- Трудно объяснить какое чувство испытываешь когда просыпаешься со страшного похмелья в «Боинге-747», летящего из Москвы в Лондон, а прямо перед тобой невменяемый псих-наркоман восточной наружности с совершенно безумными глазами размахивая здоровенной пушкой  угрожает взорвать самолет к чертовой матери; когда знаешь - где-то у него на теле липкой лентой приклеен пакет тротила, и достаточно ему дернуть за веревочку чтобы пассажиры и экипаж отправились в гости к Богу; когда видишь, справа от тебя пристегнутый ремнями сидит твой лучший друг с огромной дырой в голове, сквозь которую может проехать грузовик, и из этой дыры на тебя фонтаном хлещет кровь, а твоя одежда заляпана кусочками его мозгов с осколками черепа, а единственное в чем ты уверен полностью это в том, что пуля, застрявшая в башке твоего друга, предназначалась не ему а тебе. Когда половина солона обосралась от страха и если даже не половина, а меньше, все равно вонь стоит такая что режет глаза и почти невозможно дышать; когда понимаешь, что если та дура во втором ряду не перестанет визжать, то через несколько минут ты начнешь визжать вместе с ней; когда пилот по внутренней связи сообщает что ситуация под контролем и просит соблюдать спокойствие и не поддаваться панике, а по его голосу слышно что ситуация ни хуя не под контролем, а наоборот совершенно вышла из под контроля; когда сидящий слева от тебя толстяк с апоплексическим лицом посинел, начал хрипеть и медленно валиться в проход, а ты сидишь с тремя рулонами обоев на коленях и мучительно пытаешься вспомнить кто ты такой и какого хуя здесь делаешь.
Виктор вытер вспотевший лоб и закурил сигарету. Его пальцы сильно дрожали, и пепел сыпался по столу. Человек в серой форме, сидевший напротив Виктора, сложил руки на груди и, терпеливо глядя в глаза, мягко сказал:
- Пожалуйста, продолжайте, я понимаю, какой тяжелый стресс вам пришлось испытать, но вы единственный человек с этого злополучного рейса оставшийся в живых. 
Виктор бросил удивленный взгляд.
- Тогда кто же…
- Пилот умер от потери крови, едва успев посадить самолет,- пояснил собеседник, - поэтому нам чрезвычайно важно знать, как вы провели этот день, а также все подробности ужасной трагедии. Я очень прошу вас ничего не упускать и уделять внимание мельчайшим деталям, чтобы мы смогли полностью восстановить картину событий. Начните с утра. Итак, вы проснулись…
Виктор задумчиво посмотрел на vis-a-vis. На секунду его взгляд приобрел ясность и осмысленность, но всего лишь на секунду, потом его воспаленные глаза снова подернулись туманом.
- Я проснулся у себя дома в пятницу, 15-го числа в 6 48. Проснулся оттого, что сосед по лестничной площадке стал забивать в стену гвозди. Один гвоздь он забивал с пяти ударов: трех слабых и двух посильнее. Я лежал и думал – какой последней сволочью нужно быть, чтобы ни свет, ни заря вколачивать гвозди в стену, при этом, прекрасно понимая, что за ней спят люди, которых вряд ли порадует его трудолюбие. Я сосчитал количество гвоздей. Знаете сколько их оказалось? - 68. Ошибиться я не мог, так как удары звучали на разной высоте и между ними были небольшие паузы. Когда я пошел на кухню завтракать, сосед еще долго продолжал стучать в стену, судя по звуку, какой-то деревянной палкой. Я ненавижу идиотов и обеими руками за их стерилизацию, в этом же случае, все необходимые процедуры мне захотелось выполнить самому. Тупым ржавым ножом.
- Вы живете один или с кем-то? Какие у вас отношения с соседями?
- Один. Я их редко вижу, но и этого хватает, чтобы убедится в их причастности к глобальной армии Тупых Ублюдков. Красные рожи, спортивные штаны, какие-то пакеты с бутылками и картошкой. Мало того, они разводят котов, а эти твари, как вы наверняка знаете, любят срать где попало и по ночам визжат дикими голосами. Впрочем, черт с ними, с котами и со скотами. В это утро я чувствовал необыкновенный душевный подъем и потребность в действиях. Я давно собирался сделать ремонт и в тот день решился. Отпуск близился к концу …
- Простите, что перебиваю вас, но не могли бы вы рассказать, где и кем работаете?
На лице Виктора отразилась усталость. Он рассеяно посмотрел на собеседника, потом оглядел комнату. Два стула, старый деревянный стол, на столе - дисковый телефон, календарь-домик и записная книжка в толстой кожаной обложке; серые стены, в верхнем углу муха обреченно бьется в паутине.
- Я работаю в химической лаборатории университета, но я не понимаю, какое отношение может иметь моя работа к минувшему событию, которое я считаю неудачным стечением обстоятельств.
- Обстоятельства, мистер Полонский, зачастую, являются результатом действия либо, напротив, бездействия людей и, поверьте мне на слово, ни в коем разе не наоборот. Например, депрессия, плохой сон часто способны провоцировать возникновение самых, казалось бы, невероятных обстоятельств и ситуаций.
Виктор усмихнулся:
- Если вы намекаете на меня, то здесь вы правы, в последнее время я плохо сплю и часто бесцельно брожу в темной комнате своего сознания, без окон и дверей, - Виктор натянуто улыбнулся, - кстати, она очень похожа на эту.
- Может быть. Но мы отвлеклись. Продолжайте дальше.
- Дальше… Я вышел на улицу и направился в сторону ближайшего универмага.

***

Редкий пушистый снег обострял ожидание чуда. Гладкая чистая улица была пустынна, изредка по ней проезжали присыпанные снегом машины. Они казались грубо вырубленными из сугроба ожившими статуями, недоделками, сбежавшими из мастерской нерадивого скульптора.

Если гавно, ту би кантиньед не будет.