Глава первая
графоманам и плагиаторам посвящается

В белом плаще с кровавым подбоем трехглазый циклоп горделиво восседал, стоя на глубочайшей вершине горного хребета словна Колосский родос, прямой, словна Пизанская башня. С недавних приснопамятных времен он стал словна каннибалом-вегетарианцем и вкаждую божую ночь поднимался с гор в город, вербуя себе на прием пищи среди горожан спелых зеленых ботанов-графоманов, задолбавшых посетителей www-паутины  своими убогомерзкими креотивами. Ботаны исчезали вкаждую ночь пачками и внарезку, словна овощи в магазине супермаркета. Власти словна закрывали на это сквозь пальцы, заглазна называя Годзиллу вертухаем вертуалов и словна обнадеживаясь с помощью него повысить в городе уровень грамоты и культурности среди на селении.
Откушав ботанов вместе с одеждой, обувью и ботинками, а также содержащимися внутри них креотивными задумками, Гон-Конг спускался к себе на вершину, ложился в пещеру и спал словна булимическая Сиеста, переваривая овощей и их внутриутробномертворожденные креативы. Наутро после обеда исполинский амебоид тяжело просыпался, пердел, рыгал на город йадовитыми благовониями и обильно срал скупыми, словна мужская слеза, каментами, лавообразно сползающими по склонам стремительными домкратами.

Глава вторая
Ревностным блюстителям сексуальной морали посвящается, поэтому традиционно длинная.

