В те времена я был савсем еще юным задротом, не то, што сейчас. Щас ведь я уже ниебатцо матерый задрот. У миня даже певной мамон намечаетцо, а тогда хуй с каромыслом, а не пузень. Было мне пятнадцоть лет, если не сказать шестнадцоть. Но уже тогда я беспесды хател ебатцо. Щас я хачу, канешно, еще больше и даже иногда ебусь, но сейчас не об этом. У миня были оптимистические взгляды на будущее, пушок над губой, гнусавый галосог и учительнитца психалогии.

Это был ее первый год преподавания после инстетута. Она только пришла и сразу начала всех заебывать сваим дрянным предметом. Я еще падумал - "Вот ведь сука, работала бы прастетуткой, нармальные бы деньги зашыбала, а так тьфу, срамота одна." Учительница из нее палучилась занудная, строгая и тупая. Кроме всего прочего, эта манда еще обладала привлекатильной внешнастью и сиськами третьево размера. Мужская палавина класса втихамолку дрочила на ние, про себя ругая за плахие оценки. Дивчонки просто ругали ее за плахие аценки, завидуя грудям размером с их голавы в шапке ушанке.
Первый ее урок прашол неабычно и запоминающеся. Наверняка Ноталья Павловна, так ее звали, применила какую-нибуть ревалюцыонную методику, заученную из бальшова синево учебнека известнова американцкова психолага. Типа решыла заинтересовать аудеторию эффектным приемчегом. Вобщем дело было так. Мы зашли в класс, сели и Ноталья раздала нам по лесточку "А четыре" и папросила наресовать на нем первое, што в голаву придет. А она патом типа по рисунку апределит характер ученика и вообще, паймет все о человеке - кто сколько раз в день дрочит, ково во дворе называют гумпленом, кто спиздил у бабушки трешку и купил презерватив Эрос, чтобы пустить капитошку.

Ну мы нарисавали, хуле не трудно ведь. Я нарисовал слона, у каторава хобот в жопу засунут, а справа хуйнул черное чернильное пятно на пол-страницы. Черное пятно я захуярил спецом, штобы Ноталья паламала голаву над тем што это - слановье гавно, если да, то почему у нево хобот в жопе? Или это кончина негра, если да, то пачему, опять жэ, у слона хобот в жопе? Вообще с хоботом я грамотно выебнулся. Можно скозать такой парадокс заебашыл, што ниебательски гардился сабой еще неделю, до объявления результата.

На следующий урок мы припиздили радостные, в предвкушении, што сейчас узнаем, кто скока раз дрочет. Лично миня валнавала праблема, што за мудак пердит в сталовке пастоянно. Я надеялся на Ноталью и ждал, што она раскроет мне эту тайну. Воопщем она раздала нашы листочки с написанной ею характеристикой на абратной староне. Каково жэ было мае удивление, кагда я перевернул страничку и прачетал про сибя, што я мудак. Если атойти от каких то хитровыебанных психалагических терминов, то смысл был такой. Надо сказать, што пачти у всех было написано тоже самое. Правда нескалько челавек, не в силах предумать сваю картинку, перерисовали у меня слона и пятно. Но не суть важно. Тема в другом, мы сильно абидились на Ноталью, а я начал думать, как бы ей атомстить.

Сейчас я ужэ взрослый и панемаю, што по бальшому счету права была училка насчот миня. Но маему неакрепшему децкаму васприятию было невротебатцо абидно асознать, што я мудаг. Харашо хоть она пиред всем классом не запалила, как я драчу на ние по три раза в день в туалете.

А тогда я пересматрел два раза фильм граф Монте Кристо с уебским чудищщем Авиловым в главной роли. Все думал, как атомстить Ноталье, ибо абиду на ние затаил агромную. Но нихуя палезнова в кено не абнаружыл. Тогда начал думать сам и придумал тока, што буду хуево вести сибя на уроках и выебыватцо, мешая ей тем самым праводить занятие.

Хуй там. На следующих двух уроках миня выгнали из класса, патом вызвали родителей. И мне реально замаячила параша в четверти, несматря на явные успехи в математике. Да и хуй с ней с психалогией. Гавно предмет. Не буду хадить. Так решил я для сибя и палажыл еще лысенький хуек на Ноталью Павловну и ее синий американцкий учебнег. Купил сибе маску сваршега, электрод и варил трубы дни напролет.

И вот в паследнюю неделю полугодия случился эпизод, счастливо павлиявшый на палажэние весчей. Шол я вечером по каридору и прецтавлял голую Аньку из младшево класса. И как голая Анька идет по улице, а к ней престают два пьяных десантнека с предложэниями пазнакомитцо и папить партвейна и как я на падрывнеках падхожу и со всей силы ебашу аднаво в ебало, а другова в жывот, патом абнемаю голую Аньку за талию, гаварю ей - "Хуйня все, Анюто", и веду ее по улице. А все смотрят на миня и завидуюд.

Такие картины крутились у миня в башке, как я заметил чувачка однокласснега, выхадящево из кабинета психалогии. "Хуясе" - думаю, - "Че за хуйня". Падваливаю к нему.

- Слышь, Санек, а ты че там делал? - спрашиваю.
- Ну это, - гаварит, - не твае дело. Кансультировался у Нотальи.
- Че, бальной штоле? - заржал я.
- Нет, просто праблемы, связанные с переходным возрастом и началом палавого сазревания.
- Дрочишь штоле?
- Да пашол ты, - абидился Санек.
- Ладно, ладно, а че за проблемы? А че у Нотальи кансультировался, она што врач?
- Ну она сказала, што праблемы, которые нас мучают и про которые мы не можем откровенно поговорить с родителями, можно обсуждать с ней в обстановке полной конфиденциальности. Вот я и пашол.
- Санек, знаешь че?
- Че?
- Иди ты в пезду с такими выебонами! Ебанутцо, паобщался блять с училкой, типерь на умняках такой. - паслал я его и пашол дальше. А в маем мазгу в этот мамент начал фармироватцо хитраумный план мести.

