- Алло, привет.
- Здорово, - это звонил мой кореш из Питера, Леха, - ты завтра свободен? Хочу подъехать, есть разговор.
- Что-нибудь случилось?
- В общем, да, но не по телефону. Давай завтра в 9.00 на Ленинградском?
Суббота, моросит дождь, иду на вокзал, пытаюсь угадать, какая пидерсия приключилась с Лехой. Мы с ним в детстве дружили, потом пути разошлись, и вот спустя 15 лет встретились. И началась у нас классика - Питер-Москва: то он ко мне оторваться приезжает, то я к нему. Нечасто, конечно: так, пару раз в год.

Подхожу. А вот и Леха, зонта нет – мокнет. Невеселый какой-то, ну, посмотрим.
- Пойдем в вокзал, сядем где-нибудь?
В разгар летних отпусков посадочных мест на вокзале, естественно, хуй: взяли по пиву, встали у столика. Открываю:
-  Ну, что, надо чаще встречаться!
- Но, нам-то как раз лучше пореже. – Леха явно какую-то муть сейчас начнет качать. Не люблю его таким.
Продолжает:
- Разные мы. Ты вот такой, бля, циник, а я другой. Помнишь, на прошлой неделе бухали, и ты вдруг извинился, что с Наташкой моей по пьяни пососался, когда зимой к нам приезжал? Я твоим словам сначала значения не придал, а домой вернулся, протрезвел – места себе не нахожу. Вот, вроде, сцену ревности приехал устраивать.
Пиздец!!!
Наташка – это его как бы жена. В последний мой питерский визит напилась с нами абсента, и, выйдя после очередного глотка в открытый космос, стала недвусмысленно до меня домагиваться. Я сопротивлялся и уворачивался - Леха-то рядом был. А когда он покурить вышел, я, сдуру-то и приобнял девчонку. Классная баба, хули ж? Леха резко вернулся, и мы вид сделали, типа, ничего не происходит, но мне показалось, что тему он просек на раз-два, хотя виду не подал. И вот спустя полгода во мне, бля, совисть, сука, проснулась, и я в сопли пьяный решил извиниться перед другом за невинную шалость. Бред какой-то.
Однако Леха считал по-другому:
- Я тебя в свой дом пригласил, а ты как говнюк. Конечно, ты - бабник, и философия у тебя соответственная, тебе по хую мороз. А для меня Наташка – все. Сам я тоже не подарок - пью, а она терпит: ей я почему-то нужен. Надо бы завязывать с алкоголем.

Леха работал водилой на самосвале. Признаюсь, его, прямолинейность и простота парня приехавшего когда-то с Дальнего Востока подкупали. Таких уже мало, вот так вот чисто и благородно смотрящих на жизнь. Жил он на шестнадцати квадратах у Наташки, коренной петербурженки, имел дочь-дошкольницу, но расписываться почему-то не спешил. Не очень, конечно, сладкая, но честная жизнь его уже шла по некоторому циклу: работа, пиво, домашний неуют, Наташка. Но вот и встряхнется несколько.
- Ну, что сказать? Для меня ситуевина банальна – нажрались, чмокнулись, с кем не бывает? Извини, еще раз.
- Я, блять, всю неделю мысленно готовился к разговору, смешно. Короче, давай ты мне больше не звони. Дружить с тобой заебато, но мне это слишком дорого обходиться. Если смогу пить бросить, тогда точно с тобой больше не увидимся.
- Как знаешь, – я протянул Лехе руку.
В последний раз.
Бля, и что я за подонок? Насрал человеку в душу, друга потерял по своей глупости. А ведь Санкт, мать его, Петербург у меня именно с Лехой ассоциируется. Вот и съездить не к кому, одни воспоминания. Не погуляем больше. Все прахом. Сам виноват.
Ну что ж теперь, не пить что ли?