Я немного прОжил,
как аллах  -  
столетий восемь…
Мой сегодняшний разговор -
о глазах
(Преимущественно в прозе).

Недавно в толпе, вглядываясь в лица, я просто-напросто фотографировал их, как фотографирует память любого из нас. Я делал портреты – в профиль, фас, по грудь, по подбородок. Дома, проявив пленку, обнаружил, что портреты получились черно-белыми.


Что в итоге?
пусты фотографии:
на месте улыбки,
на месте прически,
милые профили...
Простой любитель
остался б доволен
качеством исполнения…

Пусты фотографии:
Нету
В суровой графике
Цвета.

А что я искал? Сизую дымку зноя, зеленый настой притихших прудов, желтую косточку черешни, коричневую колючесть акации?

Те или иные
цветовые вариации,
Те или иные
оттенки и выражения,
динамику пустоты,
неподвижность движения,
серый ворс вислоухого пуделя?
Ах, фотограф я -
личный, Иудин!
Сколько камеру напрягал,
пленки – ворохи,
да таких бы фотографов гнать
пуще ворогов!..
Грош цена тем глазам
Где отсутствует цвет
В тех глазах – черно-белых –
И цвета-то нет.

Так недавно в толпе,
собирая улыбки женщин,
над вопросом корпел,
кажется, вечным,
а может, и изначальным:
есть ли цвет (то какой), например, у отчаяния?
А какого оттенка бывает обида?
Горе цвета какого?
Во что красится кривда?

Может ли вообще быть цвет у состояния души, кричащей о состоянии? О чем, например, кричат вот эти глаза?



Миллион вопросов – ни одного ответа…

Должно быть, потому, что я ранний,
восемь веков не отрывался от няни,
восемь веков за ручку водили,
кашкой кормили, сказки рассказывали,
за послушание ласкали,
за шалости - не наказывали.
Старик в четвертом тысячелетии
мне бы сгодился в отцы,
а сегодня я мал –
гоняю во рту леденцы,
обитаю в яслях
за московским садовым кольцом,
повернувшись к нему объективно –
разбитым лицом.