Ночь. Я стою на балконе, в семейных трусах и застиранной майке. Вдумчиво изучаю едва тлеющий в сумерках огонёк сигареты. Ловлю себя на мысли, что минуту назад ни о чём не думал, наблюдая за тем, как тлеет тонкая папиросная бумага и закутанный в неё табак. Наверное, это и есть истинное блаженство – ни о чём не думать. Но стоит отвлечься от созерцания и сразу же события ушедшего лавиной обрушиваются на уставший мозг. Радости, проблемы и тревоги, ожидания, встречи и прощания, и мечты, мечты, мечты. И так изо дня в день, из года в год, из…
Так трудно заснуть после тяжелого дня, но ещё труднее просыпаться.

В домах один за другим гаснут глазки окон. Неясные тени мелькают на деревьях и строениях внизу. Деревья еле слышно шуршат листвой, переговариваясь о чём-то своём, деревянном. Изредка крикнет спросонья птица и смущенно смолкает,  словно устыдившись своей несдержанности. Заметно посвежело.

На улице тихо. Лишь изредка пролетают мимо мигающих светофоров полуночные машины, в которых неизвестные люди спешат по своим неизвестным делам. Гул моторов и шуршание шин странным образом вплетается в очарование ночи, нисколько не нарушая хрупкую гармонию. За спиной, за тонкой стенкой из железа и бетона, пластика и стекла, разметав волосы по подушке, спит жена. А где-то далеко и близко, по всей великой России, по всему необъятному миру спят друзья и знакомые и просто люди.  Хорошие и плохие, добрые и злые. Кто-то не спит, конечно. Работают, гуляют, горюют. Братан Пашка и президент Буш, негритянка Кондолиза и Танька из соседнего подъезда, путешественник Конюхов и первонах Фигаро и много-много других почему-то имеющих место в моей жизни.
Окурок, плюясь искрами, летит к земле. Завтра солнце рассеет колдовство этой ночи. Останется лишь усталость, сухость во рту и что-то похожее на одиночество.

Но,  почему-то я понимаю, что ничего этого нет, и никогда не было. И что вечность я вот так стою на балконе девятого этажа и смотрю на яркие огни ночного города и тусклые светлячки далёких звёзд.