Дед сидел на крыше сарая и нагло ухмылялся. Рука была задрана в приветственном жесте, а на груди висела табличка с надписью  «Я вернулся. Преевеед!»
  Семён еще раз оглядел хитрую конструкцию которую они с Васькой соорудили при помощи покойника, проволки и извращенной фантазии, и остался доволен.
- Воем изойдёт вся деревня. – пообещал он трясущемуся от страха Ваське, до которого только сейчас начало доходить в какое дерьмо он вляпался. – Мой прогноз таков, - два сердечных приступа, пара нервных срывов, истерика, кого-нибудь посадят на вилы, а ближе к вечеру начнётся охота на ведьм. Это и не прогноз, в принципе, это стандартный расклад.
   - Так ты не в первый раз так делаешь? – спросил Васька, чувствуя что его вот-вот трепанёт.
- Четвёртый. И тебе я посоветую не вылезать сегодня из погреба. За неуважение к трупам в деревне ебут на порядок круче, чем за неуважение к живым. Странно, но факт.
Семён помолчал, потом добавил:
- Скоро начнёт светать. Идём, отдашь мне деньги и еду. До восхода мне нужно отмотать хотя бы километров 20, и найти место где можно поспать.
Огородами они добрались до края деревни, и уже подходя к дому, Васька понял, что его настораживало  последние несколько часов.
- Собаки. – сказал он. – Они не лают. Ты чужак, а они молчат. По дороге на кладбище, обратно, пока мы лазили вокруг чужого сарая ни одна шавка не тявкнула. Странно.
Семён ухмыльнулся. В свете луны его зубы и белки глаз казались ослепительно белыми.
- Мы живем в странном мире, Василий. Есть куча куда более странных вещей. Знаешь что я видел самое странное в своей жизни? Это один городок в Брянской области. Пыльная дыра, каких полно в средней полосе. Но ветер…Как бы тебе сказать… Там ветер дует во все стороны одновременно. Нет, даже не так, он всегда дует тебе в лицо, вот. Куда не повернёшь тебе в ебало задувает почти штормовой ветрище. Прикинь? Я специально пробовал. Меня там кстати, чуть не порубали косами три полоумных механизатора, но это, как говорится, совсем другая история. А потом я специально искал его на карте, и что интересно, городок там не обозначен.
Они зашли в дом. В сенях пахло запаренным ячменем и куриным помётом. Василий зашел в комнату и принес деньги. Рюкзак с тушенкой, хлебом и парой бутылок самогона уже лежал на столе.
Пересчитав купюры, Семён посетовал:
- Какая же всё-таки это низкооплачиваемая работа, делать людям гадости. Ну да ладно. Выпить хочешь?
- Хочу.
Достав бутылку из рюкзака, Семён разлил самогон по стаканам. Опрокинув стакан и занюхав его долькой чеснока, Василий решился, наконец, задать вопрос.
- А ты занимаешься только.., ну, только дурными делами?
Семен достал из растоптанного берца  длинный охотничий нож и порезал им на дольки лежащее на столе яблоко. Минуту думал, глядя в затаившийся за окном мрак. Слушая тикающие в тишине часы, Васька с запозданием понял, что не хочет слышать ответ на свой вопрос. Семён всё молчал.
- Можешь не отвечать, конечно…
- Я незнаю, доброе ли это дело было. Прошлым летом, чуть больше года назад, подвязался я на работу одного мужика. Председатель крупного совхоза, солидный такой дядечка. По вашим меркам, конечно же.
