В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в  самом обыкновенном  доме  жила лет двадцать пять назад  самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон.
Семья эта состояла  из  самого  обыкновенного шведского папы,  самой  обыкновенной шведской мамы, домработницы Фрекен Бок и самых обыкновенных Боссе, Бетан, и Малыша.
Об этой семье и будет рассказ.

- Милый, – сказала мама, – с Малышом определенно надо что-то делать. Я не могу жить в одной квартире с дауном, который ходит под себя. Только на одни памперсы для него уходит почти что треть всех наших денег!
- Дорогая, - ответил папа, - а я ведь тебя предупреждал, что не надо брать из дурдома тридцатипятилетнего дебила, чтобы получать за него социальное пособие. Государство никому просто так не платит. В конце-концов, тех денег, что приносили домой мы с Боссе, вполне хватало на жизнь, да и на кокс ещё кое-что оставалось.

- Ваше воровство белья с чердаков могло плохо кончиться для нас всех. К тому же, после той ужасной квартирной кражи, когда Боссе ограбил бедную пожилую женщину, проникнув в её квартиру через балкон…
- Вот только не надо этих истерик. Бедная, старая… Как фистингом с Малышом заниматься – так она сразу становится молодая и резвая. Ты в курсе, что если бы мы с Боссе не подломили её хату и не выгребли всё до копейки, то нам не на что было бы нанять домработницу. А как к домработнице, лично у меня к Фрекен Бок нет абсолютно никаких претензий.

- Сначала ограбить, а потом нанять её работать за собственные деньги. Узнаю твоё пошлое чувство юмора. Однако, меня интересует что же нам делать с Малышом.
- Как что? Отвезти за город и замочить по-тихому. Потом – расчленёнку облить бензином, а головешки - закопать. Всё как обычно…
- Дурак ты у меня. Его сразу же хватятся органы социальной опеки. Ты помнишь того старого педераста Юлиуса Енсена, что постоянно суёт свой нос куда не просят? Он ещё тогда положил на нашего Малыша глаз из-за размера его… хм… зайчонка и, подозреваю, что, пользуясь служебным положением, заставлял его удовлетворять в недалёком прошлом свои сексуальные потребности.

- Послушай, дорогуша. Можно подумать, что ты никогда не использовала его в том же самом качестве на пару с Фрекен Бок.
- Ну, милый. Это же совсем другое дело. Ты, я, Боссе, и Бетан с Малышом – одна семья. Нормальная шведская семья. Многие так живут. Некоторые берут к себе даже собак…
- Вот только не надо про собак! Помнишь, сколько неприятностей у нас было, когда Малыш захотел собачку и сбежал из дому? Эта старая пизда Бок как раз обкурилась своих знаменитых плюшек и забыла запереть дверь на замок.

Я его потом по всему Стокгольму отлавливал, и в итоге нашёл – он подрался с бомжами на какой-то свалке из-за куска собачатины. Хорошо хоть, его не сильно заточкой порезали, а то бы нас потом по судам из-за него затаскали.
- Так, дорогой. Хорош мне зубы заговаривать. Делай что хочешь, но чтобы к концу недели этого дауна у нас дома не было. Ты в курсе, что он ещё и пироман? Вчера спиздил с кухни спички и чуть не сжёг нахуй всю квартиру.
- Но, дорогая…
- Всё. Делай что хочешь, но чтобы в доме его я больше не видела.

Малыш сидел в своей комнате и скучал. Сегодня к нему почему-то не пришла его строгая няня Фрекен Бок, с которой он так любил поиграть в госпожу и раба, и Малышу оставалось только одно – подрочить, раз уж не удалось оттянуться по сексу.
Но дрочка быстро надоела. Надеясь развлечься, Малыш попробовал поиграть в кубики, однако дело не клеилось. Его любимое слово «хуй» никак не хотело складываться без ошибок. Вероятно, дело было в том, что Малыш был по жизни неграмотен, а может, - в том, что папа вчера отобрал у него кубики с этими тремя расчудесными буквами, поэтому получалось всё что угодно: от банального трёхбуквенного «мир» до экзотического «зеквикбраунфоксджампсовазелэзидог», но «хуй» упорно никак не хотел складываться.
Тогда Малыш посрал в памперс, и сел погонять вялого, грустно взирая сквозь решётку окна на тёмное весеннее небо, где сиротливыми точками зажигались первые холодные северные звёзды. Малыш тяжко вздохнул и пустил унылого шептуна. Нет. Сегодня день определенно не задался.

Вдруг он  услышал  какое-то  слабое жужжание, доносившееся откуда-то сверху.  Оно  становилось все громче и громче, и вот, как это ни покажется странным, в окне появились сначала две тонких ноги в грязных кроссовках и клетчатых штанах, затем – объёмистое круглое пузо с титьками второго размера, а потом – толстый ебач невысокого человечка с прилизанной на правую сторону рыжей чёлкой.
Человечек был привязан на толстой верёвке, а за спиной у него болтался старый сломанный вентилятор.
- Зиг Хайль! – вежливо поздоровался толстяк и проорал сквозь стекло, -  Хуле вылупился, гнида? Не торгуй еблом, пускай быстрее гостя внутрь, а то верёвка того и гляди лопнет!

