- Соси!
- Как Вам не стыдно!
- Соси, кому говорю!
- Я же комсомолка!
Дурацкий такой анекдотик

Заснуть Исааку не удалось. Не прошло и десяти минут, как за занавеской раздалось робкое покашливание и знакомый женский голос произнес:

- Исаак Антипович, не спите еще? Можно к Вам?

Парсонс устало вздохнул. А что делать? Сам себе придумал такую роль.

- Входите, - коротко сказал он и принял сидячую позу.

В купе вошла женщина. Та самая, которая подарила ему детские валенки и у которой проблемы с мужем. Но она была не одна. Перед собой она толкала еще одну дамочку.

Та, вроде бы, стеснялась, и поэтому наша знакомая поощрительно подталкивала ее в спину, типа, не робей, подружка, здесь все свои.

Исаак молчал и вопросительно смотрел на вошедших дамочек, подняв одну бровь.

- Исаак Антипович! - обратилась к нему первая дама. - Стало быть, тут вот какое дело. Это - моя соседка по купе. Хочет с Вами поговорить, у нее такие же проблемы...

- Какие именно? - участливо поинтересовался Исаак.

- Ну... это... Короче, у нее супруг тоже изверг. Партийный, сволочь. И она... это... тоже... Короче, девица еще. Хотя и замужем восемь лет. Короче, мучает он ее подлец. Вы уж помогите ей, сердешной, чем сможете.

- Да-а-а? - протянул Исаак. Ситуация начинала его забавлять. - И много вас таких в поезде? Девиц?

- Не знаем. Пока двое, - ответили “девушки”.

- Ну, ладно. Рассказывайте, - сказал Исаак и приготовился слушать.

Васька тоже приготовился. Он не спал и все слышал, хотя и прикидывался спящим.

Как выяснилось, прибывшая дама работала телефонисткой в одном из отделений связи и была восемь лет замужем за коммунистом-извращенцем. Муж ее, собака такая, мучил свою супругу исключительно анаальным сексом, лишая ее таким образом житейских радостей. Кроме партийного мужа, больше у нее мужчин не было, и к своим 35 годам она так и ходила в девушках.

Больше всего бедную женщину возмущало то, что, занимаясь с ней этим опостылевшим делом, муж частенько читал вслух черновики очередного доклада на партбюро, ставил острые, в духе времени, нелицеприятные вопросы некоему Петру Михайловичу и сам же на них отвечал - метко и ядовито.

Когда она пыталась освободиться и подать какую-нибудь реплику, муж смотрел на нее грустно и укоризненно, и официальным тоном говорил:

- Попрошу не прерывать докладчика, Вас нет в списках выступающих в прениях, а у докладчика по регламенту еще сорок минут. Соблюдайте трудовую дисциплину и парламентскую этику.

Пристыженная жена продолжала “работу”. И так изо дня в день. С ума можно сойти!

Исаак внимательно выслушал просительницу и дал ей несколько советов и рекомендаций. А именно - больше времени уделять работе, повышать качество коммутации, найти себе какое-нибудь хобби, развестись с мужем и завести себе от кого-нибудь ребенка. На вопрос “От кого?” Исаак не ответил, но с интересом посмотрел на спящего Ваську. Он, конечно, мудак, но надо же людям помочь! А вдруг получится?!

Василий не спал и все слышал. И сейчас он сделал вид, что проснулся и вопросительно-выжидательно уставился в потолок. Исаак же сделал отмашку рукой. Типа, да ладно уж, чего там! Раз такое дело, то...

Исаак сочувственно и ласково посмотрел на женщину и сказал:

- Раздевайтесь, голубушка. Сейчас поможем. Мне нельзя, я на работе. Вы будете общаться с моим... как его... секретарем-референтом, - и он снова брезгливо посмотрел в сторону Васи.

Женщина покраснела, но не смутилась. Она тоже посмотрела на Васю - оценивающе. Затем сунула Васе руку лодочкой и твердо произнесла:

- Очень приятно. Анфиса Савельевна.

Было видно, что эта дамочка была не такая прихотливая, как ее спутница, и в качестве дефлоратора Васька ее вполне устраивал.

- Ганс Христиан, блядь, Андерсен, - фамильярно, но без вызова, отрекомендовался Василий и пожал протянутую, влажную от волнения руку.