Серега проснулся в холодном поту. Ему опять приснились пидары, отловившие его в темной подворотне и совавшие свои вонючие члены ему в рот. Сон был омерзителен, потому что пидарасов Сергей ненавидел больше всего на свете. Если бы Сереге сделали лоботомию, то ученое сообщество увидело бы, что все левое, и часть правого полушария  паренька превратились в чуткий рецептор по улавливанию пидарских сигналов, поступающих из окружающего пространства. Остальные функции взял на себя мозжечок.
Вот и сейчас, щелкнув пультом телевизора, Серега пошатнулся, будто от удара  дубиной по голове. Сверхчувствительный мозг бил тревогу «пидар, ахтунг, пидар» -  на экране кривлялся и пел характерным голосом солист группы Мумий Троль Илья Лагутенко. А как хотелось с утра вздрочнуть на Блестящих. Серега с отвращением вырубил телик и стал напяливать через голову черную готичную футболку. «Ты пидар, ты пидар» - снова засвербило в мозгу. Серега дико завращал глазами внутри футболки. Да, так и есть - перед носом торчал голубой лэйбак. В ужасе бросив футболку на пол, Серега надел другую, оранжевую, с зеленой этикеткой, и высочил на улицу.
Было яркое солнечное утро. «Пидар, пидар» вновь застучало в башке. Поозиравшись, Серега заметил на углу дома двух подростков в голубых джинсах и таких же рубашках, прикуривающих от одной зажигалки. При этом пряди их длинных волос соприкасались. «Фу блядь, будто отсасывают одну елду»,- подумал Серега, вскочил в свою восьмерку, повернул ключ зажигания и, не прогревая мотор, с пробуксовкой сорвался с места. Выскочил из переулка на главную… сбоку кто-то мигнул дальним и зло засигналил. «Пидар, пидар» - мимо пронеслась новенькая голубая рено-лагуна. Внутри был явно недовольный Серегиным маневром лысоватый водитель.
- Да пашол ты нахуй, в трамвае что ли, объехать трудно? - громко сказал в салоне Серега и подумал-  рено-лагуна блять, да еще голубая, куда торопится пидарас, отсосать у Лагутенко? Из всех тачек Серега уважал только мерседесы, бмв, и пацанские жигули-зубилы как у него,  с толстым глушаком и широкими дисками. Все остальные  машины он считал дешевыми понтами, пидарством и лоховством.
«Стоп, стоп: Лагутенко – лагуна –рено - голубая – пидор, а ведь может получиться юморная история про пидараса». Серега охуел от этой своей второй мысли, поразившись не столько ее гениальности,  сколько тому, что она пришла сразу за первой, что случалось крайне редко. Погоди Серега, - сказал себе Серега – это надо щас развить, а то забуду. Та-а-ак, типо Лагутенко прилетает отсосать, а заодно и дать концерт, на слет пидаров, проходящий в голубой лагуне на острове посреди океана и там типо все ездят на голубых рено-лагунах, Ахуено придумано, надо только концовку ниибательскую соорудить и заебенить на сайт, бля! Хоре каментить, пора хуярить, парень! – из последних сил подумал Серега и подъехал к офису. На работе ему сказали зайти к шефу.
-    Можно, Ашот Мкртычевич?- несмотря на утренние ахтунг-казусы, Серьган находился в неплохом расположении духа. Уже два года он работал на своей машине водителем-экспедитором в мелкооптовой фирме, реализовывавшей через продуктовые магазины соусы и приправы. Ездил он в паре с долговязым очкастым менеджером Генкой, втайне мечтая занять его место. Клиенты, да и тут в офисе, особенно Зинка, секретарша, хачиковская подстилка, уже ухмылялись у них за спиной и смотрели как на двух неразлучных голубков. Вроде как мечта начинала сбываться…
-   Здравствуй Сергей, присаживайся – начальник, немного полноватый кавказец средних лет с легким южным акцентом, указал на стул.
Сергей вальяжно расположился на стуле, ожидая услышать что-то вроде «после двух лет безупречной службы я решил доверить тебе… этот пидарас Гена… вся надежда на тебя…   …ответственный пост».
-   Что за ерунда, Сергей?
-   А что случилось? – у Сергея опустилась матка.
-   Да вот, Геннадий Наумович на тебя жалуется, говорит, огрызаешься, товар в магазины не помогаешь выгружать, он же не может один и накладные оформлять и по бухгалтериям бегать, деньги выбивать, и товар еще… Куришь в салоне, вон, провонял весь, а у Геннадия Наумовича кашель. Что за дела, Сергей?
-   Ашот Мкртычевич, да я… это, Геннадию… этому Наумовичу, говорил типо…
-   Что говорил? Что типо?! А еще Зина рассказывает, будто ты в офисе, когда дел нет, в интернет лазаешь. Нет, я не против, развивайся, читай там про политику, экономику, но ты ж какую-то порнографию включаешь, да еще на форумах каких-то с извращенцами выступаешь, даже ник твой узнали – «29 см беспесды». Это правда?!
-    Про 29 см штоли? Правда, на треть… ой нет, неправда, Ашот Мкртычевич, не ходил я туда, так, один раз глянул и все – лоб Сергея покрылся испариной. Неужели Зинка, эта сучка, лазила вслед за ним на падоначьи ресурсы, читала его нецензурные комментарии про всяких писателей-пидарасов, а потом стучала Мкртычу? Сергей благодарил Бога, что хотя бы воздерживался от участия в политсрушных дебатах. Он ненавидел черных, пиндосов, узкоглазых и всяких там масонов, искренне уважал авторов, призывавших мочить и гнать поганой метлой жыдов и хачей, но считал неэтичным поддерживать их публично, пока сам работал под начальством армянина и еврея. Серега старался жить по понятиям и сейчас был этому безмерно рад.
-     Сергей, короче, смотри, я тебе не твой мама е.., - еле удержался от своих горских выражений Мкртыч - нотации читать не буду, или работай нормально или сам знаешь, силой никого не держим, давай, в общем…старайся.
-     Хорошо, я понял, Ашот Мкртычевич – Сергей встал на ватных ногах и пошел к двери, в проеме обернулся
-    Дверь прикрыть, Ашот Мкртычевич?
-    Прикрой, прикрой… - начальник задумчиво смотрел сквозь него…- и это, не мое, конечно, дело, но сменил бы майку что ли, а то похож, сам знаешь на кого.
-    До свидания, Ашот Мкртычевич.. Серега стремглав бросился вниз по лестнице и выбежал на улицу. Хотелось глотнуть свежего воздуха, покурить. Душила обида. Генка, проклятый жид, Зинка, сучка, тварь, Мкртыч, скатина неблагодарная, а ведь я его неделю за спасибо возил, когда он в аварию попал, стукачи, все стукачи, пидарасы! А-а, то-то они втроем после работы задерживаются. Наверняка пялят вдвоем Зинку, нет, все трое по очереди друг друга как кролики, хач, жыд и эта, помесь татарки с дворнягой подзаборной. А он, Серега, еще к ней яица подкатывал… ну, они-то – пидары, понятно, а шалава Зинка кто ж тогда, тоже пидар, если с ними? Ахуеть!
   Открытие ошарашило Серегу. Он уже просто ничего не понимал. Баба-пидар!! «Пидар, пидар, пидар» - молоточки привычно застучали по мозгам. Сергей бросился от здания к детской площадке неподалеку. Присел на лавочку, сжал руками голову. Надо успокоиться, еще утро, впереди рабочий день. Но молоточки не отпускали, обрушиваясь на виски с методичностью маятника: «Тик-так, тик-так, пи–дар, пи–дар». Сергей опустил голову и вдруг заметил, что сидит на голубой скамейке. «Вот оно что – голубая скамейка, голубая, надо отойти, вон дерево, сейчас… пи-дар, сей-час, пи-дар». Шатаясь, Сергей направился прочь от скамейки, но маятник в мозгу не затихал. Наоборот, амплитуда его усиливалась, он превратился в увесистый молоток, которым в Серегину голову прямо сейчас вбивали гвозди. Пи-дар, пи-дар. Да нет, это кувалда… огромный гидравлический пресс, бьющий по черепу как по наковальне. ПИ –ДАР, ПИ-ДАР. Внутри все раскалывалось. Сергей в изнеможении прислонился к дереву, запрокинул голову, словно взывая к Всевышнему, и обмер. Сверху, переливаясь в лучах солнца всеми оттенками синевы, на него смотрело, подмигивало, кричало ему и ухахатывалось ГОЛУБОЕ небо…

