Её глаза безучастно смотрели в даль. А я ехал, стараясь объезжать лужи. Я чувствовал слабость. Очень хотелось прижаться к ней. Я думал о сексе. Вчера я изменил. Думать об этом не хотелось.

Вот и нужный поворот в сторону пустыря. Дождь усиливался. Мелкие струйки ручейков собирались в огромные лужи. Вести машину теперь стало тяжеловато. Песчаная дорога, ведущая к пустырю, окончательно раскисла. Колёса поочерёдно проваливались в скрытые лужами ямах, от чего машину основательно потряхивало.

Марина закурила. Сигаретный дым ровной струйкой поднимался от её пальцев. Она не затягивалась. Просто держала подкуренную сигарету. Молчание начинало напрягать.

Мы подъехали к пустырю. Конечная точка нашей поездки. Люди тут бывали редко. Пустырь окружал молодой лес. Теперь он выглядел угрюмо.

-Ну вот мы и приехали. Здесь довольно тихо. Отличное место чтобы говорить.

Я заглушил двигатель. Дворники замерли по середине лобового стекла. Вентилятор обдува стекол затих. Наступившую внезапно тишину нарушал шум дождя и наше дыхание. Из динамиков доносились звуки, какой то лирики. Обстановка явно располагала к беседе.

Марина в очередной раз сбросила пепел. И тупо уставилась на меня.

-Ну, давай же! Не молчи! – сдался я.

Марина виновато посмотрела мне в глаза. Потушила сигарету. Медленно закрыла пепельницу. Глубоко вздохнула. Насколько позволяло место, повернулась ко мне. Белки её глаз покраснели, а по щеке покатилась слеза. Нетерпение овладевало мной.

- Ну что ты плачешь? Я тебя люблю, мы вместе. Не надо. Не плачь. Зачем плакать? Всё хорошо…
Слово «хорошо» заглушил громкий Маринин всхлип. Слёзы по щекам теперь катились быстро, почти беспрерывно. Тушь вокруг глаз размазалась. Чорные круги от косметики  предавали особую трагичность её лицу.

Марина обняла меня. Крепко прижалась. Её тело дрожало. Казалось её взял озноб. Теперь она тихо шморгала носиком.

-Тебе холодно? Я закрою акно.

Весенний холод пробивался в тоненькую щель оставленную мной специально, чтобы не запотели стёкла. Я решил, что ей холодно и закрыл его полностью. Окна моментально запотели полностью. Тихий шум дождя и всхлипывания Марины делали своё дело, мне жутко захотелось спать. Молчание начинало меня раздражать.

-Ты мне объяснишь в чём дело?

Теперь я чувствовал лишь раздражение. Обстановка угнетала меня.
-Понимаешь я беременна…
-Это хорошо! Это прекрасно! Я давно хочу от тебя ребенка! – перебил я.
-…подожди не перебивай, дослушай. Понимаешь, я беременна…, - она сделала длинную паузу,- а вчера я забрала результаты анализов на ВИЧ. Я первый раз в жизни сдала анализ на ВИЧ. Мне двадцать шесть и ни разу не проверялась.
Марина снова залилась слезами. Ещё пять минут я смотрел на истерику молодой девушки. Было немного противно. Дурные мысли начинали лезть в голову. Теперь я был готов к худшему. Но торопить Марину я не хотел. Пусть всё скажет сама. Она успокоилась и продолжила:
- У меня было всего два парня. Ты и Дима. Помнишь я тебе говорила про Диму…
- Бля, ближе к делу… - не выдержал я, - ты проверилась, и?
- …понимаешь, у меня обнаружил ВИЧ. Я им болею примерно около года. Может два, я не знаю.
Марину опять взяла истерика. Рукав  моей куртки промок основательно. Теперь, мокрое пятно на куртке можно было разглядеть, из под черных волос, вздрагивающих, при каждом всхлипе.
- Вот так…у нас было постоянно без презерватива…Возможно я болею тоже…, - тихо сказал я скорее для себя, чем для Марины. Из под волос слышалось нечленараздельное бормотание, - думаешь я болею тоже?
-Не знаю…тебе срочно нужно провериться…
Я почувствовал жжение в глазах Теперь слёзы потекли у меня. Я представил себя лежащим в гробу. А вокруг на скамеечках сидят страдающие близкие «За что?» «Почему?» вопросы в пустоту. Я обнял голову руками. Мне стало плохо.

Наступившее молчание прервала Марина. Громким смехом.
-Да ты что охуел плакать? ГЫГЫГЫЫ! Шучу! С первым апрелем тебя! Да что ты разревелся как баба? Дай я тебе отсосу, - с этими словами Марина начала расстегивать мне молнию на джинсах. Достала член. Я отстранил её голову руками.
-Подожди дай я презик одену.