Стоим в душе. Водичка прохладная, утро замечательное. Суббота.
- Давай Танюху перед уходом пёхнем – пять минут делов. Или пусть обслюнявит па бырой.
- Времени нету! Танюха никуда не денется, не бойся.
    Работаем по субботам в ВУЗе – читаем лекции по совместительству. Вахта. Ключ от аудитории. Роспись. Третий этаж, аудитория 33-21, группа 829-1.
    Быстро проводим перекличку – двух не хватает – результат для первой пары в субботу почти феноменальный. Феномен объясняется просто: во-первых, нашим личным обаянием и профессионализмом, а во-вторых, стремительным приближением сессии.
    Начинаем разбор полетов по последней СРС. Самостоятельная работа студента, то бишь. Раздаем всем работы с моими замечаниями и предварительной оценкой. Потом вызываем каждого на эстакаду и после беседы выставляем окончательную, в журнал.
Начинаем по списку. Поехали, как грица…
Богомолова. Типичная русская девушка из семьи того, что раньше называлось ИТР. Серая мышка с ясными глазами. Замуж, замуж. Жаль, если окажется алкашом или просто дебилом-одноклассником.
- Да целка паходу, сам жи видел, ни с кем не трется. Бля, вот бы целочку натянуть… Разводи ее на практику в канторе – типа курсовую песать на базе арганизации. Я ей аргазмизацию заибеню.
- Сам прикинь, во сколько нервов обойдется её разводка на поебаться? У нее ж в глазах написано – «ищу я чистую любовь, не предлагать мне неподмытую морковь».
- Дапох, разведеца, куда денеца. Патом сама рада будит, что ни сасед-дембель ее на Новый год отпердорил на кухни.
- Нет, успокойся. Тебе-то что? Даже если все выгорит, она ж не умеет ничего. Ляжет, ноги раздвинет, глаза закроет и будет ждать чуда. Нет, мне воспитательных процессов хватает. Хотя ты прав, на практику на лето можно будет оформить. Там посмотрим на её поведение в среде наших офисных ловеласов.
Довольно поворочался и замолк. Еще бы! Каждое лето у нас практикантки в офисе. Возиться с ними никому не охота, поэтому отправляют их туда, где они востребованы более всего: в самый что ни на есть блядский вертеп под названием «отдел продаж». Знает, сволочужка моя головастая, что без нас там редкий шашлык обходится. Хотя в двадцатилетних целок мы уже давно не верим.
Вешнякова. Веселая у нее жизнь, судя по всему. Слово «бланк» пишет через «г» на конце, а «сотрудник» - через «а». Учите албанский, не пропадете. Сгорит как спичка, если не образумится. А образумится сама по себе вряд ли. Уже жирок начал откладываться на животике. Но пока еще женственна, именно таких мужики из толпы сразу выделяют. Как она ебется, хорошо себе представляю – дико, остервенело – иногда нравится с такими тереться.
- Бляяяя, паибень та ищо. Смотри, апять, синячищи апять под глазами, и давольная, как кошка сметаны абажралась. В пелотке, паходу ветер свищет, и при хадьбе хлюпает. Тебе тока падмингуть – вот ана-то ибацца умеет, нессы.
- Не ссу. Что умеет, сам вижу. И что не ебал её только ленивый – тоже вижу. Нет, успокойся. Смотри, перескочит с нее кто-нибудь маленький и клыкастый через парту.
- Пошолнах, тьфу-тьфу.
- То-то, дорогуша моя, сопливая.
Вешнякова идет на свое место, напоследок стрельнув своими блядскими глазками. Ну, уж нет, не проймете. Тем более что…
Игумнова.
- О-о-о-о-о – жалобно стонет, даже слов подобрать не может – у-у-у-у…
Игумнова, действительно, представляет собой в высшей степени привлекательную особу. Девушка прекрасно развита физически, формы, можно сказать, идеальные, с нашей точки зрения. При этом умна, собрана, обладает неплохим чувством юмора, в группе пользуется авторитетом. Есть подозрения, что мать-еврейка окрутила ее славянского отца на почве меркантильного расчета и пьет из него кровь двадцать лет спустя. Но результирующий итог их брака впечатляет, да, впечатляет.
Игумнова прекрасно понимает, кто в брюках живет. Приятно так улыбается.
- Эблянах!!! Ты бы ей кунколизингус придложил – видишь, прадвинутая пелотка. Давабля, бей капытом, ну.
- Спокойствие, только спокойствие. Сам знаю. Я её сейчас похвалю и сделаю вид, что интересует её работа меня не только как преподавателя, но и начальника отдела в крупной организации и мужчину вообще.
