Я вспомнил тогда, как однажды, заглянув по обыкновению после обеда в морг, увидел непутевого доктора Бесполова, лежащим в полном отрубоне на лавке, а Кондратия, стоявшим над трупом. Он запихивал выпавшие внутренности обратно, частично выбрасывая их в ведро. При этом иблан не выпускал изо рта Беломорину. Упаковав покойницу, он резко повернул ее к себе задом и засадил ей в жопу.

Страшный Кондратий Синицын не  прекращал попыток затащить меня в свой подвал под церковью, в которой уже давно находился клуб. Там у него, как я уже говорил, имелась каморка. В ней стояла небольшая печка-буржуйка. Жрал он  из старой и ржавой каски, пил из пробитой пулей  алюминиевой кружки. Хлеб и сало резал трофейной финкой, а спал на жесткой лавке, накрывшись старенькой шинелкой. В углу мяукала большая черная кошка, а за занавеской стоял злой божок, привезенный спивающимся врачом Бесполовым из далекой Эфиопии. Возле идола на полу лежали человеческие кости. Попал  божок к Кандратию следующим хитрым образом. Этот рассказ я подслушал опять-таки в бане. Мужик рассказывал один случай Шурке Невзоровой, давя с ней пол литру. Оказывается, он просто украл этого идола на квартире у Бесполого, делая ему там какую-то хуйню по хозяйству.  Покончив с делами, они распили бутылку "Столичной", которую этот врач-рвач (так постоянно называл его Кондратий) все ж поставил. Лепила, после того как свою любовницу угробил, закирял по-черному. Спивался паходу и пьянел  наглухо от ста граммов. Уже трупик не мог как следует разрезать. Вся работа на Синицу легла. Выпил Бесполый стаканюгу и отключился на хер. Ну, а Кондратий и прихватил этого Джу-Джу. Так назывался африканский идол. Доктор, перед тем как вырубиться, успел сообщить мужику, что этот истукан никто иной, как бог тьмы.

Еще я ходил зырить к деревянной уборной, в стенах которой имелись большие щели. Однажды засек там Шурку Невзорову. Покойница сидела  с голыми мощными ляжками и постанывала. Потом стала материться в пол голоса, но никак не могла посрать должным образом. Меня очень волновал вопрос, удастся ли ей закончить процесс и в этом интересном месте я был прижучен страшным Кондратием. Он схватил меня за плечи и заорал:

- Ну, что, попался, заморыш, ёбаный падонок, теперь тебе точно пиздец.
Мужик потащил меня через колючий кустарник, где полно битого стекла и свежего говна, к церкви. В подвале под низкими сводами он зажег фонарик и погнал меня по мрачным переходам. Наконец, мы оказались в каморке, где царил полу мрак. Лишь в углу светились глаза злого бога Джу-Джу.

- На колени, ублюдок! - крикнул Кондратий громким голосом и сильно толкнул меня в спину.
  
Чудом я выбрался из этого подземелья.  Некоторые эпизоды просто выпали из памяти:  так реально страшно все было. Очнулся я в дурдоме. Видно, крыша у меня поехала капитально. Ничего удивительно: такой ужас. Тут всякий ебнулся бы от страха. Синица налил мне сразу полную кружку водяры и велел выпить залпом до дна. Потом дал заторнуть крутым яйцом. Прямо вбил его мне в рот. Я эти яйца с тех пор терпеть не могу. Мне казалось, что Кондратий точно собирается замочить меня. Наверное, заколет своей трофейной финкой и принесет в жертву африканскому богу Джу-Дже.

- Что, пацан, страшно? - cпрашивал злобный мудак. - Дай-ка я тебя зарежу. Все равно от тебя никакой пользы не будет. Не такое нам надо молодое поколение. Ты, малый, гнилой, порченый.

И он смеялся своим идиотским смехом. Потом Синица выпил еще водки прямо из бутылки, задрав свою харю перпендикулярно сырым сводам. Прикурил свою беломорину от буржуйки и вдруг резко бросился на меня. Повалил на холодный пол и стал колоть финкой, как поросенка. Только пока что не глубоко.

- Порченый, гнилой, падонок, - бормотал он при этом.

Перед тем как окончательно покончить со мной, Кондратий плеснул себе еще водяры в кружку, отрезал добрый кусман сала. Выпил и заторнул. А после этого полез прикурить папиросу от буржуйки, но уже сильно пьяный не удержался и упал рожей в пылающую печку.

Я, истекающий кровью, со всех ног рванул из каморки. Стучало бешено сердце, ноги подкашивались. Я падал в грязь. Но летел, как стрела. Никак не мог найти выход в темном подвале и боялся, что мужик или этот страшный Джу-Джу будут меня преследовать. И когда совсем уже отчаялся, увидел бледный свет в конце одного из проходов. Кинулся туда и больше ничего не помню.

                                         Конец