Исаак немного поморщился. Ему было неловко за вальяжный тон секретаря-референта.

- Вот видите, Анфиса Савельевна, с кем приходится работать. Да, работа с людьми - дело тонкое, не все это понимают. Кадры решают все, - благодушно извинился Парсонс. - Ну-с, приступим! А Вы, голубушка, присаживайтесь рядом. Посмотрим вместе на это действо. Вы должны знать, что Вас ожидает.

Последние две фразы были предназначены первой дамочке.

Честно говоря, Исаак ей сказал это в надежде, что она откажется.

Но она не отказалась. Конфузливо хихикнув, она села рядом с Исааком. Опять явилась на свет “Кама Сутра” ( Исаак сделал вид, что не заметил, как Васька достал ее из своего рюкзачка), и Василий освоил с Анфисой еще пять картинок. Парсонс специально выбирал картинки попроще, чтобы не травмировать психику женщины. А той ничего, вроде, даже понравилось.

Понравилось и Исааку. Его соседке тоже понравилось. Но больше всего Исааку понравился Васька. Как будто он тоже лет восемь воздерживался, а сейчас дорвался до сладкого. Хотя странно все это. Васька говорил, что он давно женат, и у него жена - красавица. Врал, может быть...

Через двадцать минут сеанс был прерван Исааком, несмотря на бурные протесты Анфисы:

- Ну, хватит, хватит, ребятки! Пора и честь знать! Вы оба молодцы, но существуют такие понятия как трудовая дисциплина и охрана труда. А Вы, Анфиса Савельевна, запишитесь на другой день.

- А можно? - с надеждой спросила Анфиса.

- Конечно, можно! Мы открыты для народа всегда! - заверил ее Парсонс и вежливо, но настойчиво выпроводил обеих дамочек из купе.

Анфиса Савельевна, выйдя из купе, сразу же записалась на прием на все дни на неделю вперед.

Впоследствии она сделала все так, как советовал ей Парсонс: стала отличным, незаменимым работником и доросла до должности начальника краевого узла связи, развелась со своим ебнутым супругом, вот только хобби она выбрала себе странное - записалась в казачий хор ямало-ненецкого автономного округа.

Ну…. Записалась, и записалась себе. Нам-то какое до этого дело?

Глава 14 Бриллиант - вечный дар любви. ДЕ БИРС

А как поживают наши остальные герои? Клара, например?

О-о-о!

О! Клара влюбилась! Серьезно и надолго. Возможно, навсегда. Между прочим, с первого взгляда. А взгляд у Клары... Не ебаться какой взгляд.

В ее случае очень уместна русская поговорка “Любовь зла, полюбишь и козла”. Очень уместна. Потому что влюбилась она не в кого иного как в Ивана Мохнаткина, ефрейтора ленинградской милиции. Влюбилась с первого взгляда. Серьезно и надолго, как уже говорилось.

Как же это произошло, елы-палы?

Очень просто на самом деле.

Это произошло во время посещения Мохнаткиным сумасшедшего дома, в котором работала наша Клара.

Как уже известно, ефрейтор Иван зашел в дурдом не случайно. Целью визита было установление личности и местонахождения Исаака Антиповича Парсонса, этого придурка поганого и врага нашей Советской Родины.

Главврач психушки ничем помочь Ивану не смог (или не захотел), а Клара уже тут как тут!

Чего Вы хочете, мужчина? Исаака ищете? Ситуация такова, что я Вам помогу.

Остальное уже известно.

Любовь - штука тонкая. Непредсказуемая и опасная. Вот ее, вроде бы, еще нет, а вот - хуяк! И она уже есть. И откуда она взялась - черт ее знает!

С Кларой было точно так же. Некоторое время Иван не производил никакого впечатления на Клару. Так... мужичок какой-то... Но как только он заговорил о своих яйцах...

Тут-то и случилась с Кларой любовь.

Сначала это было чувство, похожее на жалость. Бедненький, яички у него болят! А потом - хуяк! Я же его люблю!

Встреча Ивана и Клары продлилась не более пяти минут. Клара за это время и успела-то только посоветовать, как найти Исаака - типа, разыскать Анжелу, а Исаак сам объявится. Но сколько чувств она успела испытать за эти пять минут, пока давала свои дурацкие советы!

Бурю!

Бурю!