Мама и папа никогда не разрешали Малышу открывать задвижку бокового оконца, не забранного стальной решёткой под угрозой наказания плетью. Тем не менее, иногда он тайком, ночью, когда никто не мог его уличить, тихонько приоткрывал его, и в щёлочку наслаждался свежим воздухом городских улиц.
- Открывай, дебилоид! Я – твой друг! – продолжал требовать с той стороны окна толстяк. Сейчас улечу отсюда нахуй, и ты снова будешь торчать здесь один!
Угроза подействовала. Соблазн подрочить на луну вдвоём пересилил природную робость Малыша перед наказанием, и он распахнул окно.
Толстяк немедленно забрался в комнату.

- Фууух. Фпесду такую эквилибристику. Стар я уже для этого… - промолвил он. Встав в горделивую позу, он вскинул в торжественном приветствии правую руку вверх и громко представился:
- Граф  Священной  Германской  Империи,  Кавалер  большого  Креста и Ордена
Золотой  Короны,  Постоянный Гроссмейстер Мальтийских Масонов Месопотамии,
Почетный  Атташе  при  Общеевропейском Союзе Благоденствия в помощи Малым Народам, Заслуженный Лётчик Вермахта, Двукратный Кавалер Железного Креста, Герой Люфтваффе, Почётный Фаллширмъегерь - Фон Карлсон!
В широко раскрытых голубых глазах Малыша сверкнула искорка разума, и на мгновение Карлсону показалось, что перед ним находится совершенно другой человек.

Вместо жалкого, пускающего слюни дауна, перед ним стоял высокий, белокурый ариец с мощным торсом, накачанными мускулами и стальным взглядом холодных голубых глаз. Лицо Малыша преобразилось, плечи расправились. Он встал по стойке смирно и, выкинув вперёд правую руку, хорошо поставленным голосом гаркнул: «Хайль Гитлер!». 
Затем глаза его закатились, он неловко покачнулся, лицо его снова приобрело бессмысленное идиотское выражение, и он неловко повалился на пол, хрипя и пачкая ковёр прущей изо рта густой белой пеной.

Карлсон подскочил к лежащему Малышу и, достав из нагрудного кармана большую столовую ложку, с силой впихнул её ему в рот. Затем перевернул Малыша на бок, поднял ему левую руку и с удовлетворением уставился на небольшую синюю татуировку под мышкой. На татуировке был изображён значок в виде двух молний и номер «11365».
- Der Striche nimm! Ich habe es gefunden!
На шум, произведённый упавшим телом, сбежалась родня Малыша.

- Что случилось, Карлсон? – спросила Мама. – почему он ещё жив? Мы, кажется, договаривались с Вами, что Вы были должны его хм… устранить. Сейчас Малыш должен был лежать внизу на асфальте. Несчастный случай, умалишенный выпрыгнул с пятого этажа…
Вы, кажется, нас убеждали, что являетесь специалистом по военной психологии и заставить его  выпрыгнуть из окна, для Вас не составит никакого труда. Извольте объясниться.
Карлсон тяжёлым взглядом обвёл всю компанию. Затем сунул руку в широкие штаны, и вытащил браунинг c глушителем. Пистолет плюнул четыре раза.

- Die grausamen Menschen. Swedishen Schweine. – он с презрением окинул взглядом лежащие тела, а затем похлопал Малыша по щекам, приводя его в сознание.
- Вставай, солдат. Некогда лежать. Это приказ!
Малыш открыл глаза и удивлённо уставился на Карсона.
- Дядя Вольфганг? Вы?!
- Ja, ja, meine Kleine.
- Где я?
- В Швеции, малыш. После той заварухи в Боливии мы с твоим отцом посчитали, что ты мёртв. Мы уже давно вышли из актива ЦРУ, поменяли имена и страны.  Отошли от дел. Наши люди мне недавно сообщили, что твой отец умер в Ботсване два года назад.

Я сам давно живу в Швеции и заведую порностудией, и заодно выполняю некоторые другие маленькие заказы. Каково же было моё удивление, когда меня наняла стайка этих извращенцев, и я вдруг увидел тебя, mein herz, в таком виде.
- Дядя, но я ничего не помню с того момента, как меня контузило…
- Это неважно, малыш. За это время ты научился многим полезным вещам в моём бизнесе. Очень полезным. Со временем ты их вспомнишь, а я тебе в этом всеми силами помогу.

- А что нам делать с этими? – Малыш кивнул на тела.
- О них не беспокойся. Моя уборщица – фройлян Бок – член СДПГ с 1935 года. Она подрабатывает здесь домохозяйкой и обо всём позаботится – ей не впервой, мой мальчик.
А мне давно уже нужен толковый помощник на студии. Старею, Алекс, старею… Ну, пойдём, дружок…
И дядя, поманив за собой Малыша, и игриво ущипнув его за жопу, быстрой армейской походкой вышел из квартиры Свантесонов.