Окутанный зеленоватым облачком перегара, я вплываю в переполненный вагон метро, с удовлетворением отмечая, как рассасывается давка вокруг меня. Презрение, жалость, ненависть, безразличие. Других эмоций я не видел уже пять лет на лицах, которые  окружали меня. На этих омерзительных холеных лицах, которые я так ненавижу. Всем своим видом они стремятся показать, как им противно находиться в одном вагоне со мной. К примеру, дамочка напротив, уткнувшаяся в очередную глупую книжку: делает вид, что не смотрит на меня. Однако, нет-нет, да поднимет глаза, презрительно сожмет губки и демонстративно отвернется, забыв на пару мгновений про свое чтиво. Дура. Как я их ненавижу. Как  хочется подойти к ней схватить, и дышать ей в лицо зловонием давно уже не чищеных зубов. И душить ее до боли в пальцах, глядя, как быстро отвращение уступает место ужасу.

Чернота туннеля сменяется мраморной белизной. С места в конце вагона встает парень. Чтобы пройти к двери, ему надо пройти мимо меня. Я вижу как он морщится и задерживает дыхание и все равно обходит меня по максимально удаленной траектории. Лицемер. Я сажусь на освободившееся место, зная что через пару секунд будет свободным все сиденье. Так бывает всегда. Люди так предсказуемы, люди так жестоки. Ненавижу их. Ненавижу за то, что сделали меня тем, кто я есть. Ненавижу себя. За то, что доверял им.

Я уже не помню всех подробностей. Я слишком много пил уже тогда. Пил столько, что все остальное уже не имело значения. Помню улыбчивого молодого человека, свою подпись на договоре. Помню, как подавал иск, заведомо проигранный. Помню невозмутимого судью, разбившего одним ударом молотка вдребезги всю мою жизнь. И сейчас глядя в эти лица – такие же самодовольные и самоуверенные – я пытаюсь отыскать в них что-то человеческое. Искорку жизни на дне глаз. Но настоящих людей сейчас очень мало не осталось, у всех глаза похожи скорее на пластиковые протезы. Остались только бездушные чучела, биомеханизмы состоящие из рефлексов и комплексов. У каждого из них свое мировоззрение, они по-разному одеваются, но все они одинаковы. Все они одинаково бесполезны. Не способны ни на миллиметр отклониться от заложенной в них программы.

В кармане моей куртки, найденной на помойке пару месяцев назад, припасена початая бутылка водки. Я уже прикладывался к ней десять минут назад под всеобщее презрительное молчание. Я достаю ее, делаю большой глоток и вагон расплывается перед глазами. Рукавом я вытираю выступившие слезинки и еще раз оглядываю пассажиров, расступившихся вокруг меня. И опять эти безжизненные пары глаз. Хотя нет! Встретившись глазами с бритым налысо молодым человеком прислонившимся к двери, надпись на которой запрещает это делать, меня пронзает удивительная сила, прямо таки лучащаяся из его глаз. Это - Он, понимаю я. Наверное это – Он. Залпом я допиваю оставшуюся водку закрутив ее винтом по часовой стрелке, встаю и подхожу к этому парню. Буквально физически ощущаю энергию исходящую от него. Не говоря ни слова я блюю ему на джинсы и ботинки. Через миг удар кулаком в лицо сбивает меня на пол. Чувствую как тяжелые ботинки попадают мне в голову, туловище. Я не хочу закрываться, но тело пытается защититься без моей воли. Нос и несколько ребер сломаны, но я правильно все оценил – удары продолжают сыпаться один за другим. Красная пелена застилает мой взор. «Надеюсь, на этот раз мне повезет…» - успеваю подумать я за миг до того, как теряю сознание