Вроде успокоился немного, но импульсы в висок посылает, скотинка. Игумнова реагирует так, как надо: ведется на мой «неподдельный интерес» и, видимо, внутренне ведет примерно такой же диалог. Действительно, способная студентка. Мама по крови передала, наверное.
- Губки, видишь, какие! Сочные, спелые, бантиком… Прикинь, как ана маю барадавочку апшелушивать будит… Маладец, скажи, что-нить пра пирспиктивы или как тамбля…
Ну, все, надо с Игумновой заканчивать. Как ни приятно, затягивать с одной нельзя. Группа все видит, кто-то злорадствует, кто-то ревнует (хочется так думать).
Ступакова. Ступакова скучна. В детстве её наверняка дразнили коровой, бомбой, жиртрестом или еще как-нибудь. Хотя есть у меня знакомые любители пышных форм. Она – для таких, благо, лицом вышла среднестатистическим.
- Ты прикинах, ее раком!!! Жеппа шире плеч!!! А сверху пасадить – ана же раздавит, или сиськами па лицу уибет – мала ни пакажица. Вот эта сиськи – епамать.
Грудь у Ступаковой действительно выдающаяся. В прямом и переносном смысле.
- Да ващетапох, ну и хуле. С такими сиськами пелотки ни нада. Я и меж них паилозить магу. Помнишь как с Олей – у ниё такие жи, тока паменьше – и чо? Еб как милый!
- Сравнил! У Оли личико как у куколки – иначе хрен бы она турагентстве работала бы. Работа с клиентами – ноблесс оближ, как говорится.
- Аближ? Да, нихуя была бы, ни спорю.
Пискунова. Неблагозвучная фамилия компенсируется благовидной внешностью. По интеллекту до той же Игумновой далековато, но по остальным параметрам почти не уступит.
Пискунова – единственная в этой группе, кого мы успели отодрать за семестр. Ебется весело, с огоньком, с задоринкой. Когда кончает, кажется, что её режут. Иногда действительно становится страшно – вдруг убил её своим палавым хуем? Но нет, не такой он у меня, чтобы убивать. Мы – за мирный атом. Оживает тоже по раз и навсегда заведенной схеме – сначала рука тянется в пах, потом носом утыкается в шею. Все. Мы снова с вами. Живет она через два дома, поэтому иной раз, когда Танюхи у меня нет, ездим в университет в субботу вместе. На остановке она десантируется в целях конспирации и идет пешком.
- Епамать, Натаха-то, сматри, как абтянулась! Юбка щас треснит… Вот ведь блядь, ей жи ибацца хочеца, аж до звона в ушах… Когда Танюха уиебет уже? Натаха-то луче ибеца, да и жеппа тасачней.
Действительно, Танюха уже зажилась. Зима-то кончилась, может пиздовать на все четыре. Да и ягодицы у Татьяны по сравнению с пискуновскими нервно курят.
- Да подожди, на той неделе зарплата будет, напнем Танюху. А пока пусть живет, пелотка бесплатная, вино-конфеты не просит.
- Ана сваим пра маю барадавку расказала, как думаишь? – это уже про Пискунову.
- Навряд ли. Она же мне по желанию далась. Русские бабы, знаете ли. У каждой столько шкелетов в шкафчике, что на сагу и романчик хватит. Так что не напрягайся – твоя аномалия вещь пока кулуарная.
Наталья Пискунова наши замечания по ее самостоятельной работе слушает вполуха. Улыбается украдкой. Улыбки в ответ не дождется – лицо-то к группе. Кстати, о группе – все вроде сидят нормально, не хихикают, не наблюдают – еще не знают. И не узнают.
Через час после вышеуказанных событий мы подводили итоги.
- Кароченах! Из трицати – двацать адна пелотка. Из этих тока 3 абсалютна неибабельные. Ищо читыри – дуры. Две – атпадают па маральным саабражениям. Астаеца двинацать. Ани идут на низачод и рипититарство.
- Золупа не трескается? Остаются только шесть, за вычетом Пискуновой. Из них «низачодом» и «рипититарством» можно взять троих. Еще три – нормальные пелотки, с ними надо как с нормальными – практика, НИРС (научно-исследовательская работа студентов) и случайная встреча в баре.
- Дамнепох, как. Нету хлюпа – нет и супа.
…
Уважаемые пелотки-студентки на Удафком !!!
Помните, что преподаватель – не просто хрен у доски, почти у каждого в штанах живет палавой хуй. Помните об этом. И пусть нам будет легче.
И пох, че вы там знаити-низнаити – ибаца нада всем !!!