Глава третья – замахнулись на Шекспира.

… «Небо-пидар» - подумал Сергей, теряя сознание, но упасть не успел. Вернее успел, но прямо в лапы припозднившегося с ночной охоты трехглазого циклопа, десертом которого и стал. Монстр слегка поморщился, но не придал значения, - «с гнильцой попался овощ или червивый, бывает». Уже позже, в пещере, в кровь циклопа всосалась креативная Серегина задумка про Лагутенко, что вызвало приступ тошноты, рвоту и понос.  Проблевавшись и продреставшись, циклоп улегся поудобнее, но сон не приходил. Проклятый креатив на гормональном уровне активизировал в мозгу чудища заложенные природой, но дремавшие доселе ахтунг-рецепторы, сродни человеческим. Эффект проявился тут же.
«Интересно, я пидар или нет, стал размышлять циклоп, с одной стороны я ем людей, в том числе и мужчин. Есть мужчин, это не значит ебаться с ними. Выходит, я не пидар. С другой стороны, они со всеми причиндалами, яицами и хуями походят через мой рот, а выходят из задницы, хоть и в несколько переработанном виде. То есть как бы ебут меня и туда, и сюда. Выходит, я пидар? К тому же пассивный? И потом, зачем мне третий глаз, если я отлично вижу двумя? А если он шоколадный?! Между прочим, у циклопов вообще только один глаз бывает, значит у меня и второй лишний? Тоже шоколадный? Я -двустволка?!».
И задумался циклоп крепко, закручинился. Не на день, не на два, а на годы. И мается до сих пор, людей не жрет, боится пидарасом стать,  в чистого вегетарианца превратился. Стыдно сказать, пасется на горных альпийских лугах как баран. Неплохой мужик был, графоманов истреблял, а скурвился. Вот ведь трагедия, судьба неблагодарная, один раз говно съел, а теперь всю жизнь мучайся - пидар или не пидар, быть или не быть? Вечный, блять, вопрос...