1.     Однажды ночью, в 2026 году, во вторник, Сашка Саблин обожрался пирогами с самшитом и издох в корчах и страданиях.
За несколько дней до этого он обпился водки с фашыстом Дорофеевым и, хотя и не издох в корчах и страданиях, но блевал-таки изрядно.
За месяц до этого он упал в свежевырытую яму, полную мелкого щебня и крупного булыжника, причём оцарапал лодыжку и вывихнул правую голень.
А за двадцать лет до этого Сашка Саблин чуть было не взорвал Нахапетовскую Оперу.

2.    Нахапетовская Опера стояла на окраине болота имени Пятой Пятилетки, гордо возвышаясь своими двумя этажами над окрестными кочками и колдобинами.
В Оперу, правда, уже давно никто не ходил, ибо ещё несколько лет назад фашыст Будкин из нигилистически-заподлистских целей заминировал единственную тропинку, ведущую к зданию.
Артисты Оперы (в основном) повымирали от голода и отсутствия удобств, хотя некоторые из них акклиматизировались, пообрастали тёплой кучерявою шерстью, у многих повырастали рога, хвосты и копыта; питались же они обветшалыми от времени декорациями и ржавыми пюпитрами, а по полнолуниям дружно вылезали на поржавевшую жестяную крышу Оперы и (долго и вдохновенно) хором выли на ночное светило, кое, видимо, вызывало у бывших служителей муз жестокие приступы ностальгии по цивилизованности.

3.    А фашысты в это время заседали. На профсоюзном собрании Объединённой Нахапетовской Фашыстской Ложи главный фашыст Хойга Ндо морально ёб ответственного за диверсии фашыста Павлика Павловича. Фашыст Павлик Павлович молча сносил все упрёки и оскорбления, градом сыпавшиеся на его несчастную голову, и втихомолку радовался, что на месте Хойги Ндо находится именно Хойга Ндо, а не какой-нибудь там лётчик Петров, который выеб бы Павлика не только морально, но и физически.
«За последние двадцать лет – ни одного порядочного теракта!! – бушевал фашыст Хойга Ндо. – Ни од-но-го! ! ! »
«Как? – удивился фашыст Дудкин. – А Чернобыль?! А Торговый Центр в Пендостане?! А заминированная тропинка к Опере?!»
«Мало!! – отрезал Хойга Ндо. – Вот ты, - он ткнул пальцев в хилую грудь юного Сашки Саблина, - ты хоть что-нибудь террористически-полезное в своей жизни совершил?!»
Юный Сашка Саблин страшно занервничал, побледнел, потом покраснел, потом задёргал головой и всеми конечностями и, сдавленно выкрикнув жутким дискантом : «Я… я… я сейчас… я мигом!!!…», пулей вылетел из зала заседаний и, петляя (видимо, чтобы сбить гипотетических врагов со следа), помчался совершать свою первую в жизни диверсию.

4.    Всего лишь за полтора часа юный Сашка Саблин умудрился совершить великое множество мегадерзких террористических актов : срубить дерево платан, более двухсот лет мирно росшее на центральном Нахапетовском бульваре; повыбрасывать весь песок из песочниц детского сада № 3.14; проехать несколько раз на фуникулёре без закомпостированного талона; а также позамазывать кошачье-собачьим (the mix) дерьмом все квартирные глазки в доме № 666 по проспекту имени Гиммлера.
(Как выяснилось позже, именно в этом доме проживал известный своим дурным и скандальным характером фашыст Дорофеев, который воспринял этот террористический акт, как направленное лично против него западло, и, поймав на следующий день юного Сашку Саблина, заставил его слизывать это самое пресловутое кошачье-собачье дерьмо с каждого осквернённого глазка этого многоквартирного дома.)
Но это было на следующий день, а вечером этого Сашка Саблин, вытянувшись в струнку, докладывал ответственному фашысту Павлику Павловичу о своих мегадерзких диверсионных действиях.
«Молодец, твою мать!!! – сказал ему расчувствовавшийся Павлик. – Можешь, если захочешь!!!»
«Да, - вспомнил Сашка Саблин, - а ещё я чуть было не взорвал здание Нахапетовской Оперы!»
«А почему чуть?» – заинтересовался Павлик Павлович.
«Ну как почему ? – развёл руками Сашка. – Динамиту не было!»
«А-а…- усмехнулся Павлик Павлович. – Но ты, брат, и без этого, прямо герой у нас какой-то! Прямо как я в молодые годы!!»
«Служу Фашыстскому Союзу!!! – гаркнул Саблин что есть мочи. – Разрешите идти?!»
«Иди! – разрешил Павлик. – Хотя нет, стой! Я вот награжу тебя, пожалуй! Пожалуй, даже открыткой! Пожалуй, даже порнографической! Ну как, нравится?…»
«Ооооо…- восхитился юный  Сашка Саблин. – Какие сиськи…»
«Молодец! – сказал ответственный фашыст Павлик Павлович. – Ну а теперь иди давай к себе домой, да смотри – много не онанируй!!! От этого, знаешь ли, мозоли на руках появляются!!!» – и он поощряющее похлопал смущённого Сашку Саблина по плечу своей по-мужицки крепкой и страшно мозолистой ладонью.