Какие мотивы могут толкать нас на поступки, результаты от которых не принесут желанного лучика света в унылую, измотанную душу? Что движет нами? Безысходность? Или собственное нежелание подняться с колен и раздавить, убить в себе то, что всегда уводит в сторонку от протоптанной дорожки?

Серый, словно вся моя жизнь, асфальт стремительно приближался. Или, вернее, к нему приближалось мое тело. Душа же забилась где-то в пятки, не желая поверить, не желая принять, словно оттягивая ту расплату, которую она заслужила за мою презренную слабость. И как бы не было банально сказано, перед глазами пролетала жизнь…

Сколько себя помню, ребенком всегда старался вспомнить хотя бы лица моих родителей. Безуспешно. Дед по линии отца рассказывал, что те погибли в каком-то ДТП. Могли бы и выжить, если бы вовремя подоспела помощь. «Могли бы…», «если бы…».  Слишком много «бы». К сожаленью. Судьба не спрашивает нас хотим мы или нет входить в ее повороты, заставляя принимать ее такой, как она есть. La femme fatale.

Совсем еще маленького, меня забрал к себе дед Он же меня и воспитывал, вернее сказать, давал уроки выживания в унылом скопище пыли, дыма и серых коробок. В наших трущобах м не могло быть иначе. Постоянно приходилось быть начеку, зубами отстаивать право на свой кусок хлеба. Ведь его так было мало, а ртов несоизмеримо больше.

Как-то не думалось, что падение с крыши пятиэтажного дома может быть таким медленным…

Помню, как совсем уже одичавшие от голода я и еще несколько таких же загнанных, никому не нужных, ребят прятались на похожих крышах, высматривая надменных голубей, ворковавших о своих нежных чувствах. Некоторые имели неосторожность заинтересоваться нашей нехитрой приманкой. Если срабатывала реакция и не подводила ловкость, мы могли поесть. Но, почему-то, чаще случалось наоборот, и унылая стая грязных мальцов медленно брела домой.

Еще где-то пять метров. Как же все-таки быстро проносятся мысли…

И так же быстро я уматывал прочь из удушливого плена проклятых трущоб, едва представилась возможность. Вырвался, все-таки не став попрошайкой, не опустившись до уровня некоторых сверстников, добывавших пропитание на свалках и прочих местах, накапливающих в себе отходы людской жизни

Три метра…

Как я смог? Нескромно скажу, что большую помощь оказала мне природа, наделив внешним обаянием, которое я сумел сохранить, несмотря на условия своего существования. И однажды, познакомившись с потрясающей и, главное, хорошо обеспеченной женщиной, переехал жить к ней. Ну и? Что с того, что фактически я стал содержанцем? Что с того, что она была гораздо старше меня? Главное – чувства были взаимными и нам было глубоко все равно. Мы купались в океане взаимности, понимания. Были ли мы счастливы, несмотря ни на что? Да. Ведь тогда беды не предвещало ничего.

Два метра…

И все-таки наши ссоры становились все чаще. И все чаще я приходил сюда, садился на край крыши, и просто смотрел вниз. Человек, имя которого унесли с собой века, как-то сказал, что на самом деле нет страха высоты. Мы боимся того, что сами сделаем шаг за грань и ринемся навстречу земле. Мне все тяжелее было удерживать себя от порыва переступить невидимый барьер. Несколько дней назад мне сообщили о том, что умер дед.
Деда… дедушка… Единственный, для кого я был всегда на первом месте, тот, кто присвятил себя идее вытолкнуть любимого внука из того уныния, в котором жил его сын. Сына вытолкнуть он не успел…
В тот вечер я едва не сорвался. Пересилив себя, вернувшись к уже забывшей недавний раздор своей единственной я дал себе клятву никогда больше сюда не приходить.

Метр…

Рок. Злая судьба. Проклятие.
Вчера, проснувшись поутру, я наткнулся на холодное тело той, которой я присвятил себя. Лежавшей в позе нелепой, как сама ее смерть. Всегда она жаловалась на сердце. Сегодня оно умерло, забрав у меня смысл жизни.
Я бежал по лестнице вверх, не ощущая себя, уже зная, что сделаю. Щеки были мокрые от слез, сердце вырывалось из груди. Безысходность…

Удар.
Темнота…

Блядь, опять упал на лапы. Ох уж этот инстинкт самосохранения! Пресловутые девять жизней. И что? Опять искать новую хозяйку? Стар я уже для этого. Эх, пойду я, все-таки, лазить по мусорным ящикам. А что? Жизнь все-таки говно. Даже убиться толком не вышло.

Сержант
sarge@udaff.com