Я ненавижу метро. Эта подземная аццкая повозка перевозит каждый день миллионы туловищ, которые, набившись, как шпроты в банке с каменными выражениями лиц каждый день едут продавать свои очередные 8-10-12 часов своей жизни. Едут на работу.  Подходя к станции, уже издалека чувствуется запах метро. Запах, который невозможно перепутать ни с чем. В переходе стоят продавцы механических крыс, которые запускают своих гнусных тварей под ноги людям. Крысы, с натянутыми на лапки гондонами, издавая мерзкий писк бегут прямо в толпу, которая, стараясь не наступить на них заботливо перешагивает или обходит их стороной. Вчера я раздавил одну. С таким же отвращением и силой, как если бы она была живая.

    Никогда не покупаю пластиковые проездные. Только жетоны. Почему-то мне нравится сам процесс опускания жетона в турникет. Но сейчас жетона нет. Придётся отстоять ниибическую очередь, потому что народ затаривается едиными месячными пропусками в ад. Зомбирование начинается уже на эскалаторе: ”за последний месяц в метрополитене произошло 32 несчастных случая”, ”помогите человеку с белой тростью – это инвалид по зрению”. Люди с тележками, об которые всегда бьёшься ногами, снуют туда-сюда. Они заодно с продавцами механических крыс, я знаю это точно. Они присланы сюда, чтобы отравлять нам существование.

      Менты в метро - это низшая каста в мусорской иерархии. Их называют “кроты”. Их взгляды привычно выискивают призывников, кавказцев и подпитых заводчан. Затаскивая их в свою берлогу, у них в глазах появляется жадный блеск, точно такой же, как и на их чёрных дермантиновых куртках. Дизайнеры мусорской одежды изрядно поглумились, разрабатывая дикую смесь из ССовской формы и гей - моды 80 годов. 

      А вот и другие люди в форме. В камуфляже и с гитарами. Это - ВИА “сволота”. Среди них действительно попадаются иногда ветераны афганской и чеченской. Их легко отличить по выражению глаз от шушеры, косящей под них. “А звёзды тают в Джалал-Абаде в лучах зари, ты только маме что я в афгане не говори”. Все инвалиды принадлежат цыганам. Их покупают и продают. Их дарят своим детям на 12-летие. Положите им деньги. Положите, не жмитесь, хотя бы десять рублей. Всего лишь одну российскую десяточку.

      Не люблю людей, пьющих пиво в метро, потому что в большинстве случаев это люмпенское быдло. Но сегодня у меня в руке бутылка. Специально, чтобы позлить пассажиров. Я знаю, что в вагоне все на меня будут смотреть с ненавистью, сквозь которую, однако будет проскакивать что-то напоминающее зависть. Не к пиву, а к тому, что у меня слишком праздный вид для буднего дня. Я сегодня совершенно свободен. Мне никуда не надо торопиться.

    Заходя в вагон, глазами выискиваю симпатичную молодую девочку. Народу много, по-любому тебя к кому-нибудь прижмёт. Гораздо приятнее быть прижатым к молодому телу, нежели к какой-нибудь туше, пахнущей потом и шавермой. Да и девочке лучше находиться рядом со мной, чем с каким-нибудь “антенщиком”, который будет тереться своей шнягой об её попэц. В вагоне пахнет. Выискиваешь источник запаха и видишь бомжа, одиноко сидящего на скамейке и санитарную зону вокруг него диаметром несколько метров. Все молчат и терпят. На следующей остановке выхожу и перебираюсь в другой вагон.

    “Станция метро Чернышевская”. Это моя. Весь народ, как стадо буйволов ломится к эскалаторам. При подходе к ним движение  замедляется, буйволы резко превращаются в королевских пингвинчиков. Мелко семеня, раскачиваясь из стороны в сторону, они пробираются к эскалатору, который вывезет их из подземелья. Неприятно чувствовать себя одним из них. Ехать долго, эскалатор на Чернышевской один из самых длинных в мире. Хуле, Нева рядом.  Еще несколько минут, и я на свободе.

      Я очень люблю девочек, работающих в турфирмах. Они всегда красивы, молоды и счастливы. Через десять минут одна такая девочка, только что вернувшаяся с какого-нибудь курорта,  загорелая и пахнущая морем улыбаясь белоснежной улыбкой, вручит мне билеты и пожелает счастливого пути. А уже завтра лайнер, вжимая нас в кресло при взлёте отвезёт подальше от всего этого говна, в место, которое можно назвать только одним словом: “баунти”. Мальдивы. Мельчайший белый песок, пальмы, пирс, уходящий в океан, на конце которого находится наше бунгало. Каждое утро нам будут приносить цветы и фрукты местные жители, а вечером, одевшись во всё белое, мы будем венчаться по местному обряду. В пизду английскую набережную, лимузин, медного всадника, тамаду, вопли “го-о-орька!!” и какого-нибудь дядю Славу, который обязательно наебенится раньше всех и начнёт отжигать по полной. Ну и конечно, в пизду метро. Cash & carry.