за пунктуацию и грамматику (меня часто в этом упрекают), прошу пардона. Я тут пьяный пишу, и впопыхах,  дорвавшись до компьютера...

В студенческом общежитии всегда проживает одновременно достаточное количество молодых людей. Встречаются и семейные, совсем не молодые пары.

Не знаю как там теперь, в общежитиях, но раньше все проживающие были, как правило, постоянно несытые и беспринципные. Включая и семейных. За ними нужен был глаз да глаз. Компания, раздобывшая немного пропитания и решившая поужинать, могла очень просто быть обделённой и не досчитаться порции. Случайно забредший на кухню голодающий, возможно, отобедает прямо у вас из сковороды или кастрюли, а возможно, культурно навалит себе полную тарелку и постарается незаметно прошмыгнуть в свою комнату с добычей.

Неудачливых застигнутых больно били.

Я тогда пытался овладеть интересной специальностью, а общежитие, не менее интересного учебного заведения располагалось почти на окраине провинциального русского городка. В таких местах, как правило, свободно разгуливают куры, сопровождаемые цветастыми петухами, нередко можно увидеть привязанную на пустыре козу или корову. Утром, доводилось слышать похрюкивающую песнь дальнего поросёнка. На одном из прилегающих вплотную к стадиону огородов, мы, не часто, но раз в неделю точно, бесплатно отоваривались самым необходимым. Не наглея.

Картошкой, огурцами, кабачками (если родили), капустой, зеленью. Иногда разнообразили свой стол и фруктами. В виде обыкновенных яблок. Местные жители нас недолюбливали и относились к безобидным вечерним прогулкам студенческой молодёжи настороженно.

-Бабушка, можно я ваше яблочко попробую, - обратился я по наивности к безобидной старушке, ковыряющейся в огороде.

Яблочко розовобоко нависало почти над узеньким тротуаром, кривенько выложенным шлаковой плиткой. Его можно бы и так сорвать, стоило только руку протянуть, но я был воспитан.

-Я те щас попробую! Пошёл на хуй!

Реакция бабушки на безобидную просьбу мне тогда показалась странной. Я только день назад приехал, уклада местных жителей не знал, готовился к вступительным экзаменам и верил, что человек, человеку друг...

В тот сентябрьский субботний вечер (я уже доучился до третьего курса), мы с ребятами курили приличную коноплю, привезенную кем-то из Тувы, высунувшись в окно холла второго этажа с видом на заготовленные стожки сена прямо на футбольном поле импровизированного стадиона. В животах урчало и не сразу удалось разобрать далёкое кудахтанье заблудившейся домашней птички. Тем более многие безудержно ржали, испытывая настоящее просветление.

-Харэ лахать. Ща берлять будем, - сообщил подобравшийся и постоянно голодный Лёха, изьясняющийся, видно для важности, на своём музыкальном языке.

-Ты посылку из дома получил? - оживился самый младший из нас, и ещё более голодный Игорёк, постигающий своеобразный Лёхин язык.

-Вон она, между стожками бегает, посылка, - голодный Лёшка открыл, можно сказать, нам олухам глаза, указав на беленькую курочку, случайно забредшую на спортивную территорию.

Находчивый он был. И сметливый. Воспитанник военно-духового оркестра, беззаботно отдудевший на трубе пять лет своей беспечной жизни. Казённая одежда, трёхразовые харчи, а по вечерам в среды, субботы и воскресенья лабание на танцах, в парке, для тех, кому за тридцать...

Миновав сердитого однорукого вахтёра, свернув за угол общежития, растянулись цепью. Шли молча, не делая резких движений. Через пять минут курочка, даже не кудахнув, уже не трепыхалась, понуро свесив головку под вельветовой курткой Лёхи. Приличная такая курочка. Килограмма на полтора.

-На четверых хватит, - озабоченно и расчётливо заметил взволнованный Игорёк.

За гаражом, скрывающим от постороннего глаза новенький мотоцикл коменданта общежития, явно купленный на нетрудовые доходы, птичку обнажили. Шкуру, естественно попортили. Местами она осталась неразлучённой с курицей. Перья и кишки забросали землёй.

Неожиданно быстро нашлись и кастрюля, и соль, и лавровый лист с душистым горошком. Даже микроскопическая луковичка. После вылазки на третий этаж, к девкам, Лёха принёс, что-то в газетке.

-Мандро, - сообщил он таинственно, а развернув бумажку, все увидели обыкновенный чёрный хлеб.

Запахи забурлившей в кастрюле курицы вызывающе поползли по общежитию. Приготовление пищи скрыть практически невозможно, особенно когда у людей обострены обоняние и пустой желудок, до предела.

Наведывались с инспекцией к кастрюле по очереди.

Игорёк вернулся со своей смены, с  кухни, расстроенный.

-Кастрюля пропала.

-Как? - удивились сразу все почти хором, - не прикалывайся.

Единственная работающая газовая плита рядом со своей бездействующей подружкой была действительно пуста. Только предусмотрительно  убавленный голубоватый огонёк,  да парочка жёлтых пятен жира поверх почти чёрного культурного слоя некогда белой эмали.

Для верности заглянули в духовку. Может, кто пошутил?

Общежитие как вымерло. Никто не курил у туалетов, не перемещался бесцельно по коридорам. Даже музыка не играла в комнатах.

-Верните курицу, - зловеще предупреждал Лёха, переходя от комнаты к комнате и принюхиваясь к запахам, исходившим из замочных скважин закрытых и притаившихся дверей, - когда найду, будет поздно. Убью!

Обойти все комнаты Лёха не успел. Игорёк, надеющийся на чудо и поминутно наведывающийся к плите, прибежал запыхавшийся и радостный. Исчезнувшая было кастрюля, ещё не остывшая - материализовалась на кухне. На боку извлечённой полуваренной птицы  красовался зубастый отгрыз. Это никого не смутило. Еды ещё было вдоволь.

-Жесткая, как железобетон, - обьявил Лёха, вампиром впившийся рядом с недавним укусом, - требуется варить дальше.

Рисковать и травмировать свою психику не сочли нужным. Притащили запрещённую и тщательно скрываемую электроплитку, прячемую на чердаке, маялись, не зная, чем заняться, захлёбываясь слюной, ещё часа три, терпеливо позволяя вариться, исправно, через равные интервалы времени, пытаясь отгрызть кусок мяса, затем ещё, что есть сил терпели, примерно столько же по времени. Наступило воскресенье. Курица упорно не желала размягчаться, хотя в кастрюле исправно булькало.

Когда рассвело, Игорёк, печально заметил: "Видно курочка забрела на наш стадион, чтобы спокойно там умереть. Жаль, а я так надеялся сегодня покушать"...

Деревянную и совершенно несьедобную птицу после множественных попыток употребить в пищу выбросили в окно. Всем было жаль Игорька и добытый у девок хлеб, присыпанный солью, мы отдали самому младшему из нас, вместе с остатками укипевшего бульона...

2005 год

Степан Ублюдков графоман, пытавшийся даже учиться