Сегодня мы выкапывали труп, а тогда наоборот, мне нужно было закапать тело. Его падчерицу, но эту подробность я узнал позже. Оговорили детали место, ну и короче, сижу я, жду в условленном месте, в лесу. Дело к вечеру. Комары свирепствуют, холодает, и начинаю подозревать, что меня просто-напросто динамят. Наверное, мужик банально наложил в штаны и оставил девчонку в покое. Ну вот, сижу, и уже представляю как как в отместку за такой облом приходую мудака сапёрной лопаткой по черепу. Но нет, минут через 20 слышу звук мотора. Подъезжает, вылезает из тачки и я вижу, что чувак явно расклеился. Трясётся, бледный, слюни–сопли. Еще бы, человека убить – это тебе не тараканов тапком давить. Вытаскивает из багажника девку, и по изодранной в клочья одежде я наконец понимаю где собака порылась. Изнасиловал, а концы, с моей помощью, зарыл в землю.  Хуй с ним. Получаю деньги, пакет с едой, и извращенец, прыгнув в тачку, отваливает.
Я устраиваю творческий перекур. Яма вырыта еще днём, дёрн заготовлен, короче, работы минут на 30-40 максимум, потому никуда не тороплюсь. Разглядываю девчонку. Молодая, не старше 20, по следам на шее видно, что задушена. Пытаюсь вспомнить еще какие-нибудь признаки смерти от удушения кроме синяков на шее и не могу. Потому что и не знал никогда, хаха. Как уже говорил одежда вся изодрана, и я, разглядывая молодое тело, вдруг ловлю себя на мысли, что занимался в жизни многим, но вот некрофилию как то несправедливо обошел стороной. Тем более трахался уже бог знает как давно. С одной ненормальной дояркой, которая дала мне в благодарность за то, что я с помощью канистры бензина, разлитой на чердаке местной столовой, сорвал свадьбу её подруги. Та увела у неё жениха, видите ли. Сам жених, кстати, сгорел, пытаясь спасти хотя бы часть подарков, а доярка впоследствии повесилась. Но не важно. Так вот, раскладываю труп девки как можно сексуальнее, снимаю штаны и принимаюсь за дело…Ты чего такой бледный? На, выпей вот.
Васька послушно выпил. Он действительно был бледен. Пряча взгляд от Семёна, он прикурил очередную беломорину.
Семён хохотнул.
- Я знаю, что тебя мутит не от моего рассказа. – сказал он. – Тебя мутит от мысли, что сегодня ты встал на одну ступеньку со мной. Но ты должен помнить, что я ничего не навязываю, я лишь предлагаю свои услуги. И дёшево с тебя я взял за то, что ты выхаживал меня неделю, когда я заявился сюда среди ночи, почти разобранный на части этими блядскими псами. Я мог бы и не брать денег, но так принято. Это твой грех. Ремесло моё, но грехи ваши, понимаешь?
Васька кивнул. Потом, прочистив горло, сказал:
- Я хочу вернуть деда на кладбище. Не надо ничего. Я передумал.
Сёмен пожал плечами и налил еще по одной.
- Как хочешь. Иди и тащи его назад.
- Помоги мне, я дам тебе еще денег.
- Я не делаю добрых дел, ты забыл. – покачал головой Семён.
- Я один не справлюсь. Собаки… Они из-за тебя не лают, я понял. Да и дед тяжелый, не управлюсь я один до утра.
- Не управишься. А потому оставь всё как есть, а следующий раз будь чуть-чуть осторожней в своих желаниях.  Потому что может прийти такой как я, и за смешные деньги помочь тебе их осуществить.
Васька опять кивнул. Выглядел он подавленным. Часы показывали 3:50, скоро должны были прокукарекать первые петухи.
- Ты говорил про блядских псов…Они же тебя не видят. Как же получилось..?
- Это другие собаки, Василий. Огромные пепельно-серые звери похожие на алпаев, которые хохочут как гиены когда берут тебя в в клещи. Ты никогда не увидишь их, если не станешь бродить ночью по заброшенным хуторам. Если чьё-то горе не станет твоей профессией, ты никогда не увидишь и стариков в шинелях, под которыми спрятаны обрезы. Это тоже другая история, тоже странная, и очень длинная. А времени осталось только на то, что бы окончить только ту, что я уже начал. Ты хочешь услышать, чем тогда всё закончилось?
