Валера Щекотайло впервые встречал Новый год в следственном изоляторе №2 г. Массква. За месяцы, что длилось следствие, Бутырка стала для него больше чем домом. Это был настоящий и уютный семейный очаг, который не хотелось покидать. По жестокому недоразумению судьбы, впоследствии обернувшегося невъебенной удачей – он чалился в женском блоке СИЗО.

Весной, проходя по Лубянской площади, погружённый в свои сирые мыслишки, крутящиеся вокруг «заепца б пажраць», безработный Валерка был вырван в реальность громоподобным басом. Инстинктивно он повернулся на эпицентр децибел.
Огромная мужеподобная тётка, взобравшись на «Соловецкий камень» заходилась в истерике. Её зловонное дыхание и ядовитые слюни, многократно помноженные мощностью громкоговорителя, разлетались по толпе, и словно океанские волны разбивались об лица членов партии «Демократический выбор России».
-    ….миллиарды загубленных жизней невинных борцов против имперской оккупации. Да здравствует свободная Ичкерия! Слава шехидам! Смерть христианам! Хайль Шамиль, виват Джохар!!

Разгорячённая жестикулирующая тётка в черепашьих очках не удержалась: сорвалась на крик и с камня. Рухнув на землю, она покатилась словно снежный ком по толпе зомбированных анемичных студентов в кашнэ и седовласых потомков ударников беломорканала в английских пальтишках.
«Нихуя себе, ну корова и жжот. О чем это она, что за движуха бля, где тут разливают  похлёбку» – Валера невольно поддался общему порыву и стал кататься в огромной куче-мале. Перед ним постоянно мелькала жирная задница ораторши, которая визжала, пердела, размахивала короткими ручонками и изредка тошнила чем-то зелёным, похожим на валюту. Ох йопта, отличная маза - Валерка протянул руку и рывком подрезав норковую шубку с бабки, стал быстренько на карачках ретироваться вон.

«Уф, неплохо, как раз впору. За такую шкуру в собесе ништяк отвалят талонов на супец», - Валерка закутавшись в трофей, не оглядываясь семенил подальше от клокочущей туссовки демсил.

-    Вон эта сука! А ну стой, падла! Стой бля, тибепиздец палюбэ!!… Пупсик фас! Фас её блять!!

Валера оглянулся и увидел трёх омоновцев, причем самый активный из них – ужасный как фашысцкий танк ротвейлер приближался со скоростью снаряда, выпущенного из этого же танка. Ебааать, Валерка хотел было изобразить из себя спринтера, но огромная черно-рыжая масса уже обрушилась на него и часто дыша в затылок стала совершать конвульсивные движения, так любимые собаками в репродуктивном возрасте.  

- Ааа… Попалась, тварь. Ну что допизделась мохнатка нейобанная?!?..тото же.
«Што это….. какова хуя собаки заговорили..бля., это всё ацетон..зачем я пил..» - последнее что пронеслось в взлохмаченной голове задержанного, пока она не встретилась с тяжелой чёрной палкой ПР-74 подбежавшего сержанта.

-    Ну теперь уж эта либеральная пиздабратия не отвертится, взяли с поличным. За такие слова она потащит соловецкий камень на собственном горбу назад на Соловки. Благодарю за службу, товарищи бойцы. Пупсику – звезду пса-героя и увольнительная на неделю в Центр дрессуры цирковых пуделей-сучек!..Вот же сучка, - полковник с удовольствием приложился блестящим сапогом по лежавшей посреди кабинета бесформенной фигуре арестантши.

-     Имя?!
-    Ва..ва..вале..
-    Без тебя знаю!…Ннна, уебанка…нна ещё ! мало тебе а?!..Адрес прописки…быстро бля !
          -    У-уу миня нет т-точного а-а-адр..весь цивилизова-а-а…
-    Ааа бляяя, сучья космополитка !.Щас будет…не ссы. В двадцать шестую её, к рецидивам.


Так бомж и неудачник Валерий Щекотайло стал политзаключенной Валерией Новодворской. Нельзя сказать, что его это как то ущемляло. Моментом прочесав ситуэйшн, Валера стал вовсю пользоваться своим неоспоримым достоинством в царстве недостатков женской камеры СИЗО. За долгие месяцы пока тянулось разбирательство его сомнительного дела о подстрекательстве к свержению конституционного строя (не хватало доказательств, свидетелей, сам он постоянно молчал, реальная Валерия Ильинична с перепугу исчезла, однопартийцы от нее отказались и всячески саботировали следствие), Валера не отказал в удовольствии ни одной сокамернице. Не брезговал  даже старухами-воровками, которые платили ему взаимностью, дачками и папиросами. Сколько через него прошло узких и широких, хлюпающих и мохнатых влагалищ – не счесть. Благодарные зэчки даже не помышляли попалить его перед ВОХРой. Рай и гармония царили в 26-й камере бутырского изолятора.

Ни что не предвещало бури в то знойное декабрьское утро. Толстая дверь камеры противно заскрипела. В неё протиснулась виннипухообразная фигура в неопрятной зелёной форме.
- Ну шито, марамойки эбаные! В честь празнека, впервые за год, в нашэм гастэприимнам СИЗО пачынили-таки баню! Сабэрайтесь и стройтись в каледоре! – прорычала надзирательница Гульнара Махмудовна….- Ах да, сапсэм забила, после бани – полный медасмотр. Встрытим Новыгот без вшэй и хламидий!! гыгы…Нэ вижю радасти на лицах..эй, чио такое вах??

С нар на неё смотрели сорок пар ненавидящих мокрых глаз.