В том далеком 1990 году в моду вошли женские пальто, получившие в народе название "Колокол". Это была заветная мечта каждой девочки, а цвет, какой у него был цвет...

Я до сих пор с умилением вспоминаю, как счастлива я была, когда, после недельных поисков, мы с мамой, наконец-то, обнаружили ЕГО на одной из барахолок города-рассадника мирового пролетариата, в котором мы тогда всей семьей жили.

С замиранием сердца я ждала утра, когда, надев на себя кусок драпа, стоимостью в четыре папиных зарплаты, под завистливые взгляды подруг-отличниц, смогу гордо продефилировать по школьному двору.

В ту пору мне как раз исполнилось 15 лет, мама научила меня пользоваться тампонами, трусики мои неожиданно становились мокрыми в самые неподходящие моменты, а мальчишки еще не обращали на нас никакого внимания.

В 15 лет они были совсем еще детьми, бегали тайком курить за школьный угол и ходили толпой в видеосалоны, коих в то время развелось, как грибов после дождя.

Вот и в тот, запомнившийся мне, весенний день, они сидели за углом на улице, потягивая свои бычки, а мы с моей лучшей подружкой, наблюдали за ними из окон школьной раздевалки, обсуждали одного, другого, представляли и спорили о предполагаемых размерах полового члена нашего рыжего одноклассника.

Подруга утверждала, что у него там еле наберется сантиметров 5 в напряженном состоянии, я же, наоборот, была уверена, что у него один из самых толстых и длинных членов.
На самом деле, наши беседы носили чисто гипотетический характер, ибо члены мы видели в то время лишь во снах, а в тот день, в раздевалке, мы размечтались от души и торопились скорее домой, чтобы в одиночестве унять молодые, не на шутку начинающие протекать, отверстия между нашими нежными бедрами. Каждый шаг только добавлял возбуждения в наши головы:
трение о трусики при ходьбе, пройдя длинный путь по нашим оголенным нервам через все тело, взрывалось килотонной бомбой в нашей девичьей фантазии.

Идти в таком состоянии домой не представлялось возможным, и, я решила достать из кармана салфетку, чтобы вытереть тот ручеек, который, медленно капая из меня, угрожал
превратиться в миниатюрную Ниагару, не попытайся я унять свое воображение... Сунув руку в карман, и, инстинктивно ухватив предполагаемую салфетку, я вдруг поняла, что что-то не так в этом радужном и полном весеннего дыхания мире.

В этот мир ворвалась чья-то подлость, разрушив в одночасье мои светлые мечты и предвкушение чего-то огромного, доброго и чистого, чего-то, не объяснимого словами, но обусловленного моим нежным возрастом и начинающимся половым созреванием.

Пальцы мои погрузились в нечто мягкое и влажное и тут меня осенило. САЛФЕТКИ В ДРУГОМ КАРМАНЕ! - пронеслось в голове душераздирающим криком улетающих на юг журавлей. Моя весна была обгажена, причем, обгажена в прямом смысле этого слова...

Неожиданно для самой себя, я с негодованием крикнула: "Подонки!!!" Подруга, стоявшая у двери раздевалки и следившая, чтобы никто не зашел в тот момент, когда я собиралась протереть свою промежность, обернулась:
"Что случилось, Эльмира?" - спросила она, испугавшись выражения моего лица. Я разрыдалась...

- Эти... эти... ПОДОНКИ насрали мне в карман!!!
- Насрали??? Подонки??? Эльмира, ты в порядке? Какие подонки, какой карман? - подруга выглядела растерянной.

Сквозь слёзы и зубы я смогла выговорить: "Эти подонки, Перевозников и Кравчуков, насрали мне в карман!!!",
после чего рыдания вырвались из моей груди с новой, не меньшей, чем миазмы из оскверненного кармана, силой.

Превозмогая обиду, я побежала на третий этаж в женский туалет, кляня судьбу и сволочей-одноклассников.

Мирно крутя баранку ассенизаторского КамАЗа, мой папа даже и не подозревал, какой каламбур уготовило ему Провидение...

Дерьмом заработанные деньги, материализовавшись, были испорчены тем же самым дерьмом, благодаря которому на нашем столе ежедневно дымилась теплая самса или бешбармак. Папе предстояли еще четыре месяца полной стресса работы и невозможности
побаловать семью чем-то необычным...



имена и фамилии изменены, все совпадения с имевшими место событиями являются случайностью.