Пушка подпрыгнула вверх и вперёд, выплёвывая из ствола снаряд в сторону , где в окопах засели русские. Вырвавшись на свободу из узкой темницы, он летел весело со свистом рассекая воздух. Посрать куда, лишь бы лететь, а в конце плюхнуца на брюхо и разорваца на миллион маленьких смертельных кусочков метала.
Устроив первый и последний в своей жизни ферверк из земли и дёрна снаряд оставил за собой воронку в десятке метров перед окопом, где рядовой Васька Кузнецов вцепившись в свой ППШ, вспоминал Верку, которую так и не успел выебать да призыва на фронт. Ему было до слёз жалко, что он сдохнет, так и ни разу не засунув свой хер в тёплую Веркину пизду. Очень хотелось подрочить, но огонь противника и сидящий рядом волосатый Джамил Хуебеков не давали ему сосредоточица на всех тонкостях Веркиной фигуры, в особености задницы. Джамил вспоминал родные горы, откуда его с силой стащили, сунули в руки автомат и послали воевать. Джамил вспоминал близкую его сердцу овцу Сулико, которая составляла ему интимную компанию в холодные дагестанские вечера. Джамил по-русски знал только "красавица" и "зарэжу". Но не смотря на эти недостатки, старшина Козолуп очень ценил его как бойца. Уже не единожды Хуебеков во время рукопашной страшно вращая глазами и крича "зарэжу", добовляя к этому ещё какие-то непереводимые диаматические выражения на родном наречии, обращал немцев в бегство , во время которого они роняли личное оружие и содержимое кишечника.
В нескольких шагах от Хуебекова к стенке окопа привалилась третья скрипка Симфонического Оркестра Одесской Филармонии Лёва Нихтферштейн. Сквозь грохот взрывов и визг пуль слышалось его бомотание : "Мне это надо? Штоб они мне все были здоровы? А Кац мудак. Натуральный мудак , и играть он не умеет. И папаша у него натуральный гой. Мудак.". Хуебеков мрачно косился на Лёву , и тот замолкал, страдальчески возводя очи к небу.
Старшина Козолуп достал из нагрудного кармана гимнастёрки часы и откинул крышку. Они показывали без одной минуты смерть. Старшина вздохнул, деловито пернул, на мнгновение перекрыв грохот кананады, и полез из окопа с криком в "В атаку!". За ним выпрыгнул и волосатый Хуебеков истошно оря "Красавица!" и вся остальная рота на встречу свистящей, воющей свинцовой смерти.
P.S. А высоту наши взяли месяцем позже (типа хэпи-энд).