После уроков Вики я стал намного осмотрительней знакомиться с девушками. Ближе к концу первого года обучения я полюбил милую девушку Катю, с которой мы в итоге прожили вместе больше 3-х лет. О наших отношениях я писать не буду. Во всяком случае, не в том ключе, в котором написан данный рассказ. А через 3 года я уже заканчивал учёбу, и больше думал о поисках работы и своего места в жизни, чем об экзаменах.

Можно было бы много ещё написать о студенческих забавах, профессорских причудах, приключениях моих друзей, да и о моих похождениях тоже. Но не в этом конечная цель моего повествования.

Помня уроки дяди Миши, я обошел университетский бильярдный стол до конца, пусть и не очень тщательно, оглядел все интересные шары, но лишь когда рассчитал угол удара и прицелился, то понял: ну не интересно мне всю жизнь ежедневно играть в снукер. И даже, если сменить партеров, а играть, к примеру, в пул, то будет ничем не слаще. Может, завтра я захочу играть в преферанс, послезавтра в – баскетбол, а вместо этого буду всю жизнь играть в бисер?  Не отрицаю, мне нравилось играть в бильярд, но для души. Из меня не выйдет даже крепкого профессионала по игре в бисер, а я метил сразу прыгнуть в чемпионы.

Или даже сформулирую так: мне нравилось изучать математику, но я смотрел на наших наставников, и всё сильнее понимал лишь одно: таким, как они, я быть не хочу. Я мог лишь с благодарностью перенимать их знания и опыт, не более. Ведь, если путь к достижению некоего совершенства или просто высокого уровня в математике приведёт к тому, что я буду ходить всю жизнь в одном и том же рубище, как заведующий кафедрой алгебры, перестану умываться, бриться и следить за своим внешним видом, то мне такое совершенство и даром не надо. Если вдруг, с сильного перепою, я решу быть таким, то уж лучше встану на нелёгкий путь индийских йогов; стану странствующим дервишем или монахом в монастыре. Но я не для того изучал математику.

Во всяком случаем, у меня хватало ума с ходу отмести неудачные варианты для игры. К столу с сукном цвета хаки я не хотел даже приближаться, зная, что там не преминут посильнее треснуть кием по моей изнеженной спине за малейшую ошибку или провинность.

К концу учебы я оказался на распутье: математиком мне быть не хотелось, я начинал осматриваться в поисках новых путей. К тому же, наши отношения с Катей плавно катились к закату без особых усилий с моей стороны. Короче говоря, это было непростое для меня время тягостных раздумий и поисков. С одной стороны, мне хотелось быть полезным, или даже примерным членом общества, геройски защищать новую родину от кровожадных врагов, честно трудиться и платить налоги. А с другой – я уже частично освободился от иллюзий и идеалов и отлично понимал: в обществе далеко не все обстоит так гладко и пафосно, да и враги – такие же люди, как и я. Но что я мог изменить в самом обществе? Этого я не знал. Да и гораздо легче было жить одним днем, по - легкому срубив шальных денег, ни о чем не заботясь; плевать на все, включая гражданский долг. В общем, выбор был нелёгким.

Теперь-то я понимаю, что мне просто хотелось свободы быть собой, или по крайней мере, продвигаться по направлению к себе самому. Но это почётное право ещё надо было осознать, выстрадать и заслужить.

В один из тех дней я взял с полки толстый том своего любимого Германа Гессе, открыл книгу, загадав страницу и абзац. Там я надеялся найти ответ на мучивший меня в ту пору вопрос: как быть дальше? Куда мне направить свои стопу и приложить усилия? От прочитанного у меня немного перехватило дыхание:

«Мы прощаемся с Гарри, мы предоставляем  ему идти дальше его путём одному. Если бы он уже был с бессмертными, если бы он уже был там, куда, кажется, направлен его тяжкий путь, как удивлённо взглянул бы он на эти изгибы, на этот смятенный, на этот нерешительный зигзаг своего пути, как одобрительно, как порицающе, как сочувственно, как весело улыбнулся бы он этому Степному волку!»

Теперь, по прошествии нескольких лет, мне ничего не остаётся, как рассматривать свои прошлые зигзаги именно в таком ракурсе: одновременно одобрительно улыбаться и порицающе хмуриться; сочувственно покачивать головой и при этом весело смеяться.

Тогда же я тоже ничего особенно не боялся. Потому что знал: запереться в монастыре или храме науки я всегда успею, слава богу, на святой земле их хватает с избытком. Если жизнь припрет меня к стенке, то без особых проблем надену рясу и запишусь в монахи. Или отращу пейсы, бороду, надену лапсердак и обрежу свой конец – дело-то нехитрое. Но и это я всегда успею. Если в юности я сумел смирить свою натуру, отказаться от многих желаний и соблазнов, победить страх выказать себя долбоёбом, то в зрелости все будет гораздо проще. Понятнее.

А может, это очередное мое заблуждение.


Примечание: по ходу написания креатива, я совсем чуть-чуть изменил сюжет. Если вдруг возникли неясности в концовке, то последнюю версию крео можно найти тут: http://funya.nm.ru/Prof.doc