Завулон неспеша уселся в кресло напротив Антона и закурил. Потом удивленно посмотрел на него и сказал: «Ну хули ты стоишь, как столб стоеросовый? Разливай давай. Тут такое дело, что без бутылки не разберешся» Выжрав пузырь, маги переглянулись и не сговариваясь пошли догоняцца в ближайщую забегаловку. «Весь мир бардак, все Светки бляди, а Гесер ебаный мудак» - уныло бормотал Городецкий, опрокидывая очередную рюмку. Он давно потерял им счет и теперь отчаянно грустил, жалея себя, свою мать, произведшую его на свет, и даже Завулона, сидевшего рядом.

- Да лан, забей! Я тебе сейчас такое скажу, что ты мигом повеселеешь - загадочно подмигнул Завулон.
- Ды? И что же ты мне скажешь? Что Санта-Клаус существует? Цой жыфф, а у тебя в кармане находицца отрезанный хуй Гессера?
- Дурак ты, светлый! Чего ты вообще зациклился на этом старом неудачнике? Хочешь отрезать ему хуй? В полный рост! Я знаю как.
- Ага, садовыми ножницами… Если бы ты знал как, то ты бы давным-давно это сделал. А заодно бы произвел обрезание всему Ночному дозору. Но как видишь, пейсов у меня не растет, так что…
- Я знаю, где находится «Пиздец всему»! И знаю, как его достать – торжественно произнес Завулон.
- Да ну? А я тебе зачем? Мне и так пиздец. Полный и бесповоротный.
- Владеть артефактом может только светлый, а пользовацца им можно только в темных целях – быстро проговорил Завулон – вот такие пироги.
- Значит, это самый бесполезный артефакт в мире. И нужен он как зайцу зонтик или как рыбе курево. Или наоборот… – Антон досадливо отмахнулся, встал и побрел к выходу.

«Интересно, а сколько палок пресветлый Гессер кидает твоей ненаглядной за ночь?» - насмешливый голос Завулона настиг Городецкого на середине улицы. Кулаки непроизвольно сжались, свет в глазах на секунду померк и Антон, толком не осознавая, что делает, запустил могучим файерболом в проходящего мимо мента. На месте блюстителя порядка осталась только кучка пепла и дымящиеся берцы. «Фубля - ошалело выдохнул Антон – развоплощусь ведь!» Но внутренний голос его тут же успокоил: «А вот нехуй было подворачивацца под горячую руку! Молодец Антон - доброе дело сделал. Одним козлом меньше»

- Браво, Городецкий! Брависсимо, блядь! – Завулон восхищенно аплодировал – не за хуй собачий прибил человека, ну… почти человека, и даже не поморщился. Маладца, чертило светлое!
- А хули? Ходють тут и ходють, ходють и ходють… - смущенно улыбнулся Антон – Ладно, Завулон, твоя взяла. Так где находицца эта твоя мулька?

***

- По-моему, он идиот – прошептал Городецкий, смотря на прыгающего по яранге человечка с бубном в руках и орущего «Smoke under water», закатив глаза. Поездка в Таймырский автономный округ окончательно подкосила Антону нервы. Морозы за двадцать в конце августа он считал пошлостью, а пятичасовую поездку до этого припизднутого шамана на собачьей упряжке - дуростью – Если он через минуту не завалит ебало, то я его йобну, честное слово!
- Да ладно. Обычный такой шаман. Вполне самобытный, только малость мудак. Если бы не приезжие геологи, прущиеся от «Deep Purple», то смотрелся бы весьма прилично. Но бить его не надо – он ключ, не забывай. Хочешь заполучить артефакт – терпи.

Испорченный цивилизацией шаман, проглотив последний куплет нетленки рок-н-ролла, завыл уж что-то совсем непотребное, напоминающее смесь буги-вуги и народных самоедских напевов, все время убыстряя темп и надрачивая свой бубен. Антон теперь явственно видел разрастающуюся воронку, идущую от самого дна сумрака.
- Пора – шепнул Завулон, и легонько подтолкнул Городецкого к краю воронки.

«И откуда у меня такое стойкое ощущение, что меня опять наебали?» - подумал он, неуверенно  шагнув в пропасть. И начал проваливацца все быстрее и быстрее в эту дыру, более всего напоминающую небритую пизду самки доисторического мамонта. И пахнувшую примерно так же. Наконец он долетел до самого дна, пребольно пизданувшись копчиком о какие-то белые кирпичи. Приглядевшись, он понял, что это обглоданные кости. Стояла неестественная мертвенная тишина, клочья седого тумана стлались по земле. «Готичненько! Даже очень. И где, блядь, мертвые с косами?» - нервно захихикал Городецкий – «Аууу, Пиздееец! Ты где, родной? Я за тобой пришел, ебать тя в сраку!»