Родриго, склонившись над своей рукописью, сквозь зубы злобно сказал:
-Все суета. В том, что происходит, нет смысла. Промысла божия нет.
Он испугался собственных слов.
-Absit, Absit! Прочь, прочь от меня. Да не помыслю я так! -Приказывал он себе.
Но если его сомнения в промысле божием – ересь, то в признании им тщетности трудов своих он прав.

Л. Фейхтвангер, «Испанская баллада».



Глава 1

«Остров Змеиный».

-

    Доброго здоровьица. Не возражаете, если я к вам на лавочку присяду? Молчите? Ну, значит, не возражаете. Судя по пижаме вы - один из наших. И лицо у вас приятное, глаза умные. Но молчите. Впрочем, я отлично вас понимаю. Тут, у нас, и поговорить-то не с кем. Может быть, вы расскажете мне, как тут очутились? В этом нет ничего позорного, на мой взгляд. Стыдится нечего. На нашем месте мог быть кто угодно.
Я так считаю: все жизненные невзгоды идут человеку лишь на пользу. Они нужны для воспитания человека. Вот знаете, собаку когда дрессируют, то на несколько дней перестают кормить. Сытая собака команд слушать не будет. Можно попробовать битьем воспитывать, но не стоит, я считаю. А лучше перестать кормить на пару дней. И за каждую правильно выполненную команду давать кусочек сахара. И результат будет о-го-го какой! Так же и с человеком. Если он сыт, одет, обут, счастлив, то как к нему достучаться? Бить его? Голодом морить? Затопить всю землю, оставить только праведных? На самом деле, все проще: нас жизнь в какой-то степени дрессирует. И важно правильно понимать, выполнения какой команды от тебя ждут: фас или лежать.
Нам с вами дали команду: «сидеть». Ну вот мы и сидим.

    Кстати, знаете, где мы находимся? Вернее, где расположено заведение, в котором нас держат? Нам ведь из-за забора ничего не видно, но я подслушал разговор поваров в столовой. Мы с вами, дорогой коллега по несчастью, находимся на острове Змеиный! Знаете такой? Ну, раз молчите, то наверно не знаете. Итак, остров Змеиный: территориально расположен в северо-западной части Черного моря, в 20 морских милях от устья Дуная и 80 милях от Одессы, относится к Килийскому району Одесской области. Общая площадь – 60 га, максимальная ширина 650 метров. Раньше, при советской власти, тут одни пограничники жили, охраняли родину. Граница на замке, так сказать. Скорее всего, и ракетные установки стояли, но точно неизвестно. Когда Союз развалился, остров достался незалежной Украине. Но пришлось за него побороться: новоявленные румынские бояре решили лапу наложить. Говорят, что в районе острова есть месторождения нефти и природного газа. Даже придумали хитрый ход: утверждали, что это скала, а не остров, и поэтому находится в территориальных водах Румынии. Суд был, дошло до чуть ли не до трибунала в Гааге. Но все обошлось: иначе мы с вами сидели бы не тут, а в Александровке, под Одессой. Вы там не бывали? И мне не довелось, говорят: преотвратительнейшее место. Вас, наверно, раздражает, что я разговариваю как старик? Прошу вас, не придавайте этому значения. На самом деле, я весьма молод. Но очень болен. Душевно. У моей болезни даже нет названия. И груз образования меня старит немного. К тому же я - псих со стажем, в заведениях вроде нашего знаю толк. Я ведь и в Кащенко имел честь лечиться, и даже за границей бывал. В Израиле, в клинике Абарбанель. Кормят там очень неплохо. Не хуже, чем в советском санатории. И режим мягкий.
    
    А что это вы, рисовать изволите? Позволите полюбопытствовать? Графики какие-то чертите? Нет, благодарствуйте, графиками и соцсоревнованиями я по горло сыт. Давайте, лучше я карту острова по памяти изображу. А то из-за белого забора нам трудно полностью оценить картину. Вот, взгляните, одним росчерком шаловливого пера, так сказать. Правда, напоминает мухомор?

    Кстати, у острова этого, не смотря на скромный размер, очень насыщенная и древняя история. Открыли его еще греки в 4-м веке до наше эры, когда колонизировали побережье Понта Эвксинского, что в переводе означает «гостеприимное море». Пожить они тут не оставались, так как природные условия весьма суровые: остров продувается всеми ветрами. По преданиям, во время штормов брызги от волн, разбивающихся о скалы, взлетали на 15-20 метров. Но греческие моряки все же умудрялись использовать остров в качестве временной стоянки.

    По-гречески остров назывался Левка, что означает «Белый». После постройки психиатрической клиники, это имя мне кажется пророческим: сплошь белые стены. Кроме старого названия, на Змеином ничего греческого не осталось - храм (вернее, сохранившийся фундамент) Ахилла Понтарха, покровителя Черного моря, был окончательно добит во время морского сражения между русскими и турками, а затем использованы на строительстве маяка. Да, того самого Ахилла из фильма «Троя». Русским флотом в том бою командовал Федор Федорович Ушаков. Благодаря его полководческому гению остров и достался России. Кстати, тогда он назывался не Змеиный, а Фидониси. После поражения России в Крымской войне остров снова оттяпали турки. А затем, лет через 20, он достался Румынии. Когда он снова оказался территорией России, точно сказать не могу, к сожалению запамятовал. Кажется в 1917 году, но время тогда было такое бурное, что столь знаменательное событие прошло практически незамеченным. Так вот, несмотря на то, что памятников старины на острове не осталось, в прибрежных водах до сих пор можно найти осколки амфор и прочие артефакты. А если покопаться в саду нашей лечебницы, то можно и клад обнаружить – когда-то здесь была пиратская база.  А сколько в округе затонувших кораблей! Древних, и не очень. За остров сражались как в первую, так и во вторую мировую войну. Немцы даже высадили на остров десант и захватили в плен весть гарнизон в числе 11-ти человек. Так что Змеиный был и немецкой территорией. Правда, недолго. Вы спросите, откуда я все это знаю? Собирал как-то раз материал для статьи, когда трудился в газете «Одесский вестник».




А вы все рисуете? Позвольте полюбопытствовать.
Ну что ж, неплохо. Техника нехитрая: бумага мятая, ручка шариковая, но зато сколько экспрессии и мастерства! Это мой рассказ про остров вас вдохновил? Или моя внешность?
Но я не в обиде, вы рисуйте, рисуйте. Я вижу, вам не очень интересно? Скучаете? А, давайте, я расскажу про мое детство? Вернее, отрочество. Вчера целый вечер вспоминал, аж хихикал под одеялом.
Рассказать? Ну, тогда слушайте.