форточки закрыты.
Он, извернувшись, протягивает руку в сторону люка, открывает его. В автобус врывается порыв свежего ветра, тотчас же порванный пополам чьей-то заботливой рукой.

- Охуел совсем! Не видишь, дети сидят?
Алексей оглядел салон в поисках несовершеннолетних отпрысков и узрел семилетнего мальчика. Судя по цвету и выражению лица, в ближайшие пару минут он собирался блевануть.
- Он же заболеет! Лечить ты будешь? – разорялась краснолицая баба в розовой гламурной майке и с невероятно толстой жопой – Лекарства знаешь, сколько стоят? Я не для этого на барахолке целые сутки въебываю, блядь! Тебя, между прочим, как и остальных долбоебов, обихаживаю!
- Ага, «наёбываю», скорее – пронеслось в голове, но дальше не пошло. Это было единственно правильным ответом. Если бы вылезло, Алексей стал бы жертвой дьявольского избиения полуторацентнеровыми подобиями женских рук.
- А если МЕНЯ продует??? – начала бубнить бабка, стоящая рядом. Пиздеж подхватили все пассажиры, за исключением мальчика, который уже искренне верил в существование богов свежего, прохладного ветерка. Обсуждению подверглись все возможные темы. Начиная с развала Советского Союза и заканчивая освоением космоса. Во всех бедах крайним оказывался уже порядком позеленевший Леха.

Мальчика обильно вырвало на брюки и юбки всех его соседей, за что он был жестоко отчитан мамашей, и отпижжен старушкой, боявшейся простудиться. Алексей протиснулся к окну. Абстрагировался и уткнулся в пролетающие мимо пейзажи. На протяжении всей поездки, как ни странно, он не увидел ни единой живой души. Даже собаки с бомжами куда-то запропастились.
Вышел остановкой раньше в надежде на какое-нибудь подобие ветра, но ничего подобного не обнаружил. Пот бежал ручьями.

Серые, нелепо торчащие пятиэтажки молча глазели на него. Из окна уставилась женщина, лет сорока. Огромные, как сажа, черные круги под глазами, белесые, больные глаза, тонкие губы. Седина, крепко врезавшаяся в густые каштановые волосы.
- Чего уставилась? – пробормотал себе под нос
- …лась…
- …лась…
- …лась… - подхватили ее губы. Шепот разнесся эхом по всем окрестностям.
Пробежал холодок. Откуда здесь эхо? Становится не по себе.
Алексей ускорил шаг. Асфальт с хрустом ломается под подошвой ботинок.  Из каждого  окна каждого дома на него смотрят белесые глаза женщины.
- Хуйня какая, блять…
Добравшись до нужного дома, он вошел в подъезд. Поднимается на четвертый этаж, квартира направо. Звонок. Нет ответа. Звонит еще раз. Та же история. Ждет несколько минут.
- Договаривались же вчера! Будет ждать.… Где?

Возвращаться одному совсем не хочется. Нужно отдохнуть, сесть и подумать, поговорить. Может, подскажет чего. Самому разобраться нереально во всей этой хуйне.
- Чего не открывает? Слышно же, разговаривают.
Толкает дверь. Открывается. Проходит, не разуваясь, в коридор. Пусто. Никто не встречает.
Вешалка, полная курток, пальто, пиджаков, всяких тряпок. Но куда подевались хозяева? Кухня. За столом, перед сковородкой сидит Андрей. Жует, громко чавкает и роняет куски яичницы изо рта.
- А! Здорово! Я тебя  заждался уже! Че так долго?
- Заждался? А дверь открыть слабо?
- Так не слышал, ты извини, орут все. Разве сам не заметил? Здесь никому не открывают. Все сами заходят.
В этот момент и в самом деле слышится топот сотни ног. Видит массу лиц. Несколько знакомых, но, по большей части, чужие люди. Каждый разговаривает с кем-то невидимым на совершенно разные темы. Гул нарастает, и в течение нескольких секунд становится настолько громким, что начинает кружиться голова.
- Ты присоединяйся! Чего встал? Кофе будешь?
- Ага, сейчас, только руки вымою.
- Давай, там, кстате, тебя уже ждут.
- Кто? Она, штоле, приперлась?
- Может и она…  Нихуя не скажу, сам все увидишь. Ты скорее давай.
- Ага, сейчас буду.
Ванная.
  Тишина. Капает кран.

- Привет! – доносится из угла комнаты, метрах в двух. Рядом нет никого, кому может принадлежать этот голос. До боли знакомый голос, который просто никак не может звучать. Просто потому, что его обладатель мертв. Катя умерла 2 года назад, он присутствовал на ее похоронах. Подходит к ванне. Черно-коричневая бездна, уходящая в никуда.
- Привет.
- Что, плохо все?
- С чего ты взяла? Нормально все. Как сама?
- Хорошо. Главное, не скучно. Есть с кем поговорить. Нас здесь много. Гораздо больше, чем ты можешь себе представить.
- …
- Ну как? Идешь к нам?
- Как?
- Просто сделай шаг.
- Шаг куда?
- Шаг ко мне.
Мысли несутся с невообразимой скоростью, скорее не мысли, а образы, картинки, слова, чей-то  шепот, звуки, голоса…

  Алексей видит все. Видит всех. Видит все, что происходит повсюду. Видит седую женщину из окон, видит каждого, присутствующего в квартире, дома, улицы, но не видит ее, ту, которую он оставил там, на колонке. Внезапно его окутывает животный страх. Паника. Он рывком открывает дверь, бежит через коридор на выход. Его никто не пытается остановить. Все провожают взглядом. Пустые, мертвые глазницы. Просто смотрят, но от этих взглядов выступает холодный пот.
- Нужно бежать, просто бежать, мне нечего здесь делать…  - Пробегает лестничную площадку. Вот он выход.  На улице все та же тошнота и пустота. Бежит по улице, по дворам.
- Где? Где, блять!???!! – кричит. Но не слышит ни звука.
На остановке видит автобус, на котором приехал. Все, включая мальчика, провожают его взглядом. От них некуда деться. Все смотрят только на него. Его видят повсюду. Препятствия и расстояния не имеют значения.
На повороте спотыкается, о камень, падает в лужу, встает. Кровь заливает лицо, но он не чувствует, ему не больно, он этого не замечает.  Через 10 минут он видит знакомый дом. Вот она, остановка, на которой он сел в автобус. Вот угол дома, на  котором повернул сегодня. Подходит ближе. Поворачивает за угол, смотрит. Смотрит молча, не двигаясь.
Она. Она не сходила с того места, на котором они расстались.
Синяя водокачка (какого хуя она делает в центре города?).
Он.
Яма, заваленная щебенкой.
Его мертвое тело.