Это были и страсть, и глубокая платоническая любовь, и острое желание отдаться, и нежное материнское чувство, восторг, преданность, умиление и ревность.

Пять минут истекли, разговор закончился. Иван распрощался и ушел, а Клара осталась одна в задумчивости.

“Это любовь, - констатировала наконец она. - Я сделаю из него человека!”

И Клара уже представляла Мохнаткина, холеного и томного, в шикарном кабриолете в мундире с золотыми эполетами. А рядом с ним Клара видела себя, в глубоко декольтированном платье, в мехах и бриллиантах, с длинным тонким мундштуком в руке.

Блин! Но ведь он ушел! Как же теперь его найти, подарить свою любовь и сделать из него человека?

А! Говно вопрос! Надо найти Анжелу, а Иван будет где-нибудь рядом околачиваться, Парсонса караулить.

Сказано - сделано! С этого момента жильцы соседних домов, находящихся рядом с домом, в котором жила Анжела, могли наблюдать любопытную картину.

Из подъезда выходит золотоволосая красавица (Анжела которая) и куда-нибудь идет по своим делам, а за ней следом крадется ублюдочного вида милиционер с биноклем в руках, а следом за милиционером крадется некая особа женского пола с выражением любопытства на лице.

Эту троицу часто можно было встретить в разных частях города. Где есть Анжела, там где-нибудь рядышком пасется Иван, а чуть подальше, в зоне визуального контакта, околачивается и Клара. Такая вот канитель. Только Парсонса что-то нигде не было видно. Поэтому процесс взаимослежки несколько затягивался.

Почему же Клара, выследив Ивана, не призналась ему в любви?

Э, ребята! Не все так просто!

Клара умышленно откладывала этот момент, полагая, что любовь должна накопиться, настояться, как вино, наполниться до краев, а потом она всю эту накопившуюся любовь ка-а-а-ак выплеснет на Ивана! То-то будет весело! Он просто должен был охуеть.

Наконец Иван набрался храбрости и вступил со своим объектом слежки в контакт. Проще говоря, познакомился. В этом случае для Ивана его задача заметно упрощалась.

А для Клары?

Для Клары наоборот - усложнялась. С одной стороны, следить за парочкой как будто бы проще. А с другой стороны - как быть с невыносимыми приступами ревности, которые мучили Клару Малинину всякий раз, когда она видела Ивана и Анжелу вместе?

Единственной утешительной мыслью для нее было то, что Иван ухаживает за Анжелой не по-настоящему, “понарошку”, только в целях выследить и схватить Исаака.

Действительно, что может найти Иван в этой смазливой кукле? Анжела которая. Ничего, кроме чванства и бессмысленного кокетства. То ли дело Клара! Она-то могла предложить Ивану ну о-о-очень много всего. Всякого разного. И для ума, и для души, и для тела. Если Иван не дурак, то он должен это понимать.

Ну кто такая Анжела?

И кто такая Клара?

Одна - красивенькая и глупая кокетка, которая в постели - бревно бревном, а другая - мудрая и зрелая дама, которая заебала своих восьмерых мужей чуть ли не до смерти, и в объятия которой стремится попасть любой мужик. Только почему-то скрывает это. Стесняется, что ли? Да и где сейчас найдешь настоящего мужика? Мужика, который без лишних слов ка-а-а-ак прыгнет! Все какие-то ливерные, вялые, только слюни пускают и дальше, чем ущипнуть за жопу, не идут.

А Ваня не такой! Не зря же он, как увидел Клару, сразу же стал снимать штаны!

Вот это мужик!

“Иван прикидывается, - думала частенько Клара. - Он, хоть и простоват на вид, но не дурак же! На хрен ему нужна эта цаца? Анжела которая. Ну, ничего. Отловим Исаака, а там уж разберемся, кто есть кто: кто королева, а кто придворная, кто лед, а кто пламень!

Понятно, что эти игрища длились довольно долго. До тех пор, пока Анжела и Исаак не встретились на Поле Чудес. Естественно, Клара тоже стала невольной свидетельницей их необычного свидания.

“У-у-у-у, суки, - злорадно думала Клара, глядя на Анжелу и Исаака. - Сладкая парочка, блин! Чему вы там улыбаетесь, гады? Ничего-ничего! Сейчас вам Ванюша даст просраться! Будет вам позиция! И номер один, и номер два!”

