Лежу  я как-то в дурке. И захотелось мне подрочить. Не то что очень уж приперло, но думаю – раз в дурке – нужно отрываться по полной. А поршень не стоит ни хуя. А хуле ему стоять если во мне смесь галоперидола с аминазином – руку к хую лень протянуть, да вокруг человек сорок уебков бессонницей маются. «Но если решил – за дело!» пурква па.

Долго я его мутузил. Сперва стремался, но потом настроился, приноровился и давай налима своего выгуливать – туда-суда.  Тут вижу – пиздюк с плеером за мной наблюдает – ну у меня и опал по привычке – нет опыта дрочки под наблюдением олигофренов, я до этого только в одиночестве дрочил или при бабце каком.
    
На следующий день – авторитет. И последователи организовались. Вся фишка в дурковской драчбе – это кончить с полувставшем хуем, т. к. ну очень хуево стоит.

Дрочба дрочбой, но скукотища бля не в рот ебаться, да и полное хлебало слюней огорчает. Но развлечение найти можно. В экстрасенса, например, поиграть: подойдешь к дурику, брови сдвинешь и начинай буркалами вертеть, полминуты повертишь – хули блять, сработало! Кричит: это ты сука мне бля живот нахуй вспорол – изыди нахуй сотона.

С утра из процедурной моржи выскакивают – заматерелые такие 50-летние алкоголики в законе – это им «горяченьких» уколов нахуярили, чтоб жизнь медом не казалась. Моржи – потому что красные как раки и ебала как у моржей.

Хуле, скука…Лежишь на пионерской койке – жопа у пола, подушка в слюнях – хорошо, тока нехуй делать.

Вдруг блять со всево размаху какая-то тварь в белом халате захуяривает по койке штативом с бутылками и не давая проснуться вены ковырять начинает и блять иголкой почему-то такой,  диаметром со стержень от аторучки. Ну,  хули эти капельницы – смех один: это их психиатрическое плацебо такое – нахуярить тебе по вене воды или растворчик соляной и, блять, все довольны-все смеются – объебали дурака и рады, гниды нахуй.

Капалку отключили – пора поссать. Ссать не опираясь рукой об стену весьма затруднительно, но и так после похода в тубзооборону чувствуешь себя Форестом Гампом после кругосветного пробега – хуйле – надо отдохнуть, скоро на  обед хуярить.

На обед как то веселее идется, хоть жрачка и никакая – так поганить продукты умеют только наверно в российских  больничках.

Вслед за послеобеденным оттормозом просмотр телепередач: сидят на лавках два-три десятка долбоебов и с открытыми ебачами втыкают. Как музыка заиграет, так качать своими туловами принимаются – тунцуют на…  А кто до макушки обколот – те просто сидят слюни пускают – сопереживают, значит происходящему в ящике – эмпатию, бля, в себе тренируют – тьфу блять – аж затошнило.

Медсестрички, те что помоложе – с пиздятинкой в глазенках, да ище и с подъебоном нах: я блять почти што врачь ниибаца, а вы, жывотные, блять и мечтать не думайте в пизденке моей поковыряться – хуле уебки, кретиниусы нах. Но те молоденькие, не заматеревшие хуй с ними – что-то человеческое в них изредка бывает и промелькнет. А бабищи уебищные, квадратные – завхоз там или особенно кухонные рыла – это что-то: просто танки нахуй, беспезды – на дороге с четырехрядным движением не обойти.
А хуйле, раскачались – жрут за половину больнички, да ище и принесеное больным пиздят без всякого зазрения своей охуевшей совести.

Теперь врачи. Тех я вообще не понимаю – на хуй им это нужно? Ежедневно выслушивать охинею и бред этот заносить в свои, блять, ебучие скрижали. Охуительно заибато им от этого что-ли? Это видно тяга у людей такая к дурдомам  - изъебнись как хочешь, но в дурке поселись навеки – хоть больным, хоть  професаром. А нахуй такие прафесары нужны: ты ему пиздишь полчаса про депресии всякие, он головой кивает – семейная, бля, идиллия, а потом почиркает в своих бумажках – и хуекс тебе с утра – шприц с аминазином такой же как Моргунову. Два-три дня в ахуе, потом тихонько галоперидолишь и про всякие там дипресии хуй кому расскажешь еще – нахуй надо.

Такое впечатление, что блять врачи нахуй хотят доказать своим учителям, что нет предела дозы нейролептиков и других транков всяческих. Потом, наверно, сидят в ординаторской и потешаются: я тому уроду 20 кубов въебал, а он хоть бы хны – надо ему тридцатку захуярить – интересно ведь посмотреть что будет.

Чё их держит этих врачей в дурдомах, хуй проссышь, хватило бы одной квадратной таблеткораздатчицы: ебало открой – горсть табов в пасть – глотать сука – ебало открыть – саажрал – пшел нах.

Хотя скорей всего врачи хатами на той работенке разживаются, интуиция подсказывает. Ну хуй с ними, с гнидами казематными – как были недоделками ими и подохнут.

Интересно еще понаблюдать за клоунами разными в день посещений. Сидит лапоухое чмо , бошка в расчесах от вошек да гнидок, а бабулька пришедшае из сумки харч вынимает, да медленно так, по-паркинсонически – тот проглот бля в себя жратву запихивает - за сырком глазирорвным колбаса, холодные яйца вареные, какая нить кура в фольге… Если застревает что – так он соком накроет и с удвоенной энергией захуяривает.

Примета есть в дурке: горшки в клозете обдристаны по самое немогу – вчера был день посещений.

А так, вообще, неубитым участком мозга пораскинешь – очень и нехуевственно в домике этом жолтом – работать не надо, табы не глотать научиться грамотно – как два пальца, ежели надолго обосновался – чуток упорства – и на пищеблоке хуяришь –лепота.

Хуево только, если заебет вся эта трихопиздия – влет домой не съебешь – надо перед лечащим врачом попрогибаться, да зав. отделением проставиться, вообщем долгоебень иногда получается.