Вобщем придумал я тему, а правернуть ее ссал сильно. Только делать нечего, классная мосг ебед - "иди", - гаварит, - "двойку исправляй, а то пиздец". Делать нехуй, пашол к Ноталье. Пастучался в кабинет, захожу. Ноталья пасматрела, гаварит:

- Ну, здравствуй, Алексей. Двойку исправлять пришол? Поздно уже. - злорадно так усмехнулась Ноталья.
- Ноталья Павловна, да я это самое...
- Нечего тут вымаливать, сам виноват, мешал мне уроки вести, пеняй на себя.
- Ноталья Павловна, да я это самое...
- Все иди давай и так дел куча.
- Ноталья Павловна, да я это самое, у меня праблемы личнова плана. Мне сказали у вас, это самое, проконсультироватцо можно. - гаварю. - Я может на уроки и не ходил, но подростком, то я изза этова быть не перестал.
- Ну ладно, - осклабилась она, - только быстрее, а то времени нету. В чем проблемы?
- Ну я даже не знаю как сказать. Тут такое дело... - замямлил я.
- Ну не томи.
- Вобщем мне все время сон один и тот же снитцо, я уже и не знаю што делать. Вобщем там в этом сне вы голая все время и каждый раз вот в этих трусах. Я не знаю почему, но именно вот в этих трусах, как будто у вас других нету - и достаю из кармана свои семейники грязные, каторые из стирки с утра взял, и ей в лицо сую.

Ноталью малость стопорнуло, она затормозила и я, не успев адернуть руку, случайно датронулся трусами до ее носа. Но тут Ноталья пришла в сибя и заорала на миня таким матом, какой я слышал тока в децтве, кагда случайно заехал нагой по яйцам нашему саседу по этажу, дедушке Коле. Ноталья грозилась, што паставит вапрос о маем отчислении, сын уважаемых родителей, кричала она, хуеш треш и все такое. Но я все прадумал и паэтому, придав лицу твердость, скозал:

- Не имеете права, во-первых тайна консультации. Во-вторых, это ваша работа. И если вы сейчас не дослушаете меня до конца и не поможете решить мою проблему, мне придетцо сообщить об этом отцу, а он между прочим спонсор школы, - для убедительности напиздел я, - и ему врядли будет приятно слышать, как вы унижаете его ребенка, когда у него такие проблемы явно подросткового характера.

Поняв, что в принципе я прав, Ноталья заткнулась и зло уставилась на миня.

- Что же мне поделать с такой проблемой? - беспомощно спросила она.
- Понимаете, Ноталья Павловна, вы должны докопаться до сути вопроса. Найти его причину и устранить ее. - Это я зарюхал ее синий учебник и теперь бил ее же оружием. - Ну если, не верите, то пасматрите, как в книгах написано.
- Да, все верно, - согласилась.

Тупая была пезда, хоть и симпатичная. Но мне очень была нужна читверка.

- Ну тогда, давайте я расскажу что дальше в этом сне происходит, может это чем-то поможет, и вы решите, что делать.
- Ну давай, - устало кивнула она.
- Понимаете, мне все время снитесь вы почему-то в именно в этих трусах, - окрепшим голосом продолжил я и для пущей важности демонстративно задрал руку с трусами вверх, - но это не все. Потом вы подходите ко мне, обнимаете, расстегиваете свой лифчик и я начинаю сосать вашу грудь. Вашу большую, сочную, крепкую, маладую грудь. - увлекся я.
- А дальше что? - чуть заинтересованно спросила Ноталья и рефлекторно подалась впиред.
- А дальше мне становится очень жарко, я сосу вашу грудь, облизываю соски, пакусываю их, быстрее, быстрее, - в этот мамент Ноталья подалась ко мне, а ее рука заскользила по моим штонам, - Потом я снимаю с вас вот эти трусы, - я опять деманстративно поднял руку с семейниками, но Ноталья уже этово не заметила, она задрала юбку, стянула с себя трусики, расстегнула мне штаны и рывком усадила на стул. Сама села сверху и всунула мой член в себя.

В принцыпе дальше уже можно было не продолжать, но я по привычке гнал какую-то ерунду про сны, про математику, про футбол. Потом я кончил, и Ноталья слезла с миня, стораясь не сматреть в глаза. Я молча протянул ей дневник и она, молча, паставила мне четверку. Я застегнулся, привел сибя в порядок и спросил:

- Ну я пайду?
- Давай иди, - тихо атветила Ноталья Павловна, глядя в акно.
- Это самое, трусы может оставить вам? Типа на память.

Ноталья Павловна павернулась ка мне и, увидев ее глаза, я паспешно съебался и захлопнул за собой дверь, решив не испытывать судьбу. На следующий день начались каникулы.

А через две недели мы снова пришли в школу. Был урок психалогии. Все ждали Ноталью, но вместо ние зашол директор и сказал, что она уволилась, а психалогию у нас типерь будет вести новый учитель и зовут его Егор Тимофеевич. Патом зашол бальшой лысый дядя в педжоке и я клятвенно паобещал сибе, што типерь точно не прапущу ни аднаво урока.

Всекда Ваш, ХренЪ - ниебатцо психолаг.
Москва, 2006-й (Хателось бы атметить, што хуй)