Окончание.      Начало:
http://www.udaff.com/creo/55899.html
http://www.udaff.com/creo/55922.html

Из уважения к Банку судья приняла наш тандем первым. Ознакомившись с исковым заявлением, она спросила :
-Ответчик, что Вы можете сообщить суду?

Я протянул секретарю (тоже очень симпатичной девушке) свою заяву. Пока судья рассматривала и вникала в ее суть, я рассматривал представительницу истца. Она нравилась мне все больше и больше. Я даже не расслышал вопроса судьи.
- Что, простите?
- Я говорю: значит, Вы, Николай Борисович утверждаете, что Ваш автомобиль стоял, а в него врезался автомобиль Вольво организации-истца? (Понимаю, что произведение становится похожим на судебные романы, но… да, ладно, уж, терпите…)
- Да, товарищ судья. Я стоял, вольво прошкрябалось у меня по боку. Зачем водитель это сделал,  не знаю. – я , надрессированный за полгода беготни по гаишникам , говорил правду, одну только правду и ничего кроме правды.
- А почему Вы сообщили в протоколе, что полностью виноваты в происшедшем?
- Находился в состоянии шока, товарищ судья. Пересек сплошную линию и думал, что виноват. Но, поскольку машина моя была неподвижна и это никак не опровергается, значит, я не должен нести ответственность за столкновение, поскольку места для проезда вольво было предостаточно…
- Хорошо, с Вами ясно. Что имеет сказать представительница истца? Наталья Юрьевна, кажется?
- Наши требования сформулированы в нашем исковом заявлении (у ней был красивый голос и я смотрел на нее не отрываясь). Заявление ответчика считаю беспринципными увертками, так как протокол ДТП четко и ясно указывает виновника аварии – ответчика.
«Видимо, она совсем недавно закончила юридический. В банк взяли на стажировку по блату или за внешность…- подумал я, - дали плевое, вроде дело, а тут такой облом…  Офигенная девка.  Может быть, попробовать охмурить ее и убить сразу двух зайцев?»
От этих мыслей меня опять отвлек голос судьи:
- Ответчик, вот Вы пишите, что во всех инстанциях ГАИ к Вашим  заявлениям относились формально. Есть ли у Вас документы?
- Конечно. Вот, смотрите, совершенно формальные отписки. Не хотят власти наши вникнуть в проблемы простых граждан.
Судья мельком просмотрела ответы гаишников и сказала, что суд рассмотрит все представленные документы и известит участников дела повестками. Мы с Натальей Юрьевной раскланялись с судьей и вышли из кабинета. Я пропустил ее вперед и втянул жалом запах духов.

- Наталья Юрьевна,  - на ступеньках здания райсуда мне открылся оперативный простор для воплощения моего плана. – вы ведь недавно работаете юристом?
Она посмотрела на меня удивленно и сказала «Два года».
- Я думаю, что вы имея довольно небольшой опыт работы по гражданским делам,
склонны делать поспешные выводы…

- Послушайте, - перебила она, - не говоря уж о том, что этот разговор выходит за рамки профессиональной этики, так вы еще пытаетесь что-то доказать мне… - она покраснела и стала еще красивей. – Хорошо, я скажу вам, Николай извините-не-помню-вашего-отчества (врет, подумал я, и понял, что влюбился в нее как последний осел). Вы, мало того, что водите машину, представляющую опасность не только для вас, но и для других людей, так вы еще и ПЛОХО ее водите, – она стояла ко мне вполоборота и смотрела мне прямо в глаза. – Да еще и отказываетесь возмещать ущерб, причиненный Вами, придумывая жалкие, трусливые отмазки…

Я слушал ее, но слов почти что не понимал. Я понимал одно – для нее я не только враг, но и жалкий, трусливый слизняк. И тут я понял, что люблю ее так, как будто меня сбило локомотивом и 256 колесных пар прогромыхали по моему телу. Я остался на ступеньках здания и смотрел, как она уходит в сторону Чонгарского бульвара…

***

Тот месяц, что прошел между первым судебным заседанием и вторым я изводился от тоски – так мне хотелось увидеть Наталью Юрьевну. Но я не знал, где найти ее офис. Да даже если бы и знал, что мне с этим было делать? Стоять и караулить у входа? Я перебирал все варианты один глупей другого, но… да чего уж там, ждал повестки в суд как многодетная семья в коммуналке ждет ордера на новую квартиру…

Я снова у видел Наталью Юрьевну и меня отпустило. Пока продолжалось судебное заседание я опять смотрел на нее и мне казалось, что я купаюсь в лучах сияния, исходящего от нее. Судья в это время вынесла определение об отправке дела по просьбе ответчика (то есть меня) независимому эксперту (угадайте кому? правильно – Уфимцеву Г.Г., Центр независимых экспертиз).

Но мне уже был по барабану исход этого дела. Наталья Юрьевна даже не смотрела в мою сторону, а если я случайно оказывался на луче ее взгляда, он проходил сквозь меня не зацепляясь даже за кости скелета, как будто меня на планете не существовало. Как только заседание закончилось, и она опять ушла, мне в грудь как будто вбили 12 копеечных гвоздей, которые приколотили ребра к сердцу и дышать стало неимоверно трудно…

***

Так продолжалось еще полгода – раз в месяц мы собирались, чтобы узнать новые подробности дела. Пришло заключение от Уфимца – «разобраться по схеме, составленной… бла-бла-бла… невозможно… предлагается обоюдка…». Истец пытался опротестовать заключение эксперта, но все подтверждали, что Уфимцев прав. Так прошла зима, весна, началось лето… Я по-прежнему мучился от любви, когда не видел Наталью Юрьевну и с собачьим восторгом  смотрел на нее во время судебных заседаний…

***

18 августа 1998 года. После этого дня в связи с дефолтом банки начали растворяться со страшной быстротой: Инком, Менатеп, Империал, Гута-банк исчезали с глухим бульканьем камней в деревенском сортире. Объявили о ликвидации Банка… Мой долг по иску в связи с ростом унылого енота стал измеряться суммой меньшей 900 грин. Но я продолжал ходить на заседания в надежде увидеться с представительницей истца (надеюсь, не надо пояснять, кого я имею в виду). Если раньше гвозди хоть раз в месяц вынимались из моей фанеры, то после кризиса они застряли там навсегда. Судья после 3-х заседаний вынесла определение о прекращении дела в связи с неявкой истца. Но мне было уже все равно. Боль была настолько невыносимой, что я уже не мог с ней бороться.

Обезьянья лапка из индийской сказки сыграла еще одну циничную шутку. Получить кое-что задаром не вышло. За все приходится платить по предъяве. И я принял решение…

***

Мне никогда не нравились лица покойников. Они всегда какие-то грустные, сосредоточенные. Мне всегда хотелось, чтобы меня хоронили улыбающимся, пусть даже и с закрытыми глазами. Я всегда был веселым жизнерадостным человеком. Остроумным и позитивным. Я взял дедовскую трофейную бритву золингеновской стали, довел ее на старом офицерском ремне и в ванной перед зеркалом отрезал себе губы и щеки. Кровь залила майку, джинсы и пол. На меня смотрела оскаленная кровавая рожа. Боль в груди чуть-чуть отпустила, но потом навалилась с новой силой… И тогда я взял дедовский «зауэр три кольца» и выстрелил в свое дурацкое сердце…