Странно. Откуда столько ненависти? Анжела и Исаак ведь неплохие ребята! Что они ей сделали?

Дальше последовал известный нам арест Исаака. А затем случилось страшное. Иван пропал!

То есть как бы не совсем пропал, а выпал из поля зрения Клары.

Все равно неприятно.

Сколько бы она ни бродила под окнами Анжелы, Мохнаткин не появлялся.

Горе!

Какое горе!

Какое безутешное горе для работницы психбольницы! Какое дикое горе для женщины 30 лет! Пропал любимый!

“Ситуация такова! - размышляла Клара. - Ситуация такова, что Иван выполнил свой долг и не вспоминает обо мне!”

Как будто он о ней когда-либо вспоминал!

Клара очень сильно переживала. Эти переживания сразу же отразились на ее внешнем виде и на качестве ее работы.

Она стала еще безобразнее. Стала рассеянной, задумчивой и перестала следить за собой. Не в те места ставила клизмы больным, не туда, куда надо, выбрасывала содержимое “уток”, отвечала невпопад, ходила под себя и т.п.

В такой прострации Клара находилась несколько месяцев - до тех пор, пока какая-то ее знакомая не поведала ей одну любопытную историю.

Оказывается, эта знакомая по ночам подрабатывает уборщицей в городском морге.

Ну, так вот. На днях в морг привезли труп молодого мужчины. В общем-то ничего особенного, труп как труп. Но особенность заключалась в том, что этот труп был что называется “без рук, без ног”.

- Ну и что? - равнодушно спросила Клара, выслушав эту душещипательную историю.

- Как это “что”? - удивилась знакомая уборщица. - Представляешь - нет ни рук, ни ног! Я такого еще никогда не видела!

- Да ну и что, Господи?

- Ну... Интересно же! Тебе не интересно? Хочешь, я тебя как-нибудь ночью проведу в морг? Сама посмотришь. Поверь мне, зрелище впечатляющее!

Ясное дело, речь шла об Иване. Точнее, о том, что от него осталось после встречи с веселыми хирургами-студентами.

Кларе не хотелось тащиться ночью ни в какой морг. Но, с другой стороны, может быть, и правда в этом есть нечто любопытное? А, ладно! Пойдем! Делать-то все равно нечего.

И вот пришла Клара в морг. И вот повстречалась она снова с Иваном Мохнаткиным. Точнее, с тем, что от него осталось.

К чести Клары надо сказать, что подобное зрелище она перенесла спокойно. Она некоторое время молча смотрела на искалеченный труп Ивана, а затем громко произнесла:

- Голову даю на отсечение, что это дело рук Парсонса и его подружки Анжелы!

- Какого еще Парсонса? - удивилась уборщица. - О чем это ты? Его фамилия Мохнаткин.

Клара промолчала. Ей не хотелось вступать в дискуссию с глупой уборщицей. В ее голове вертелась первая часть произнесенной ею фразы: “Голову даю на отсечение!”.

Голову даю на отсечение... Голову даю на отсечение... К чему бы это?

И тут ей неожиданно вспомнился роман А.Дюма “Королева Марго”, который она совсем недавно прочитала. Как ответ на ее немой вопрос: “К чему бы это?”

С исключительной четкостью она вспомнила завершающие строки романа, где говорится о том, что королева Маргарита украла голову казненного любовника Ла Моля и спрятала ее у себя в комнате. На память. И тотчас же она вспомнила, что нечто подобное произошло и в романе Стендаля “Красное и черное”. Там какой-то чудак по имени Жюльен выпендривался, выпендривался и довыпендривался до того, что ему отрубили голову. А его любимая (тоже, кстати, Ла Моль) спиздила эту голову у палача. И тоже стала хранить ее у себя в комнате. В тайнике.

Обе эти истории, а, точнее их развязки, возникшие и в без того больной голове Клары, подтолкнули ее к одной очень любопытной мысли.

“Вот как надо! - подумала Клара. - Вот как поступают настоящие женщины! У любви нет границ! И смерть не преграда для настоящей любви! Я, как настоящая женщина (а я ведь настоящая женщина) должна поступить точно так же!”

Глаза Клары засветились каким-то непонятным огнем, она выразительно посмотрела на уборщицу и поднесла палец к губам.

Та в ответ понимающе кивнула, хотя ничего не понимала.

