C первых дней своей жизни Коля Образцов ничего, толком, не умел. Он вяло кричал, когда акушерка перерезала пуповину, отделившую его от нелюбимой матери, не проявлял усердия в высасывании молока из ее плоской груди, плохо спал, а когда наступало время бодрствования, просыпался наполовину, открывая только один глаз, пустив из него мутную слезу на синюшную щечку.

Когда Коля чуть подрос и набрался зачатков разума, то его поведение изменилось мало. За что бы он не взялся, все получалось плохо.

Пройдет, бывало Коля, мимо стола – обязательно вилку скинет, завяжет шнурки на ботинках – уже ни кому не развязать, а если шарфик, упаси боже, на шею накрутит – считай, что из петли мальчонку вынули. Один раз в детском саду выполняли групповое задание – нарисовать слоненка Коля, который был в числе первых, выполнил его так, что его папа, командир инженерно-саперной роты, долго смеялся и много курил, мама раскрасила напудренные щеки слезами из черной туши, а воспитательница посоветовала родителям показать ребенка медикам. Если какая – ни будь вещь попадала маленькому Коле в руки, то он обязательно калечился сам или уродовал предмет до безобразия. Сначала, на него все злились, ставили в угол, наказывали по голой жопе мокрой веревкой, но когда поняли, что не со зла ребенок вокруг себя разруху сеет, и нет в мальчонке умысла затаенного, махнули на него рукой и предоставили судьбе. Пусть сам по себе растет. Чего церемониться, если толку никакого. Папа – военный тогда сказал, что поговорка – «куда солдата не поцелуй у него везде жопа»  с Николая  списана, и любое вмешательство в его судьбу может обернуться катастрофой, как для ребенка, так и для всего окружающего.

Сказать, что Коля ничего не умел, тоже нельзя. Бывают среди людей идеальные разрушители, которые камня на камне не оставят после себя, так вот к Коле это не относилось. Просто он не доводил свои деяния до логического конца. Если он бил любимую папину чашку, то папа долго думал, или ручку на место  приклеить  или выкинуть ее на помойку. Так, к определенному мнению и не приходил, задумчиво  прихлебывая по вечерам «липтон» с лимоном из уродливой посудины. Если Коля падал с дерева, то он обязательно ломал у себя какую ни будь кость. Причем ломал в очень плохом месте. Нет бы, убился совсем, чтобы ни врачей, ни родителей не мучить…Врачи Колю реанимировали, латали дырки в его худеньком теле, пересаживали кожу, и с помощью аппарата Илизарова, который мальчонка один раз тоже умудрился на себе сломать, сращивали кости. А потом, сидя у себя в ординаторской после долгой операции, пили спирт и удивлялись, как это их постоянный пациент до сих пор жив.

Шли годы. Прозвище Образец, которое он получил еще в детском саду благодаря своей фамилии, несколько лет продержалось в школе. Чуть позже, в период превращения детей из ангелочков в кровожадных, ругающихся по матери,  зверенышей, Колю нарекли не подлежащим обжалованию, как судебный приговор, словом Пиздец, по рифме и по смыслу схожим с его предыдущим прозвищем. Несколько лет Коля проходил под новым названием, продолжая сеять вокруг себя разруху и учиться на тройки. Пока…

Однажды в класс пришел новый мальчик по имени Альберт. На свет Альберт появился   на острове Куба, и 12 лет таскался с родителями по дипмиссиям различных стран выполняя различные задания Родины, пока в один мерзкий день их не обложила в Цюрихе какая-то вредная западная разведка. Папе Альберта подсунули понюшку кокаина в платочек с горошками в нагрудный карман костюма BOSS и дорогую проститутку под бок. Папа не растерялся, быстро вызвал головорезов из СВР, которые быстро кого надо постреляли, кому надо дали денег, а Папу с семьей оперативно отправили диппочтой в аэропорт Внуково в металлическом контейнере. Дома Альберта, подальше от глаз злой западной разведки, отправили к бабушке продолжать образование, а родителям в это время в центре переподготовки разведчиков в Ясенево меняли внешность, сочиняли новую легенду и промывали мозги. Стоит ли говорить, что Альберт, за годы, проведенные за рубежом, обучился не только всем европейским языкам, включая сложный венгерский, но и прибрел там утонченный вкус и изысканные манеры. Придя в класс, он первым делом принялся прививать своим новым одноклассникам западную эстетику…

