Эта история произошла со мной лично. Если бы мне кто-то рассказал такое, я причислил бы этот рассказ к разряду баек. Однако, все это чистейшая правда без прикрас и купюр.
Как достали эти кочки (ударение на «и»)! Сегодня воскресенье, можно было бы  поспать подольше, попить пивка, заняться чем-нибудь полезным, например, пулю расписать или еще что-нибудь сотворить для души. Но нет же, понадобилось этим козлам лететь в Читу за каким-то хреном, и именно в воскресенье, и именно такой толпой, что в Ми-8 не влезут. Подавай им Ми-26. А то, что из-за них куча людей не будет отдыхать в свой законный выходной – им наплевать. Чтобы они улетели, помимо экипажа в 5 человек, еще как минимум пятеро должны заранее приехать на аэродром (который в 20 км от города, туда привезут с утречка, как положено, а обратно добирайся, как сможешь). Это старший техник вертолета (наземный),  начальник ТЭЧ (технико-эксплуатационная часть) отряда, и специалисты по АО (авиационное оборудование), АВ (авиационное вооружение) и РЭО (радиоэлектронное оборудование). Это – как минимум, который по выходным обычно и используется. А если по всем правилам, то по каждой специальности должны быть 2 человека – один исполняет, другой контролирует. Кроме того, в нашей эскадрилье Ми-26  существует две группы РЭО. Одна называется РСНО (радиосвязное и навигационное оборудование), другая РТО (радиотехническое оборудование, начальником этой группы я и являюсь).  Еще должны присутствовать спецы по системе опознавания «свой-чужой», но тогда мы еще супер-пупер имитостойкие ключи не использовали, а ввод обычных кодов был повешен на штурмана вертолета.

Естественно, это мечта любого технаря, чтобы техники вообще не было, как и мечта преподавателя, чтобы не было курсантов или мечта командира, чтобы не было подчиненных. По этому поводу есть анекдот.
Беседует офицер с пасечником. Пасечник спрашивает:
– Кем же ты, милок, служишь?
– Командир кадрированного танкового полка.
– А что значит кадрированный?
– Это когда техника есть, а личного состава практически нет.
– Вот бы мне кадрированную пасеку!
Вертолет был подготовлен к вылету и стоял на взлетке. Вся обслуга толклась тут же, ожидая, когда,  наконец, дадут «добро» и вся эта шобла улетит к какой-нибудь матери (хотя, скорее всего, к отцу). Кочков построили, посчитали, проинструктировали и дали команду ждать вылета. Погода была хорошая, солнечная, температура около -25, нежарко (дело было в феврале). Мы-то и одеты получше – меховая куртка, теплые ползунки (это что-то вроде комбинезона – штаны, совмещенные с майкой, все на вате; у летного состава были еще и меховые ползунки, но их никто не носил, чтобы кое-что не сварилось вкрутую), унты (у экипажа), утепленные сапоги (у обслуги).  К тому же и погрелись немного – сначала перед запуском двигателей, возле сопла ВСУ (вспомогательная силовая установка – маленький турбореактивный двигатель с помощью которого запускаются основные), потом в кабине экипажа, когда производилось опробование двигателей (но предварительно борттехник нагрел немного кабину), а мы смотрели, чтобы экипаж произвел все проверки, за которые мы должны расписаться – обычная ситуация при подготовке к одиночному вылету.  Кочкам было хуже. Они в шинелях и хромовых сапогах, на бетонной полосе (можно было их запустить в брюхо лайнера,  но там было еще холоднее, греть грузовой отсек на газовке никто не собирался, в полете нагреется).

Я курил в сторонке вместе с бортмехаником Васей Поповым (про этого прапорщика отдельный рассказ). Тут от кучки кочков отделился один подполковник и начал активно разглядывать основную стойку шасси, чуть не на четвереньки становился. Повертевшись, таким образом, минуты две, он подошел к нам и спросил:
– Ребята, скажите, а как он ходит?
Я ничего не понял, о чем вежливо сообщил любознательному подполковнику.
– Как он летает, понятно. А как он ходит?
Я, конечно же, опять не понял, чего он добивается. Зато понял Вася. До того как стать славным бортмехаником и быть причисленным к летному составу Вася служил в танковых войсках и поэтому понял вопрос подполковника-кочка (не помню танкистом он был, артиллеристом или еще кем, но петлицы черные, это точно). Вася сказал:
– Все очень просто. Вот видите там  – он показал на амортизационную стойку основного шасси – внутри есть маленькие карданчики. Через них и передается крутящий момент на колеса.
Мне стало плохо. Я, наконец, понял, что имел в виду подполковник. Живот подвело к самому подбородку, сдерживать смех не было больше сил. Я спрятался за противоположным бортом, благо вертолет немал в размерах, и расхохотался. Убегая, я услышал слова любознательного подполковника:
– Я так и думал, что должен же где-то быть привод!
Конечно, как же может транспортное средство передвигаться по поверхности земли, если колеса нечему вращать! Карданчики – без них нельзя!

***

Нечто похожее произошло в вертолетном полку, базирующемся  в городе Нерчинске. Начало истории примерно такое же. К сожалению, фамилий участников событий назвать не могу, потому что не знаю (или не помню).
Кочков (ударение на второе «о») должны были куда-то везти на вертолете Ми-6. Борттехник объявил пассажирам, что аккумуляторы слабые и двигатели запуститься не могут, поэтому … вертолет нужно немного толкнуть. Завести с толкача, как автомобиль. Надо, так надо – офицеры дружно начали разгонять вертолет по взлетке (в Нерчинске ВПП достаточно длинная для вертодрома,  Ан-2 взлетали и садились). С началом движения вертолета борттехник говорит:
–    Командир, прокрутка левому!
Прокрутка – это то же самое, что и запуск двигателя, только топливо не подается и двигатель не запускается. Все, что должно вращаться, вращается, в том числе и винты. Прокрутка производится, обычно, в холодное время, для того чтобы прогреть агрегаты и облегчить запуск двигателей.
В итоге происходит следующее: кочки толкают вертолет, винты понемногу начинают вращаться. Прокрутка двигателя ограничена по времени, поэтому борттехник высунувшись из кабины командует:
– Стой! Почти получилось, отдохните и еще разок попробуем.

После передышки все происходит по тому же сценарию, за исключением того, что прокрутку делали правому двигателю.
– Ну, еще немножко! – кричит борттехник. – Почти схватило, давайте еще разок, должен завестись.
Процесс возобновляется. На этот раз экипаж производит нормальный запуск двигателей. Усталые, но довольные пассажиры в погонах грузятся на борт вертолета и благополучно вылетают к месту назначения. Как же без карданчиков? Никак!