Клара достала из сумочки скальпель, который всегда носила с собой с целью защиты от насильников (а сама всегда хотела, чтобы ее изнасиловали!), подошла к телу Ивана и с неожиданной ловкостью лихо отрезала ему голову.

Вжжжик!!!

И все.

Знакомая уборщица рухнула на пол в глубоком обмороке.

Клара бережно положила голову в полиэтиленовую сумку и прощальным взглядом скользнула по вконец обезображенному трупу.

Вдруг ее глаза снова засветились.

Она опять что-то вспомнила.

На этот раз она вспомнила не роман, а кино. Кинофильм. Фильм одного японского кинорежиссера под названием “Империя чувств”. Великолепный фильм, между прочим.

Но Клара сейчас думала не о его художественных достоинствах. Она вспомнила конец этого фильма. В нем главная героиня настолько сильно любила главного героя, что в конце концов задушила его и отрезала ему половой член.

Прямо так скальпелем и отрезала.

От великой и бесконечной любви.

Этот эпизод из фильма Клара вспомнила, когда ее взгляд остановился в определенном месте на трупе.

“Вот это любовь!” - воскликнула она и одним взмахом отрезала у трупа его половой орган. Типа, хуй.

Очнувшаяся было уборщица попыталась подняться с пола, но, увидев последнюю сцену, с глухим стуком снова рухнула без чувств. Теперь уже надолго.

А Клара бросила отрезанную часть тела в сумку и спокойно вышла из морга.

“Вот так поступают настоящие женщины!” - победно думала Клара, направляясь домой.

На следующий день Клару мучили две проблемы. Вовсе не этического характера, а чисто практические. Где бы раздобыть аквариум? И где бы раздобыть милицейскую фуражку?

Дело в том, что по примеру наваррской королевы Клара хотела на всю оставшуюся жизнь сохранить голову ефрейтора, а именно - заспиртовать ее. Конечно, в фуражке!

Не такие уж это большие проблемы в наше время. Поэтому к концу дня и аквариум, и фуражка у Клары уже имелись. А спирта у нее было хоть залейся!

Клара закрылась у себя в каморке. Она наполнила спиртом аквариум, разложила на столе некоторые части Ивана и задумалась.

Как сделать так, чтобы было правильно и красиво?

Конечно, голова должна быть в фуражке. Это понятно. А как быть с членом? Засунуть в рот? Но это будет несколько двусмысленно и пошло. Пришить куда-нибудь?

Но куда? В какое место?

После некоторых размышлений она приняла единственно правильное решение. Логичное и естественное.

Она решила прикрепить член ко лбу.

Это, пожалуй, было самое правильное место для полового органа, а с эстетической точки зрения, это было даже красиво. Тем более, что половой орган Ивана был мало похож на половой орган. И размером, и своей формой он скорее напоминал детский пальчик, мизинчик пятилетнего ребенка. Если бы еще и ноготок на конце, то сходство бы было поразительное!

Решив такую серьезную проблему, Клара с помощью пластыря прилепила Ванькину письку на лоб его головы. Какова фраза?

В самом деле, получилось красиво.

Таинственно так, загадочно. С первого взгляда было и не разобрать, что у него там на лбу находится. Так, аппендикс какой-то...

Клара любовно посмотрела на сконструированную ею композицию и очень осторожно опустила всю эту канитель в аквариум со спиртом.

Получилось еще красивее.

Сальвадор Дали лопнул бы от зависти! Где уж ему! Такой сюрреализм мог зародиться только в Советской стране, только в стенах психбольницы и только в голове у советской медсестры Клары - в аквариуме плавает человеческая голова в милицейской фуражке и с писькой на лбу.

Клара, склонив голову набок, несколько минут рассматривала свое творение, а затем громко сказала сама себе:

- Ситуация такова, что хорошо получилось. Скромно и изысканно. Чем я не королева Марго?

Справедливости ради надо сказать, что Клару с королевой наваррской связывало только одно - это дикое похищение мужской головы.

Больше никакого сходства не наблюдалось.

В конце этой главы зададимся вопросом: а почему же все-таки так случилось с Иваном? За что такое надругательство? Ведь он покаялся и очистился. За что же это варварское обращение?

Исаак Парсонс на этот вопрос ответил бы так:

- Значит, хуево каялся.

И, пожалуй, он прав.

(кто не заебался читать эту хуйню, ждите продолжения завтра, бля)