Был вечер. Тепло. Вереница фонарей уходила вдаль направо, где их свет терялся в зеленой аллее. На остановке рядом с палаткой, на которой большими буквами было написано “курица-гриль”, стояла длинная очередь из двадцати-тридцати человек. Время было уже позднее. Маршрутки ходили с большими интервалами, а автобусов и вовсе не дождаться.

В это время белая, запачканная дорожной пылью “Газель” проехала проспект Вернадского и приближалась к Ленинскому. Получалось так, что в то время как на Профсоюзной стояла очередь из пассажиров, на Филевском парке дай бог собиралось пять человек. Вот и сейчас в салоне было только четыре пассажира.

За рулем маршрутки был уже немолодой тридцатилетний мужчина – усатый кавказец в светлом свитере, с закатанными по локти рукавами. Играла негромко музыка, так, чтобы было слышно пассажиров. Заметив темную фигуру с поднятой рукой, водитель вырулил с третей полосы и подъехал к голосующему. Тот открыл первую дверь и, тяжело дыша, залез в салон. Это был одетый во все темное, черная рубашка и темно-коричневый пиджак с такого же цвета брюками, рябой кавказец, с огромным носом, густыми бровями и кепкой, как влитой устроившейся на голове.

Водитель внимательно осмотрел пассажира, нахмурился, но ничего не сказал, а тронулся с места.

- Сколько стоит? – сказал пассажир с явно выраженным акцентом.

- Пятнадцать – ответил водитель. Он говорил совсем без акцента, разве только немного не правильно расставлял ударения и был несколько импульсивен.

Порывшись в карманах, мужчина в темно-коричневом пиджаке извлек пачку купюр, отсчитал двадцать рублей и подал водителю. Тот принял деньги и дал сдачу, еще раз внимательно посмотрев на пассажира.

- Дядя Вачаган? – спросил он.

Мужчина в темно-коричневом костюме уставился на водителя в недоумении.

- Э, да ты Мигран! Сын Саро!

- Дяда Вачаган! – воскликнул водитель – Как Вы здесь? Какими судьбами?

- Эй, да, я тут по делу. Приехал, короче, за товаром. Чтоб у себя продать. В городе.
Сам я не разбираюсь что и как там, мне список Ваник написал. Сам я не разбираюсь. Только он не по-русски не понимает.

- По-русски не понимает наверное… Ха-ха-ха – радостно рассмеялся Мигран.

- Да, да. Точно бля! Ха-ха-ха – в ответ рассмеялся Вачаган – Э, а как ты тут! Как отец твой, как мать?

- Да все хорошо, живем. Лучше ты расскажите как у вас? А то про нас все по телевизору говорят, а от вас новостей давно не было.

- Да что говорить, я же, короче, все в городе, да. В село не часто езжу, только на выходные и то не всегда, понимаешь. Некогда. Работа.

- Как же я рад вам! Дядя Вачаган! – не унимался водитель – Сейчас… Оставайтесь, давайте в рейс последний съезжу, и пойдем где-нибудь посидим, расскажете мне все. Что там и как..

- Да, время у меня есть, да. Короче, село живет нормально, у всех хозяйство. Урожай хороший в этом году. А вот тетя Гайянэ померла. Помнишь?

- Ай, ай, ай! Конечно, помню, она меня молоком поила, когда я с мамкой приезжал. А от чего померла?

- Так от старости конечно, да. Сам-то подумай, сколько лет ей! Понимаешь?

- Ну да, ну да – покачал головой Мигран.

- А я так, короче, на дворе яблонь посадил, теперь их пятнадцать у меня. Видишь как, вот!

- Ну, отлично! Целый яблоневый сад!

- Конечно! – гордо выговорил Вачаган. – Да у нас и новостей немного, понимаешь. Это же, короче, деревня. Это у вас тут новости, а у нас там так, мелочи всякие, да. Ты б приехал, сам бы все увидел.

- Теперь-то точно приеду. Все как сам не свой в последнее время, чую, чего-то не хватает, а вас увидел и понял! У меня ж дочь растет…

- Да ты что!

- Да! Уже два годика! Вот и поеду в деревню, ей на природе хорошо будет!

- Да у нас такая природа, понимаешь! Такой нигде нет! Ты так и знай, никакой там Турции-хуюйрции, никакого Парижа нахуй не надо! Все у нас, да. И природа и яблоки, витамины там всякие, речка, все есть!

- Все, решено! Еду к вам! Вы как судьба, вдруг появились! Эх, дядя Вачаган!

Маршрутка тем временем уже миновала поворот и подъезжала к остановке.

- Погоди. Э, я сейчас папирос куплю. Выйду. – Сказал Вачаган.

- А вон палатка – показал Мигран.

- Да, сейчас. Не уезжай.

- Не уеду – рассмеялся Мигран – Куда ж я денусь! Эх, дядя Вачаган!

Когда “Газель” наконец остановилась, Вачаган открыл дверь и тяжело переваливаясь, выбрался наружу. Тут же к открытой двери маршрутки стали подходить люди и садиться в салон. Из очереди вынырнул парень в синей дутой куртке, толстошеий, бритый под ноль подросток, и сразу устремился к двери, из которой выбирался Вачаган. Но тот преградил ему путь рукой, на которую подросток и наткнулся, злобно сверкнув глазами.

- Э, слушай, занято тут – громко сказал Вачаган.

- Повежливее, чурка ебучая! – огрызнулся подросток.

- Что? Ах, ты, сученок! – Вачаган схватил парня за рукав и хотел было тряхануть его хорошенько для острастки.

Но тут подросток дернулся, отвел руку назад и резко три раза ударил держащего его в живот. Если, глядя на это, кто-то моргнул бы, то ничего бы и не заметил. Так это произошло быстро. Замах… Удар…

- Нет. Стой, ай блять… - выпучил глаза здоровый мужчина в темно–коричневом костюме – Что ж ты, сученок…

Кто-то вскрикнул. Мигран, встрепенувшись на крик, замешкавшийся со сдачей, выскочил на улицу и, обежав “Газель”, бросился к падающему на асфальт Вачагану.

- Дядя Вачаган, дядя Вачаган! – вопил он – Кто это?

- Где он? – вскочил Мигран, кинувшись к очереди, но все в ужасе вертели головами и не могли понять, куда так быстро пропал подросток, как будто растворившись в воздухе.

Мигран подошел к теряющему сознание, тяжело дышащему Вачагану, упал на колени, обнял его и заплакал. А между ними на асфальт текла кровь, растекаясь по асфальту бурым пятном.