- Хочу. Только ты сказал про доброе дело… А сам… Это ты шутишь так, что ли?
- Нетерпеливый какой. На чем я остановился?
- Ты стал..эээ… ебать мёртвую девушку.
- Точно. Но все оказалось не так просто. Была б она мертвая, всё было б гораздо проще. Мужик её не «дожал», и она всего лишь потеряла сознание. А как только пришла в себя, схватила оказавшуюся под рукой карягу и взгрела ею меня по черепу. Мне хоть бы хуй, откатываюсь в сторону, хватаю лопатку собираясь провести добивание. Не тут то было – получаю еще раз по ебалу корягой. «Плыву», но успеваю  поймать её на подсечке, после чего всё же падаю. Лежим на земле, смотрим друг другу в глаза, и вот этот её взгляд меня надламывает. Она чертовски хочет жить. В её глазах такая страсть, такая ярость, чтоя вдруг понимаю что не смогу убить её, потому что впервые вижу кого-то чьё жилание жить сильнее моего. Говорю ей: Уходи. Уходи, пока я не передумал. Иди вдоль оврага и через  километров семь выйдешь к дороге. От туда до дома и доберешься. Она смеётся. Кто ты такой? – говорит. Какой домой? Ты взбрендил? К этой мрази? Что б он меня опять выеб?
Я встаю, отряхиваюсь и начинаю перекладывать еду из пакета в свой рюкзак.
Спрашиваю: Этот старый пёс твой отец что ли?
Она: Отчим.
Я: Вот и нехуй рассраиваться. Отчим это не отец, моральная травма, типо, полегче. Езжай к подружке, а завтра дуй в милицию и посади этого старого педораса.
Она: Я и тебя тогда посажу.
Я: Это вряд ли. Но можешь попробовать. Я кстати, даже кончить не успел, совести у тебя, блядь, нет. Выпить хочешь?
Она: Еще как.
Выпили мы с ней по стакану и она ушла. Я допил бутылку, поел чуть-чуть и пошел следом, не за ней, просто мне в ту же сторону нужно.
Ну так вот, Василий… Снова встретился я с ней неделю назад. Она вела ту четвёрку собак, которые меня так знатно покромсали. Стояла на опушке и смотрела, как эти зверюги меня рвут меня на части. После встречи с ней тебе пришлось штопать меня, коновал хуев. Я рассказал тебе историю для того, что бы ты мог хотя бы примерно понять, что добро не бывает абсолютным. Что дело, доброе для одного, для другого неизменно оборачивается злом. И пойми самое главное – нет никагого добра и зла, есть разные стороны баррикад.
Семен помолчал потом улыбнулся.
  - Повезло мне, однако, что ты ветеринар. Удивил я тебя наверное, а?
Васька кивнул.
- Швы я снял через 5 дней. Рассказали бы мне про такое -  не поверил бы.
- А ты и не верь. Когда она придёт, а она придёт, как только наберет еще одну свору, расскажи ей, как всё было. Всё, кроме того, что ты участвовал в сегодняшнем водружении деда на крышу. И они уйдут. А теперь я, пожалуй, пойду. Будь здоров, Вася, и будь сегодня осторожен. Твоя подружка блядь, конечно же, но если у неё не такое слабое сердце как думают врачи и она перенесёт сегодняшнее рандеву с любимым дедулей, то в дальнейшем всё может всплыть и тебе жестоко достанется.
- Погоди, у меня еще один вопрос.
- Давай, только быстрее, петухи уже пропели, мне нужно уходить.
- Семён, ты во многих местах был, многое видел. В том числе и странного, как ты говоришь. Скажи, ты никогда не сталкивался с нечистью? Нууу, черти там, лешие?
Семён улыбнулся и помассировал переносицу. Потом глянул из под бровей на Ваську и сказал.
- Дурак ты всё-таки, Василий. Тупой как дерево. Неужели так и не понял еще? Я, и такие как я, мы и есть нечисть.