Первой была привита девочка по прозвищу Манда и мальчик с прозвищем из трёх букв олицетворяющих мужской половой орган. Катю Вагонкину злые одноклассники, сначала, переименовали в Вагинкину, а потом и просто в Манду, а все потому, что была она очень тупая, плохо подстриженная и плохо пахла, а мальчик с прозвищем из трёх букв, никакими отрицательными качествами не обладал, просто очень походил на фаллос со всех сторон. Не терпящий нецензурщины Альберт сходу переделал Катю в Мадам Вульв, от чего та сразу пустила слюни радости, затрясла рябенькой косичкой и засучила под партой тонкими анемичными ножками. А мальчик стал называться емким и увесистым, как памятник Бисмарку, словом Шванц.
- Ты кто? – спросил Альберт Колю, обойдя его несколько раз.
- Пиздец Образец,  - ответил Коля.
- Будешь, Swatch! - отрезал Альберт и закончил аудиенцию.
- А мы, а мы! – закричали другие дети.

Выяснив, что прозвища остальных одноклассников не несут в себе отпечатка генитальной  эстетики, Альберт закрыл вопрос. Некоторые, особо настойчивые, дети не имеющие похабных прозвищ даже начали угрожать Альберту требуя немедленного их переименования, они хотели его отлупить, но тот отмахнулся от нападавших с помощью каких-то неведомых доселе элементов восточных единоборств и вежливо призвал их к благоразумию. Потом приехали наши контрразведчики и забрали Альберта, помогать родителям, выполнять новые задания Родины. Через некоторое время про него вообще забыли, а новые прозвища одноклассникам уже никто не менял. Бабушки на лавочках у подъезда по ошибке называли Колю - Скотч, а иногда и просто – Скот, но он им великодушно прощал старческую неграмотность, ведь пожилым людям нет дела до английского языка и швейцарских брендов.

Быстро время летит. К окончанию школы Коля ничуть не изменился. В его аттестате были одни тройки, педагоги из тех, что не уволились, обошлись легкими инфарктами и черепно мозговыми травмами. У молодой учительницы младших классов случился выкидыш. В кабинете физики сгорел осциллограф. А в спортзале Коля поломал коня, придавив им к полу пожилого учителя физкультуры.

На застолье, посвященном окончанию школы, одноклассники поднимали тосты за взрослую жизнь, делились планами на будущее и клялись друг другу, каждый год встречаться вместе. Во время одного из тостов, Коля поперхнулся водкой и выпростал ее на ковер. Не в то горло легла – с кем не бывает. Не понятно почему, но этим своим поступком он, почему - то очень разозлил, разгоряченных портвейном, товарищей. Со всех сторон на него посыпались каверзные вопросы, легкие тумаки и пощипывания. Его наперебой расспрашивали о его никчемности, о планах на взрослую жизнь, которыми Коля не хотел делиться, спрашивали, почему от него одна беда, а выпускник Альперович, который собирался после школы поступать в вертолетное училище, даже задал Коле тяжелый  риторический вопрос: «Что в мире изменится, если Коля вообще сдохнет?» - после которого все замолчали, и уставились на своего товарища в ожидании ответа. И тогда Коля встал и тихо сказал.
- Каждый человек имеет право на свое место под солнцем и для чего – то нужен, каким бы хорошим или плохим он вам не казался. Я – Свотч. Образец. Яркий пример того, каким человек быть не должен! На протяжении десяти лет, находясь рядом с вами и выполняя свою миссию, я со своей задачей справился. Все вы находитесь от меня на дальней периферии, не приблизившись ко мне ни на шаг, поэтому успокойтесь и считайте, что главный школьный экзамен вы все сдали мне на «отлично». Счастливо оставаться.

И Коля, уронив с комода коричневую китайскую статуэтку Будды, ушел домой. Одноклассники на несколько минут притихли, думая каждый о своем.

- Чего он сказал? – нарушил молчание выпускник Шванц.
- Поди, пойми его, - загалдели одноклассники. Они дружно разлили по рюмкам портвейн, чокнулись за свое светлое будущее, так ничего не поняв из Колиных слов. Люди, они вообще мало чего понимают.

19.11.05