Я страдаю распространенной мужской болезнью… Нет, это не то, о чём вы подумали. Моя бывшая жена Ирка называла это «латентным романтизмом». Проще говоря, я иногда перевоплощаюсь в самых лубочных романтических героев. В процессе мытья полов под музыку, я иногда беру швабру наперевес и вместе с Маккартни завываю: «Let it be, o-o, let it be-e!». На двадцатой минуте «Кулака ярости» я могу вскочить с дивана и встать плечом к плечу с Брюсом, в позе «Южный тигр сел посрать».

Вкусы у меня соответствующие, поэтому приходится маскироваться. В приличном обществе, поддерживая разговор о фон Триере или Гринуэе, я жду, когда можно будет съебаться домой и в очередной раз поставить «Танцор диско». В книжном шкафу за непрочитанными Кастанедами и Кафками таится затрепанный двухтомник «Конана-варвара».

Камрады, положа руку на сердце, скажите: неужели я один такой? А-а, молчите, блядь, глаза прячете… Ну, и нехуй тогда гыгыкать на публику! Много нас, латентных романтиков (реплики типа «а не латентных пидаров?» идут нахуй). И проблема наша в том, что масса романтизма иногда переходит критическую. И тогда начинаются беспонтовые выебоны. Особенно, в присутствии дам. Тем более – по пьяни. Всё, преамбула окончена. Начинается, собственно, действие…

02.10.2005г. Вечер. Обычный двор стандартной пятиэтажки. Метрах в пяти от дома – старое полузасохшее дерево. На ветке, где-то на уровне второго этажа жалобно мяучит пушистый серый котёнок. Внизу пожилая тётка в засаленном халате причитает: «Вася, Васенька, слезай!». Неподалёку компания молодых людей пьёт пиво на лавочке, подавая добрые советы, вроде: «Слышь, мать, давай кирпичом его уебём: сразу слетит, гыгы!».

На балконе курит Без Двух. В нем -- 300 гр. водки от местного ЛВЗ и полтора десятка пельменей. Ему хорошо. Рядом – его новая девочка: маленькое чудо с глазами, как чайные блюдца. Глазки полны слёз – котика жалко… Милая, солнышко, ну, помолчи! Нет. Роковые слова произносятся: «Зая (в «зае» метр восемьдесят и центнер живого веса. – Авт.), ты можешь его снять? Пожа-алуйста…». Конечно, родная, я всё могу. Я – твой мужчина. Самый сильный, самый добрый и нежный. Я спасу котёночка.

Через пять минут из подъезда выходит Последний Герой. Спаситель Бедных Котиков, блядь. Ангел-хранитель, блядь. Черные джинсы, кроссовки, кожаный жилет на голое тело. Расслабленная походка, каменная челюсть. Тётка, учуяв Спасителя, кидается навстречу: «Сыночек, помоги, сними Васеньку!». Гавно вопрос, старушка. Займи своё место в зрительном зале и хавай чипсы. Я всё сделаю.
Нижняя ветка дерева давно превращена в турник и отполирована детскими ладошками. Без Двух с ходу подпрыгивает и делает эффектный подъём переворотом с выходом на прямые руки. «Скалолаз-2»: Сталлоне в отпуске. Девушки из пивной компании восхищённо ахают. Они не знают, что мощный старт отнял у Героя три четверти сил (хуле: пиво, сигареты, девочка на двенадцать лет моложе…). Но без Двух внешне столь же легко взбирается ещё на пять метров… и останавливается: ветка, на конце которой сидит блядский Вася, слишком длинная и тонкая. Снять котика нельзя, возвращаться – стрёмно. Патовая ситуация.
В окне второго этажа появляется толстый лысый мужик в застиранной майке. С интересом наблюдает за развитием событий, затем спрашивает: «Земляк, может, помочь чем?». Добрый Ангел Бедных Котиков тихо, чтобы не услышала публика, просит: «Слышь, сосед, ёбни его чем-нибудь, а?».

Через пару минут мужик появляется с тяжёлой шваброй. Он охвачен охотничьим азартом. Сосредоточенно сопя, просовывает швабру в окно и целится: «Не ссы, зёма, ща я его угандошу…».
Когда загоняешь животное в тупик, подумай, куда оно ломанётся в последний момент. Спасатели об этом не думают. Мужик фиксирует прицел и с криком: «Н-на, сука!» опускает швабру на спину котику. Тот совершает самый логичный в этой ситуации поступок: с утробным мявом сигает вперёд, вцепляясь когтями в первый же попавшийся предмет. Им оказывается голова Героя.
-- А-а-а, бля-а-а!!! Су-у-ука-а-а!!!
Без Двух отдирает котика от головы и швыряет в сторону. Ветка под ним угрожающе хрустит, и он судорожно хватается за соседние, повисая в непристойной, раскоряченной позе. Котик, вопреки известному закону, падает на асфальт спиной, в животе у него что-то булькает. Пивная компания бьётся в припадке истерического веселья. Хозяйка спасённого с криком: «Да вы что, ахуели совсем?! Вася, Васенька!» бежит к котику. Тот метётся от нее, двигаясь как-то боком, и скатывается в окошко подвала.

Спаситель, наконец, спускается на землю. Голова его исцарапана, мужественное лицо залито кровью и засыпано какой-то блядской трухой с дерева. Тётка бросается к нему: «Вы зачем котика шваброй, дураки?!». Герой очумело трясёт головой, затем сквозь зубы цедит: «Ёбаная дура, пошла нахуй со своим котиком. Увижу, бля, его – сам удавлю. И тебя, сука, вместе с ним».
…Камрады, давите в себе романтизм, не давайте ему ходу. Нахуй такие понты!

P.S. Котик через пару дней выбрался из подвала. Моя девочка приняла активное участие в его помывке и лечении.