Там где есть коллектив, всегда найдется хоть один йуморист. И если такой петросян не совсем  идивот, то успех у публики ему обеспечен. Беда, однако, когда шутить начинает человек лишенный «искры Божией»… Жалкое, скажу вам, зрелище. Пока молчить такой вот, еще ничего, еще есть шанс за умного сойти, но долго крепиться кловун не может и обязательно выдаст себя с головой, выкинув  прилюдно нелепую и глупую шутку.

Эх, Аня, Аня… Наша звезда. Высокая, модельных пропорций девушка, с лета далекого 199_г., после институтского дома отдыха, проходившая по моей внутренней картотеке как «Рыбий Хребет». Довела себя диетами, кефирами обезжиренными, до того, что на спине без рентгена все позвонки были видны. Что бы я делал без ейо конспектов, написанных почти каллиграфическим почерком, - ума не приложу. Перемотаем, впрочем, пленку на осень того же года.

Слышали про боянистый трюк «отрезанный палетс»?  Берем, значит, подходящую по размеру пластмассовую емкость и прорезаем снизу дыру. Потом берем собственный палетс (какой не жалко) и раскрашиваем его при помощи фурацилина, цветных карандашей и фламастеров в цвета трупного спектра. Теперь просунем палетс в коробку и наложить туда ваты. Экспонат готов.

Да, экспонат был готов. Оставалось только выбрать момент и Главного зрителя. Посмотрев на пару общих тетрадей, которые нужно было вернуть хозяйке, вспомнив чюдные глаза в которых уже утанула добрая треть пацанов из нашей группы, я быстро собрался  и  рванул в метро.

Немалых трудов стоило придать своему летсу спокойное выражение, когда через приоткрытую дверь читального зала №2 (иностранная литература) я увидел Рыбий Хребет. Тишина и покой. Косые лучи солнца бьют через жалюзи.
В середине разговора, сообщаю, под условием тайны, о страшной находке в  столовой. На сетчатке чюдных глаз появляется изображение желтовато-белого пальтса с синюшной ногтевой пластиной. «Он еще швелится!», -  и синхронное со словами движение в коробке…
И зачем я это сделал. Опрокинутый стол, перепуганные неожиданной сценой люди, запах корвалола. Шутник хуев.

А вечером первый звонок (телефонный) о надвигающейся расплате. Кореш предупреждает о гневе Второгодника и еще там кого-то. Второй звонок уже в дверь: «Толик, это к тебе!». Второгодник собственной персоной и в своем собственном репертуаре. Вот он, Антониво Бандерас геленжикского разлива, кожаный пиджак поверх белой рубашки,  уже в моей прихожей. Реплика maman – «Чайу?».    

Какого этот старый хрен  (двадцать шесть лет, отсюда кличка), покинул мандариновые плантации? А как я мог забыть, что Рыбий Хребет недвусмысленно выказывает благосклонность такому взрослому абажателю? Все эти вопросы в данной ситуации были, конечно, риторическим. Нужно было что-то делать…