Иосиф Сталин закрыл дверь кабинета на ключ, подошел к окну и задернул тяжелые бархатные шторы. После, сел во главе большого овального стола, воровато оглянулся по сторонам и открыл сейф. Посторонний наблюдатель немало бы удивился, если бы увидел тот набор предметов, что достал вождь. Но к счастью для постороннего наблюдателя, Сталин был осторожен. Пошарив рукой в темноте сейфа, вождь на ощупь достал:

1. Бывший в употреблении бульбулятор, сделанный из маленькой бутылки «Пепси».
2. Золотую табакерку с гравировкой «Йосику от Сарочки с преведом», набитую отборной  шалой-чуйкой.
3. Горячую дымящуюся пиццу на подносе, разрисованном в красный цветочек.

«С ветчиной, бля, моя любимая!» - подумал Сталин, вдохнув знакомый запах. В желудке вождя сладко заныло.  Едва сдерживая нетерпение он засыпал шмаль в наперсток, чиркнул бензиновой зажигалкой сделанной из автоматной гильзы, и с наслаждением сделал первый напас. А потом, подержав горький дым в легких, затянулся еще, и еще.

Приход был на удивление мощный. Сталин глупо хихикнул, прислушиваясь к ощущениям, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза ладонью.

Ему представилась дикая непаханая степь, поросшая  разнотравьем. По степи лавиной несется вольная конница под развевающимся на ветру истрепанным черным флагом. Впереди на орловском рысаке, в бурке и папахе, окруженный сотниками и верными ординарцами – скачет он сам. На резко очерченном волевом лице - отпечаток долгого перехода и лишений.  Иосиф не открывая глаз, взял с подноса кусок пиццы и вгрызся в аппетитное кушанье.

Целый день Нестор Махно провел верхом. Уходили на запад уже неделю. Красная конница наступала на пятки. В редкие минуты отдыха и призрачного покоя, батька уходил в цветущую степь, подальше от заросших, угрюмых бойцов, доставал из кармана потрепанного френча неизменный «Казбек» и пакетик плана. Долго, не без удовольствия, приколачивал косяк, лечил, раскуривал. Не торопясь, делал затяжку за затяжкой. Почувствовав первую волну кайфа, ложился на траву лицом вниз и закрывал глаза. Его внутреннему взору представлялся большой кабинет с полом покрытым дубовым паркетом, натертым воском. Центр помещения занимает внушительный овальный стол черного дерева, окаймленный золотом. За столом сидят важные государственные деятели, вершители судеб человеческих. Они внимательно слушают его мудрую речь, ловя на лету каждое слово.  Он отдает последние на сегодня распоряжения, и завершает заседание, взмахом руки давая понять, что все свободны. Важные государственные деятели, стараясь не шуметь, выходят из кабинета, оставляя его в одиночестве.  Он закрывает дверь на ключ, подходит к окну и задергивает тяжелые бархатные шторы.